Омут - Лика Лонго

Я вздрогнула. Профессор коснулся самой болезненной для меня темы — сколько раз я сама думала об этом бессонными ночами!

— Теперь подумай, будешь ли счастлива ты? Сначала девушка, потом женщина, потом старушка — рядом с прекрасным и вечно молодым любовником?

— Зачем вы говорите мне это? — прохрипела я.

Я хочу, чтобы ты вспомнила историю Николь, — вкрадчиво сказал профессор, игнорируя мой вопрос. — Она была возлюбленной Саймона в земной жизни, девочка. Ты ведь знала?

Я кивнула, не поднимая глаз. Да, Александра рассказала мне об этом.

— И вся вина бедной Николь в том, что она слишком долго искала Саймона, когда его превратили в Морского. Прекрасная девушка превратилась в пожилую женщину, когда наконец отыскала своего возлюбленного и смогла сама стать Морской. А он? Он даже не узнал ее в новом облике!

Каждое слово било меня наотмашь. Мне хотелось закричать: «Прекратите! Неужели вы думаете, что я сама не понимаю, как недолговечны наши отношения и какая мука ждет меня впереди?».

— И что потом? Когда он оставит тебя? — настаивал профессор. — Будешь медленно умирать? Или оборвешь все сразу?

Откуда он знает мои мысли? Я уже тысячу раз задавала себе этот вопрос!

— Вижу по твоему лицу, что ты и сама все понимаешь, девочка… — смягчил голос профессор. — Но выход есть!

Я с надеждой посмотрела на него. Несколько секунд, пока он молчал, показались вечностью. Я понимала, что от его слов может зависеть вся наша жизнь. Наконец, Стоян снова заговорил.

— Ты вступила на путь, с которого нет возврата. Отдала Саймону свою душу без остатка… — произнес он с расстановкой. — Полина, это и есть настоящая любовь. Чувство, за которое умирают. — Я понимала, что профессор опять пытается манипулировать мной. Но слова, которые он говорил, шли из моего сердца, они принадлежали мне, и я слушала как завороженная. Он продолжил: — Ты и сама знаешь, девочка, что твои чувства сильнее, чем у других людей. Намного сильнее. И это не преувеличение, зеркала показали, что это так…

Я кивнула, вспоминая сцену со свиньей, произошедшую в этой лаборатории. Действительно, с зеркалами у меня особые отношения…

— Твои эмоции могут дать Саймону все, чего он желает, и даже больше. Он не только станет человеком, он обретет небывалые свойства, станет сверхчеловеком…

— И что я должна для этого сделать?

— Это трудно, девочка, очень трудно… — Стоян нахмурился и замолчал.

Мне стало страшно, тело похолодело от неприятного предчувствия.

— Ты уверена, что хочешь это знать?

— Да!

— Саймон не может забрать твою душу сам, потому что отказался от тринадцатого контакта. Но ты вольна отдать ее по доброй воле!

В эту минуту я заметила, что с зеркалами происходит что-то странное: по их поверхности пробежала легкая рябь, как по воде. Но я была слишком поглощена разговором, чтобы присматриваться.

— Как это? — прошептала я, еще больше холодея от догадки.

— Твоя душа уже принадлежит ему. Мешает полному переходу лишь твоя телесная оболочка. Если ты прыгнешь в колодец Морских, все произойдет мгновенно — он станет человеком. И даже больше того — сверхчеловеком. Твои эмоции настолько сильны, что дадут ему особую силу…

Я верила ему. И сопротивлялась тому, что происходило в моей душе.

— Вам-то это зачем? — спросила я, собрав остатки здравого смысла.

— Ничего личного, — невозмутимо ответил Стоян, — мною движет бескорыстный интерес ученого, девочка. Если Саймон обретет особые свойства, они могут быть использованы для всего человечества. Разве улучшение существования миллионов людей не стоит одной жизни? Наука выше предрассудков о так называемой нравственности, Полина! — назидательно сказал он.

«Сумасшедший гений!» — мелькнуло у меня в голове. Но тут же мысли побежали в другом направлении, я думала о нас с Саймоном.

— Саймон будет страдать, если я умру! — все еще пыталась противостоять я.

— Того Саймона, которого ты знаешь, больше не будет! — Торжественно сказал профессор. — Твой дар превратит его в сверхчеловека, любовь уже не причинит ему страданий, потому что он слишком многое получит взамен…

В это время у меня зазвонил мобильный.

— Полина, почему тебя нет в комнате? — встревоженно спросил Саймон. — Где ты?

Я замерла. Если сейчас я скажу, что разговариваю с профессором, Саймон наверняка не даст нам закончить. Я растерянно посмотрела на Стояна — он по-прежнему был невозмутим, и, казалось, не сомневается в том, как я поступлю. И я решилась:

— Я вышла подышать воздухом. Раз ты уже собрался, может, возьмешь мою сумку?

— Хорошо. — От звука любимого голоса у меня кружилась голова. Наверное, в душе я уже приняла решение, поэтому ощущала все очень остро…

— Ты хочешь, чтобы я взял твою сумку и вышел?

— Да. Я уже пошла вниз по тропинке, догоняй меня… — я отсоединилась.

Профессор одобрительно кивнул.

— Вижу, девочка, ты готова принять решение!

— Я не знаю… — начала я.

— Мне больше нечего сказать, Полина! — перебил он. — Пусть зеркала помогут тебе сделать выбор! — и он вышел, оставив меня наедине с множеством растерянных Полин.

Я вздохнула и посмотрела по сторонам. Зеркала тут же откликнулись — рябь на них усилилась и сверху словно побежали тонкие струйки воды. Мои отражения стали размытыми и нечеткими.

Я завороженно смотрела на них, в голове не было никаких мыслей. Постепенно поверхности зеркал превратились в водную гладь, я видела себя как будто из-под толщи воды. Казалось, я нахожусь на дне, а другая Полина стоит на берегу… Неожиданно она начала расплываться, таять. Через минуту в зеркалах не было никого! Только вода… Мурашки побежали у меня по коже — я никогда не думала, что это так страшно: смотреть в зеркало и не видеть своего отражения. Словно во сне я приблизилась вплотную к одному из зеркал и дотронулась пальцем до поверхности. В этом месте сразу образовался маленький водоворот. Но меня не было ни в одном из зеркал!

Я заметалась между ними, ощущая себя невидимкой. Что? Что зеркала хотят сказать мне? Струйки воды однообразно текли по их поверхности, никак не реагируя на мое отчаяние. Было тихо, словно из дома ушли все. Я остановилась посреди лаборатории и попыталась унять дрожь и сосредоточиться. «Любовь — это чувство, за которое умирают…», «Он не может забрать твою душу, но ты вольна отдать ее сама…» — проплывали в голове слова профессора. Я вспомнила темные глаза ясновидящей Гюнай. «Смерть — это рождение!» — сказала она. Теперь я понимала смысл этих слов! Моя смерть — это рождение для Саймона. В новом качестве он проживет прекрасную жизнь, осуществив свою мечту стать человеком. И это самое лучшее, что я могу ему дать…