Рубиновая верность - Светлана Демидова

Когда любовники собрались поменять позу, Анна Андреевна встретилась со мной глазами. Она не вскрикнула и не подумала прикрыться. Она кивком показала Назаренко, куда и ему незамедлительно следует посмотреть.

Никакого смятения в его глазах я тоже не заметила.

– Оставь нас, Аня, – совершенно спокойно сказал он.

Та, которую назвали Аней, поднялась с постели и абсолютно бесстыдно прошла мимо меня обнаженной. Я же (весьма запоздало) пыталась получше разглядеть ее лицо, которое ранее не баловала вниманием. Оно оказалось тоже весьма выдающимся: чуть хищное, холеное, практически без морщин и с пухлыми, густо-коричневыми, вусмерть зацелованными Назаренко губами. Как-то сразу обессилев от этого зрелища, я упала в кресло возле того самого туалетного столика, в котором пятидесятилетняя домработница Птицына только что отражалась.

– Тебе придется с этим смириться, – заявил мне Назаренко, когда за домработницей закрылась дверь.

– С чем? – непослушными губами проговорила я.

– С тем, что у меня были, есть и будут другие женщины.

– Были?

– Да, были.

– Всегда были? Даже когда… – Я не могла продолжать, потому что у меня вдруг что-то сделалось с горлом.

– Всегда, – жестко сказал Назаренко.

– Врешь… – выдавила я.

– Ну… какое-то время, конечно, не было, но потом… В общем, мне мало одной женщины.

– Почему же? Кажется, что я…

– Дело не в тебе, Рита, – поморщился Назаренко. – К тебе у меня нет никаких претензий. Просто меня не бывает дома сутками, а ты… словом… ты не всегда оказываешься в нужном месте в нужное время… Только и всего. Еще и работу себе выпросила! На кой черт тебе этот офис?! И бабенциям только мешаешь! Они без тебя в десять раз быстрее работали!

Назаренко говорил справедливые вещи. Я и сама понимала, что сотрудницы офиса в восторге от меня не были, но… В общем, я казалась себе привилегированной особой, которой позволено все, а те, которые непривилегированные, – пусть помалкивают в тряпочку до тех пор, пока не найдут себе такого же Назаренко в личное пользование.

– То есть ты хочешь сказать, что… развлекался тут с домработницей, потому что я была в офисе? – горько усмехнулась я.

– Сегодня уж точно поэтому, – согласился Назаренко. – Мне пришлось заехать домой за документами, а тебя, увы, нет.

– А Птицына давно к твоим услугам?

– Всегда.

– То есть? – вскинулась я.

– То есть я знаю ее очень давно. Она много лет была нашей соседкой по лестничной площадке на Звездной улице. К тому времени, как ты поселилась у меня, она уже съехала.

– Значит, она не домработница! Ты специально привел ее сюда, чтобы…

– Нет, – не дал мне договорить Назаренко. – Она сейчас действительно является домработницей по найму, и то, что попала именно к нам, – чистое совпадение. Поверь. Мне незачем тебя обманывать. Анна и сама удивилась, когда увидела, что я тот самый Назаренко.

– Илюша, – назвала я его по имени, что делала очень редко, – она же старая!!

– Для того, в каком качестве я ее использую, она еще очень даже хороша, – цинично отозвался Назаренко, не отводя глаз.

– И… и много у тебя таких… ну… которых ты используешь, когда меня нет в нужном месте? – спросила я, жалко шурша пересохшими губами.

– Не считал.

– Ну… примерно?

– Рита! Зачем тебе это?!

– Просто… интересно… сколько же тебе этого надо…

– Не больше, чем любому другому мужику! Я много работаю! Ты же знаешь!

– И что… с экономистом Верой Матвеевной ты тоже… если приходилось задерживаться… Ей, кажется, лет сорок…

– Если она не против, то я, разумеется, никогда не возражаю.

– И с теми, которые… ну… где я работала…

– Не помню, Рита!! У меня целая сеть магазинов, пекарен и офисов!

– Ужас!!! Назаренко, а ты не боишься подхватить какую-нибудь нехорошую болезнь?!

– Все мои женщины с санитарными книжками, – невозмутимо отозвался он.

– То есть без книжек ты… ни-ни…

– Прекрати!

– Не прекращу!! А меня ты спросил, хочу ли я быть одной из этих… с книжками… тем более что у меня-то ее как раз и нет?!

– Конечно, хочешь, – улыбнулся он.

– Да?!

– Да. Ты хочешь быть со мной, Рита, а я хочу, чтобы именно ты встречала меня вечером с работы. Мне казалось, что мы неплохо существуем. Разве нет?

– Слушай, Назаренко, а ведь я из-за того, что ты много работаешь, живу в сплошном воздержании! Может, мне тоже… расслабляться с кем-нибудь, когда тебя нет в нужном месте? Например, с садовником, которого ты недавно пригласил на дачный участок! Он ничего еще мужичок! Крепкий! – Я расхохоталась и встала перед ним, уперев руки в бока. – Точно! Он тоже вполне сгодится в том качестве, в котором ты используешь Птицыну! Он даже…

Я не договорила, потому что Назаренко отвесил мне такую увесистую оплеуху, что громко клацнули зубы и из прикушенной губы потекла кровь. Я, еще не почувствовав боли, с удивлением рассматривала ее капли на своих пальцах, когда Илья закричал во всю силу своих легких:

– Я имею на это право, потому что как вол обеспечиваю тебе сытую и красивую жизнь! А у тебя есть все, что только захочешь! Я никогда для тебя денег не жалел! И все, что от тебя требуется взамен, – это украшать мою жизнь! Думаю, что не так уж много и не так уж трудно!

Губа медленно распухала. Я силилась вспомнить, где уже слышала что-то подобное… Ах, да… Саша Сычев любил говорить, что он не так уж много от меня просит… Интересно, как он себя вел бы, если бы зарабатывал столько, сколько Назаренко. Наверняка держал бы меня в ежовых рукавицах, и, возможно, я подчинилась бы ему. Тогда и Любашка Зацепина не пострадала бы. Однако я помню, как Сычев здорово испугался, когда я первый раз попыталась выставить его из своей квартиры. Да. Испугался.

Я резко отвернулась от Назаренко, бросилась к большому зеркальному шкафу, который сама выбрала для нашей спальни, и вытащила из него свои старые джинсы и джемпер, в которых переехала еще на Звездную улицу. Кто знает, почему я их не выбросила? Скинув модельный костюм, я собиралась влезть в джинсы, но Назаренко в один прыжок оказался возле меня. Он выдернул старые брюки из моих рук и отбросил далеко в сторону.

– В чем дело?! – гаркнул он.

– В том, что я уезжаю домой, – ответила я как можно спокойнее.

– Ну ладно, Рита… прости… – примирительно начал он. – Это я от… страха, поверь…

– От какого еще страха? – Я все-таки крикнула, не сумев выдержать спокойный тон.

– Ну… я не могу даже представить тебя… с другим…

– Меня не можешь, а сам, значит…

– Да я же мужик, Рита… Простой, по большому счету малообразованный, обыкновенный… А ты… – Он развернул меня за плечи к себе. – Ты же особенная, Ритуля… Ты красавица… И я с тобой не могу, как… со всеми этими бабами… Сначала мог, да… а теперь нет… С тобой надо, чтобы все красиво, тонко… а с ними… В общем… когда я уставший и обессиленный, я могу их попросить или… заставить сделать, что угодно… Тебя не могу, а их запросто…