Мастер охоты на единорога - Анна Малышева

Александра постаралась, чтобы ее улыбка вышла как можно более правдоподобной, и добилась своего – лицо девушки чуть прояснилось.

– А я ужасная трусиха… – призналась она. – Да еще этот случай, вчера, тут рядом, на Первомайской. Стреляли в какую-то женщину… Она зашла в подъезд, ее догнали и выстрелили! Говорят правда, не попали…

– Да, я слышала, – Александра поднесла к губам чашку с остывающим чаем. – Здесь у вас тихо, такое не часто случается, верно?

– Я и не помню, чтобы такое было… – подтвердила девушка. – Со стрельбой! Всякое, конечно, бывает, и поножовщина спьяну, и по ревности… Но чтобы стрелять, средь бела дня…

Неожиданно близко, казалось, в палисаднике под самым окном, ударил раскат грома. Девушка испуганно вскочила, вытянувшись в струнку, и вскрикнула. Александра невольно вздрогнула, чай выплеснулся на скатерть. Анеля, нервно улыбаясь, перекрестилась:

– И тогда гроза была… Никто даже не слышал, как стреляли…

– А кто стрелял, не говорят?

– Говорят всякое… Я слышала, что какая-то девушка. Наверное, тоже ревность!

«А если не ревность, то что?» – спросила себя Александра, вновь усаживаясь за стол и промокая мокрое пятно полотенцем. Она очень мало думала о вчерашнем происшествии, хотя в другое время подобный случай, произошедший с приятельницей, занимал бы все ее мысли. Поглощенная своей охотой за мистически недостижимым единорогом, она и не вспоминала о том, что случилось с Татьяной. Но теперь, когда девушка упомянула про ревность, вчерашний эпизод пришел ей на память.

«Татьяна уверена теперь, что стреляла не супруга ее воздыхателя. Допустим, что она и не могла бы это сделать. Наняла кого-то? Если собирается разводиться и судиться – едва ли. Нанимать в таких обстоятельствах логично не киллера, а адвоката. Но кто тогда стрелял в Таню? Ведь она больше и подумать ни на кого не может. Смертельных врагов вроде нет… Зазноба ее собственного супруга, та польская девушка, с которой сошелся Алесь? Но она далеко… Да и к чему ей стрелять, если брак любовника все равно распадается, а его квартира заложена, и золотых гор от раздела имущества не предвидится… Или Таня сама знает не все, или мне говорит не всю правду… Или ее просто с кем-то перепутали!»

– Еще чаю? – предложила Анеля, окончательно опомнившись от испуга. – Давайте, я чайник заново поставлю и скатерть переменю…

Девушка хлопотала вокруг стола с преувеличенной серьезностью, поглощенная хозяйственными мелочами, которые так хорошо помогают забывать о крупных неприятностях. Александра, слегка отодвинувшись от стола вместе со стулом, держа на весу почти пустую чашку, смотрела прямо перед собой, ничего не видя. Ей хотелось думать о лжи, которую наворотил Павел, а вместо этого мысли возвращались к вчерашнему происшествию в подъезде на Первомайской. «Там тоже было все иначе, чем казалось сперва… Вроде все просто и очевидно – некая девушка выслеживает Татьяну, стреляет в нее, и это, конечно, не кто иной, как супруга ее любовника. Но нет… Почему же за Таней следили? Шли от самого музея? Она несколько раз обратила внимание на эту девушку по пути, сказала – та выглядела, как приезжая, крутила головой по сторонам, озиралась. Девушка выслеживала кого-то другого и перепутала свою жертву с Таней, это очевидно! Местные жители тут все друг друга знают, хотя бы в лицо, а эта ошиблась! И она не знала, куда идти за жертвой, где та живет, иначе ждала бы уже в подъезде, а не светилась бы на улице. Зато знала, где подкараулить – где-то в районе музея… Грабеж? Да она к ней даже не подошла!»

– Давайте чашку, я вам свежего чаю налью, – предложила Анеля. Вернув Александре чашку с дымящимся янтарным чаем, она озабоченно взглянула на окно: – Ну и темень! А ведь совсем еще не поздно! Я хотела пойти гулять с подругами, а теперь все пропало… Такой ужасный день…

– Знаешь, даже в самом ужасном дне есть кое-что хорошее… – подняла на нее взгляд Александра.

– Что же? – недоверчиво спросила Анеля.

– Он проходит навсегда.

Ливень тем временем заметно утих. Теперь по стеклам лишь изредка ударяли крупные капли, падающие с карниза крыши. Ветер раскачивал ветви дуба за окном, и он же постепенно разгонял нависшие над городом тучи. В комнате посветлело. Анеля выключила лампу и, подойдя к своему письменному столу, включила ноутбук.

– Гулять на улице нельзя, так хоть в сети… – почти виновато произнесла она. Было ясно, в каких жестких рамках ее держит мать, с виду совсем беспомощная и слабая.

