Ночь большой луны - Карина Тихонова

― В данный момент ― да, ― вернула Амина его фразу. ― Между прочим, мог бы встать, разговаривая с дамой.

Ромка указал ей на стул напротив себя.

― Лучше сядь, ― предложил он. ― Так проще.

Вот вам прачкин сын в своем ярком проявлении! Человек, которому невозможно объяснить разницу между «так правильно» и «так проще»…

Амина отодвинула стул и присела на краешек.

― Не помешаю? ― спросила она.

― Нисколько, ― ответил Ромка. ― Давно тебя не видел. Заодно и поболтаем.

Подошел метр, почтительно осведомился, останется ли она за этим столиком.

― Останется, останется, ― ответил вместо нее бывший муж небрежным тоном. Амина украдкой взглянула на него: неужели догадался, что все это не случайно? Но Ромкины глаза были непроницаемы.

Метр положил перед Аминой сумочку и несколько выпавших из него предметов. В том числе и статуэтку всадника.

― Спасибо, ― сказала она с улыбкой.

Метрдотель еще раз вежливо поклонился и отошел. Подлетел официант с кожаной папочкой, но Амина не стала убирать всадника в сумочку. Ромка с интересом разглядывал бронзовую фигурку, а это было хорошо.

Амина папку открывать не стала, продиктовала короткий заказ по памяти. Нужно было сказать, «по старой памяти». Официант склонил голову к плечу и улетел в подсобное помещение.

― Что это? ― спросил Ромка, дотрагиваясь до всадника.

― Это? ― переспросила Амина равнодушно. ― Так, ерунда… Подарок.

― Егор раскошелился? ― поинтересовался Ромка.

― С чего ты взял? ― быстро ответила Амина. Она постаралась придать голосу фальшивую небрежность. Кажется, получилось.

― Просто он всегда любил делать ненужные подарки, ― сказал Ромка. ― Можно посмотреть?

― Ну, знаешь! ― оскорбилась Амина. ― С каких это пор исторический раритет стал называться ненужным подарком?!

Ромка не ответил. Взял всадника, поднес очень близко к лицу и принялся разглядывать его выпуклыми близорукими глазами.

А Амина разглядывала бывшего мужа.

Да. Порода в этом человеке отсутствовала напрочь. Все в нем кричало о плебейском… пардон, пролетарском происхождении. Короткая бычья шея, широкий лоб с низко нависающим ежиком волос, глаза, близко посаженные к переносице, короткопалые широкие ладони, которые умеют цепко держаться за то, что им нужно…

«А за меня он не держался», ― подумала Амина. Мысль эта пришла ей в голову только сейчас и отчего-то опечалила.

Действительно. Известие о том, что она решила уйти, Ромка воспринял с вежливым огорчением. Вежливым, и только. Удерживать не стал, спорить не стал, о причине ухода даже не спросил.

Тогда Амина подумала, что он хочет уколоть ее демонстративным отсутствием интереса. А сейчас начала в этом сомневаться.

Ромка рассмотрел всадника вдоль и поперек, поставил фигурку на стол и перевел взгляд на Амину. Его глаза хранили серьезное выражение, а что за ним стояло, Амина разглядеть не могла.

― Славная штучка, ― сказал Ромка вежливо.

Амина почувствовала себя уязвленной.

― Еще бы! ― ответила она. ― Между прочим, второй век до нашей эры!

Датировка пришла ей в голову спонтанно, но она не беспокоилась. Прачкин сын, конечно, сделал колоссальный рывок вперед, но в вопросах искусства всегда оставался только прачкиным сыном.

Ромка помолчал. Потом раскрыл рот и так же вежливо заметил:

― То есть, ты хочешь сказать, оригинал второго века…

Амина растерялась. Мысль о том, что Егор способен подарить ей копию, подделку, в голову как-то не приходила. При всех своих недостатках жмотом Егор никогда не был.

― Ты же не думаешь, что это копия? ― сказала она недоверчиво.

Ромка пожал плечами.

― Милая! Я не думаю! Я знаю!

Прилетел официант, расставил перед Аминой тарелки. Она едва сумела дождаться его ухода, чтобы продолжить разговор.

― С чего ты взял…

― Что это копия? ― договорил Ромка.

Перевернул всадника вниз головой и показал ей на конское копыто.

― Видишь?

Амина сощурилась. Какое-то клеймо…

― Похоже на клеймо, ― сказала она осторожно.

― Это и есть клеймо, ― ответил Ромка, возвращая всадника ей.

― Может, клеймо того мастера?

Амина неопределенно махнула рукой, намекая на прошедшее время.

― Не того, а этого, ― поправил Ромка. ― Современного.

― С чего ты…

― Амина! Посмотри на клеймо внимательно! Идеальный круг и мелкий разборчивый шрифт! В те времена подобной техники клеймения не существовало!

