Неподдающиеся - Иосиф Прут

Дело было утром. Ко мне раздался звонок. Сняв трубку, я услышал голос Руслановой:

��Собирайся, Анисим!

��Куда?

��На четвертый этаж. Володя купил что-то интересное и просит нас зайти, чтобы мы посмотрели и сказали свое мнение.

Я поднялся, встретил Русланову на площадке и вместе с ней вошел в номер Хенкина.

Владимир Яковлевич, после обычных приветственных поцелуев, показал нам стоящий на кровати � в отличной раме � писанный маслом портрет полного мужчины.

Я невольно залюбовался мастерством живописца � работой явно полуторастолетней давности.

��Тропинин!�� торжественно объявил Хенкин.�� Портрет Ивана Андреевича Крылова! Уникум? А?!

Русланова взяла картину в руки, внимательно ее разглядела и со вздохом произнесла:

��Ну, что не Тропинин, так это не обязательно: ошибиться может каждый. Но изображен-то и не Крылов!

��А кто же?�� сразу расстроился Хенкин.

��Это, Володя, собственной персоной Михаил Семенович Щепкин! Был у тебя в прошлом такой коллега!

И тут не ошиблась Русланова! Вот так!..

Последние двадцать пять лет своей жизни Лидия Андреевна была женой Героя Советского Союза генерал-лейтенанта Владимира Викторовича Крюкова � великолепного военачальника, командира кавалерийского корпуса, добрейшей души человека.

Встретились будущие супруги на фронте в самое суровое время, разделяя в дальнейшем поровну дни счастья и горя.

В те короткие моменты, когда им удавалось быть вместе, Русланова, несмотря на сложность боевой обстановки, постоянное передвижение конных и механизированных частей корпуса, всегда сама готовила пищу. Больше того: к удивлению некоторых женщин, в домике, где останавливался В.�В.�Крюков, она сама мыла полы, занавешивала окна кусками цветной ткани, стирала мужу белье.

Отдавая все заработанные за концерты деньги в фонд обороны, Русланова подарила армии построенные на ее личные средства две батареи �Катюш�.

Рейхстаг дымился. Враг был повержен. На ступеньках этой твердыни гитлеризма состоялось последнее фронтовое выступление Руслановой.

Она пела, стоя перед притихшим войском, а у ног ее сидели баянисты и гармонисты. Они играли, едва прикасаясь к клавишам, стараясь не заглушить голос своей любимой артистки.