Александра отправилась к себе в комнату, но там ее ждал неприятный сюрприз. Одна из стареньких задвижек, державшаяся на одном гвозде, во время грозы была сорвана порывом ветра. Створка распахнулась, и стекло разлетелось на куски. На полу стояла большая лужа, постель вымокла, дождь лил прямо на нее. Нечего было и думать здесь ночевать.

Анеля, прибежавшая на зов, отнеслась к происшествию философски:

– Тут все разваливается… Хорошо, сейчас ночи теплые! Я вас устрою в другой комнате. Там мебель похуже, но вы ведь только до завтра?

И Александра с улыбкой ответила, что меблировка ее никогда особенно не беспокоила.

Комната, отведенная ей, располагалась сразу за стеной и граничила с комнатой Анели. Войдя, девушка сразу показала гостье на дверь, соединявшую комнаты:

– Видите, тут можно пройти… С моей стороны закрыто на засов. Даже лучше, что вы будете за стеной, мне не так страшно будет спать.

– А что ты будешь делать завтра вечером? – спросила Александра, обводя взглядом убогую обстановку. Комната была похожа на узкий пенал, в ней едва поместилась койка с панцирной сеткой и два ветхих стула. Ни стола, ни шкафа тут не было.

– Подумаю… – грустно ответила девушка. – Вот сейчас как раз письмо подруге написала, она одна осталась, родители уехали отдыхать в Болгарию. Так-то меня к ней мама бы ночевать не отпустила, никогда в жизни… Ну а теперь я могу к ней пойти.

Произнесла она это, к своей чести, без всякого воодушевления.

…Анеля притащила откуда-то матрац, свежее белье и постаралась устроить гостью на ночлег со всем возможным комфортом. Но спустя полчаса пребывания в своей новой комнате Александра испытала приступ клаустрофобии. Помещение было куда больше купе, где с ней никогда ничего подобного не случалось, и все же у художницы появилось чувство, что ее замуровали в чулане. «Да это и есть чулан!» – думала она, сидя на краю койки и обводя взглядом стены, на которых тут и там остались клочья блекло-розовых обоев. Александра ругательски ругала себя за то, что согласилась провести эту ночь в бараке, в городе, где ее больше ничто не держало. «Заколдованное место! Стоит мне собраться уехать, как тут же что-то останавливает. И были бы еще причины оставаться! Нет, сплошная благотворительность…»

Она как раз репетировала про себя речь, обращенную к Анеле, пытаясь придумать причину для того, чтобы все-таки уехать ночным поездом в Минск, когда девушка постучала в дверь:

– Вы тут не слышите, наверное, а у вас в комнате телефон звонит!

Александра и впрямь оставила все вещи в прежней комнате, рассудив, что в этом чулане и без них тесно. «Сумку-то могла бы взять!» – ругала она себя, торопясь на зов. Но опоздала – телефон, когда она взяла его в руки, уже молчал. «Опять тот номер, с которого звонили утром!»

Женщина отметила это с неудовольствием. Ее нервы были взвинчены, анонимный звонок тревожил и раздражал, хотя ее координаты кочевали с рук на руки, и в любой момент мог позвонить незнакомец, который нуждался в ее услугах. «Вот хоть Павел… – подумала она. – Как он вышел на меня? Через кого? Кто он, собственно? Что я о нем знаю?» На этот раз попытки перезвонить она не сделала.

Не в силах больше находиться в этой комнате, похожей на гроб, она вышла в коридор и постучалась к Анеле. Девушка, успевшая углубиться в социальные сети, удивленно повернула голову.

– Сделай мне большое одолжение! – попросила Александра. – Ты в этих вещах должна разбираться. Ведь если известно имя, фамилия и отчество человека, могут в сети быть его фотографии?

– Конечно! – кивнула заинтригованная девушка. – Давайте искать.

– Ялинский… – с тяжелым сердцем произнесла Александра. – Игорь Анатольевич. Ну, попробуй…

Поиск длился всего несколько минут. Анеля, явно обладавшая немалым опытом общения с поисковиком, с торжеством выдала результаты:

– Вот, я нашла, сразу выскочили статьи какие-то… В сети у него вроде аккаунтов нет, жаль, там всегда есть снимки.

– Погоди… – Александра, перегнувшись через плечо девушки, быстро пробегала взглядом заголовки статей, под которым значилась фамилия Ялинского. Сомнений не было – речь шла о том самом, питерском искусствоведе и коллекционере. – Раскрой мне вот эту… Про выставку!

Анеля послушалась. Эта статья, самая свежая, от последних чисел марта, оказалась снабжена многочисленными фотографиями. Когда Александра увидела их, у нее пересохли губы. Речь шла о выставке, устроенной в Петербурге совместными усилиями нескольких художников и коллекционеров. Перед глазами женщины замелькали знакомые лица и фамилии. Судя по подписи, на первом же снимке должен был найтись и сам Ялинский.