Амина сощурилась и посмотрела на клеймо еще раз. Правда, идеальный круг…

― Это не доказательство, ― возразила она неуверенно. ― Клеймо могло быть не скифским, а греческим…

― В таком случае, греки хорошо знали русский язык, ― ответил Ромка, доедая отбивную. Он всегда любил мясо. Желательно с кровью.

― Почему ты так думаешь?

― Потому, что надпись сделана по-русски. Кажется, имя мастера. Посмотри дома под лупой.

Амина еще раз покрутила всадника перед глазами. Ай да Егор! И тут надул! Взял и подарил на память грошовую подделку!

Не сдерживаясь, сердито сунула всадника в сумочку и швырнула ее на соседний стул.

Ромка тихо засмеялся.

― Да ты напрасно сердишься, ― заметил он миролюбиво. ― Если это копия, то еще не значит, что дешевка. Скорее всего, вещь сделана в единичном формате. Сделана не на потоке, а вручную. Значит, стоит очень приличных денег.

― А клеймо зачем? ― спросила Амина угрюмо.

― Затем, чтобы богатый человек, который в состоянии купить такую безделушку, знал имя мастера. И мог заказать ему другую вещицу для души.

Ромка отодвинул тарелку.

― Сейчас многие художники и скульпторы так поступают, ― заметил он равнодушно.

Амина сделала глоток сока. Она была в смятении.

Бывший муж побил ее. Причем, побил на ее собственной территории.

― А ты стал неплохо разбираться в искусстве, ― сказала она, чтобы выиграть время.

― У меня были хорошие учителя, ― ответил Ромка.

― Это заметно.

Он промолчал. Отодвинул тарелку, поиграл ножом, задумчиво разглядывая свою руку.

«Интересно, как бы он со мной обращался, если бы я была не я, а мой папа был бы не моим папой?» ― вдруг подумала Амина.

Странно, но она всегда ощущала идущую от Ромки угрозу. Даже не угрозу, нет… Трудно определить словами это чувство.

Ну, например, она легко могла представить Ромку, бьющего женщину. Даже могла представить, что он получает от этого удовольствие. С ней-то он, конечно, ничего подобного себе не позволял, Ромка не дурак!

Но если бы она не имела щита в образе папы…

Это постоянное хождение по краю когда-то приносило ей удовольствие. Выброс адреналина. И только сейчас Амина вдруг с ужасом поняла, как близко подходила к ней опасность.

Да. Она вполне могла представить Романа монстром, терзающим женщину ради получения удовольствия.

Егора ― никогда. Ромку ― легко. Интересно почему?

Прачкин сын?

Ерунда!

Сейчас, когда она увидела двух мужчин с промежутком в полчаса, то вдруг поняла: от бывшего мужа исходят флюиды психического нездоровья. Очень слабые флюиды, приглушенные сильным характером и привычкой скрывать свои эмоции. Но они просачивались сквозь бетонную оболочку, как струйка газа. И были такими же опасными.

«А что, если у него ничего не получится с Егором? ― мелькнула в голове опасливая мысль. ― Что тогда? Переключится на меня?»

На мгновение Амина испугалась, но поворачивать обратно было поздно. Нужные шаги сделаны, нужные слова ― произнесены.

Счет открыт.

― Как здоровье Игоря Юрьевича? ― спросил Ромка.

― Спасибо, отец здоров.

― Привет ему огромный.

Амина кивнула.

― Говорят, у тебя появилась девушка? ― спросила она с улыбкой.

― Раз говорят, значит, появилась, ― согласился Ромка. ― Что еще говорят?

― Говорят, что она экстремалка.

― Как и я.

― Что ж, вы нашли друг друга.

― Да.

Амина помолчала еще немного.

― Когда свадьба? ― спросила она шутливо.

― Мы пока об этом не говорили.

― Пригласишь?

― Обязательно.

Теперь была подача Ромки, и он ее не пропустил:

― А как дела у вас с Егором?

― Потихоньку, ― скромно ответила Амина.

― Вы-то с датой определились?

― Вот он приедет, тогда и определимся…

Тут Амина замерла, словно осознала, что ляпнула лишнее. Ромка смотрел на нее с прежним вежливым равнодушием.

― Егор в отъезде?

― Нет-нет, ― поспешно ответила Амина. ― Он в городе. Просто у него сейчас отпуск, вот я и…

Она уткнулась в тарелку, не договорив.

― В отпуск поедете вместе? ― продолжал Роман двигаться в нужном направлении.

Амина пожала плечами.

― Да нет… Он уедет ненадолго.

― А ты?

Она засмеялась.

― А я не люблю отсутствие комфорта. Так что подожду в Москве.