Любовь - Макс Каменски

– Интересно. – проговорил Сильвестор, рассматривая разрушенные постройки. – Все строения разбиты. Словно шла большая война. Это так, Игнок?

– Тедо говорить, много годов назад быть большой Бандур. Война! Сотворяющие сеять ярость в Тунгана, – рассказывая, Игнок

– А почему Тунгана? – поинтересовался Ромунд..

– Игнок не знать. Тедо так называть мир.

– Ясно. Ого! Поглядите, глазам не верю! – последние слова Сильвестор проговорил, стоя на потрескавшейся террасе.

Юноша с сидевшим на плече Хрюшиком поспешил присоединиться к очкарику. И задохнулся от изумления. Перед ним, на склонах и дне огромной впадины, раскинулся огромный город древних. По размерам он несколько раз превосходил Умрад! Взошедшее после дождя солнце освещало кости некогда великого поселения,

– Наверное, здесь частенько проводили дни хозяева. Отсюда великолепный вид, – сказал Сильвестор. Он был прав: терраса примыкала к старинному дому, который напоминал виллу из богатых кварталов Умрада, на ней были устроены места для отдыха. Хотя, это могли быть только предположения. Что за существа жили здесь когда-то? И куда исчезли, если в этом мире остались едва развитые полуобезьяны?

Когда загадочный город Створяющих остался позади, мир Тунгана вновь показал своей хищный оскал. Продираясь сквозь негустую рощу, зажатую среди двойной цепи острых гор, путники не заметили, как их окружила стая кошек-переростков, с огромными клыками, свисающими с верхней челюсти. Сильвестор назвал их саблезубыми. Твари напали из засады и чуть не захватили магов врасплох.

Но наученный горьким опытом Ромунд среагировал моментально: как только саблезубые выпрыгнули из кустов, путников окружил купол прозрачного пламени, который лопнул, выбросив в стороны потоки огня. На несколько метров вокруг роща превратилась в уголь. Вместе с ней и саблезубые. Только паре кошек удалось в ужасе удрать прочь.

– Милые кошечки, – обронил Сильвестор, поправляя амуницию.

– Это малый стая. Нужно идти, – нервничал Игнок. – Нужно идти вперёд.

И снова бесконечные рощи, узкие долины, редкие луга. Однообразно и скучно.

– Мы бредём часов пятнадцать, а солнце как стояло в зените, так и стоит, – резонно заметил Ромунд. Первые признаки усталости начали одолевать его полчаса назад.

– Верно. Когда у вас наступает ночь, Игнок? – поддержал юношу Сильвестор. – Я бы не отказался прилечь под сенью темноты.

Маленький туземец остановился и задумался.

– Но-чь? – неуверенно выговорил он.

– Ну да! Ночь! Это время, когда солнце уходит за горизонт, и мир погружается во тьму.

– Ах! – карлик схватился за голову и упал на колени. – Тьма. Она приходить вместе с Унтанга – Покрывало Бездны. Никто не знать, когда приходить Унтанга. Само.

– Интересно, – нахмурился Ромунд. Хрюшик вторил ему встревоженным сопением. – А солнце?

– Солнце всегда стоять на месте. Только облако и Унтанга мочь закрыть его. На время.

– Поднимайся, Игнок. Даже если нечто закрывает солнце, бояться нечего. – заявил очкарик, с интересом разглядывая пышный чёрно-оранжевый куст.

Карлик отрицательно замотал головой.

.– Когда Унтанга приходит… – начал говорить туземец и замолчал.

– Что, когда она приходит? – нетерпеливо спросил Ромунду, но Игнок не ответил. В маленьких глазах коротышки заплясала тревога. Он к чему-то прислушивался.

Заволновался и Хрюшик. Малыш обеспокоенно захрюкал, помотал пятачком из стороны в сторону, и в итоге забрался в подсумок.

– Зря глупый Игнок вспомнить Унтангу. Зря… – пробормотал Игнок и чуть не расплакался.

– Что pа… – хотел было спросить Ромунд, и замер.

Странный звук, подобный зову горна, донёсся из-за горизонта, и стал постепенно нарастать, становясь всё отчётливее. Поначалу он казался обычным эхом, но с каждой секундой становился мощнее, и в какой-то момент обрушился на путников, чуть не придавив к земле. Юноша понял, что звук пришёл вместе с мощной волной магии, пронёсшейся через мир подобно урагану. Несколько деревьев рассыпалось в щепки, кусты завяли, и трава местами рассыпалась трухой.

Когда давление закончилось, воздух наполнился нестерпимым треском, от которого зазвенело в ушах.

– Бежим! – закричал Игнок и бросился в чащу.

Ромунд с Сильвестором ринулись за ним. Пока маги вместе с туземцем в панике бежали сквозь заросли, мир вокруг преображался. Цвета окружающих предметов медленно тускнели и теряли чёткость, расплываясь в пространстве. Растительность умирала на глазах, а доселе ярко светившее солнце вдруг стало постепенно гаснуть. Когда Ромунд на бегу поднял голову к небу, то чуть не закричал от нахлынувших эмоций: от земли к солнцу поднимались клубы чёрного нечто. Они ползли, извиваясь, по небесной глазури, закрывая землю от светила плотным слоем тьмы. Унтанга. Покрывало Бездны.

– Куда мы бежим, чёрт подери?! – закричал Ромунд.

– Спрятаться! Укрытие! – визжал на бегу Игнок. Несмотря на кривые ноги, карлик нёсся быстрее ветра. Маги едва поспевали за ним.

Игнок остановился рядом с разрушенным зданием с прогнувшейся крышей. Едва посмотрев на него, туземец юркнул в чёрный проход, заваленный наполовину. Ромунд с Сильвестором нырнули следом за карликом.

– Игнок, ты где? – спросил Ромунд.

– Здесь! Сюда! – донеслось из темноты.

– Здесь воняет псиной, – пробормотал Сильвестор.

– Тсс, это логово дхара! – последовал ответ Игнока. – Его пока здесь нет.

– Ну и не будет, – сказал Ромунд и хотел запечатать проход магией, но Игнок в ужасе зашипел и кинулся на него из темноты, призывая «не делать бунбангу».

– Но почему? – не понимал Ромунд.

– Духи не любят бунбангу, – пояснил Игнок.

И в этот момент за порогом завыли тысячи голосов. Могильных, заупокойных голосов.

– Нужен огонь, – сказал туземец. – Без магии.

– Но как без магии я добуду огонь?

– Твой хрю-ушеик. Он умеет, – заявил Игнок.

– Что? – изумился Ромунд и воззрился на маленького питомца, высунувшегося из подсумка. В полумраке хитрые глазки виновато глянули на Ромунда.

Спрыгнув на пол, малыш резко втянул воздух, а затем выплюнул шарик чистого огня. Тот врезался в лежащую кучу мусора и легко поджёг её. Свет озарил мрак разрушенного здания, осветив обглоданные кости и разорванные одежды.

– И что я о тебе ещё не знаю? – проговорил Ромунд, взяв Хрюшика на руки. Тот виновато уткнулся пяточком в ладони и заурчал.