Черный принц - Айрис Мердок

– Да. Мы планируем войти компаньонами в одно дело. У меня уйма свободных денег, у него тоже. В Иллинойсе я не все время проводила в дамском клубе. Мне приходилось помогать Эвансу в делах. Под конец я просто вела его дела. И здесь я тоже не собираюсь бездельничать. Хочу открыть галантерейную торговлю. Вместе с Арнольдом.

– Почему ты не говорила мне, что ты еврейка?

– Ты никогда не спрашивал.

– Значит, вы с Арнольдом собираетесь вместе заняться коммерцией? И как к этому отнесется Рейчел, вам не приходило в голову задуматься?

– Я не домогаюсь любви Арнольда. И вообще, по-моему, кому бы говорить об этом, но не тебе.

– Почему?

– Разве ты не домогаешься Рейчел?

– Откуда ты взяла?

– Рейчел сказала Арнольду.

– Рейчел сказала Арнольду, что я ее домогаюсь?

– Да. Они хохотали до упаду.

– Ты лжешь, – сказал я. И вышел из комнаты.

Кристиан крикнула мне вдогонку:

– Брэд, прошу тебя, будем друзьями!

Я подошел к входной двери – то ли затем, чтобы немедленно ехать за Присциллой, то ли чтобы сию же минуту избавиться от Кристиан, и тут зазвонил звонок. Я сразу же распахнул дверь. Это был Арнольд.

Он улыбнулся заранее приготовленной иронически-сокрушенной улыбкой. Я сказал:

– Ваша компаньонша здесь.

– Так она вам сказала?

– Да. Вы открываете галантерейную торговлю. Входите.

– Привет, дружок! – окликнула его у меня из-за спины Кристиан. Они весело и шумно пошли в гостиную, и я, мгновение поколебавшись, вошел вслед за ними. Кристиан надевала туфли, стоя посреди комнаты в очень красивом полотняном платье исключительно яркого зеленого цвета. Теперь мне было, конечно, заметно, что она еврейка: этот изогнутый умный рот, этот хитрый закругленный нос, затененный змеиный глаз. Она была так же красива, как ее платье, – царица израильская. Я спросил Арнольда:

– Вы знаете, что она еврейка?

– Кто? Кристиан? Конечно. Знаю с первого дня знакомства.

– Откуда?

– Спросил.

– Брэд думает, что у нас с вами роман, – сказала Кристиан.

– Слушайте, – обратился ко мне Арнольд, – между мной и Крис нет ничего, кроме дружбы. Вам знакомо такое понятие, правда?

– Между мужчиной и женщиной дружба невозможна, – сказал я. Я это только что, во внезапном озарении, со всей ясностью понял.

– Возможна, если они достаточно разумные люди, – возразила Кристиан.

– Женатые люди не могут заводить друзей, – настаивал я. – Это уже измена.

– О Рейчел можете не беспокоиться, – сказал Арнольд.

– Представьте себе, беспокоюсь. И очень даже. Особенно когда увидел ее на днях с синяком под глазом.

– Я не подбивал ей глаз. Это вышло случайно. Я же вам объяснил.

– Прежде чем мы продолжим, – сказал я, – будьте добры, попросите вашу компаньоншу, которая только что вторично выкрала мою сестру, покинуть этот дом.

– Я уйду, – сказала Кристиан. – Только сначала произнесу маленькую речь. Мне очень жаль, что все так получилось, ей-богу. Но, честное слово, ты живешь в фантастическом мире, Брэд. Я была очень взволнована, когда вернулась в Англию, и я прямо явилась к тебе. Другой бы мужчина был польщен. Мне хоть и за пятьдесят, но списывать в тираж меня еще рано. Я получила на пароходе три предложения руки и сердца, и все – от людей, которые не знали, что я богата. Да и что дурного в богатстве? Это привлекательное свойство. Богатые приятнее, спокойнее, уравновешеннее. Я – довольно выгодная партия. И я пришла прямо к тебе. Но случилось так, что у тебя я познакомилась с Арнольдом, мы разговорились, он задавал вопросы, я была ему интересна. Это и есть залог дружбы, и мы с ним стали друзьями. У нас дружба, а не роман. Зачем он нам? Мы слишком разумные люди. Я не девочка в короткой юбчонке, ищущая сильных ощущений. Я чертовски умная женщина, которая хочет остаток жизни прожить в свое удовольствие, понимаешь? Я хочу удовольствия и счастья, а не пошлой чувственной неразберихи. Уж как-нибудь я знаю собственные потребности. Там, в Иллинойсе, я много лет ходила к психоаналитикам. У меня глубокая потребность в дружеских отношениях с мужчинами. Я люблю помогать людям. Да знаешь ли ты, что помогать людям – огромное удовольствие? Я любопытна. Мне хочется знать как можно больше людей, разбираться в их внутренних побуждениях. А вовсе не ввязываться в нечистоплотные, тайные драмы. Я намерена жить в открытую. И у нас с Арнольдом все в открытую. Ты просто ничего не понял. Я хочу, чтобы мы с тобой были друзьями, Брэд. Хочу дружбой искупить прошлое, стремлюсь к искупительной любви…

Я застонал.

– Можешь не издеваться надо мною, я говорю серьезно, я понимаю, конечно, что выгляжу смешно…

– Отнюдь нет, – сказал я.

– Женщины моего возраста сплошь и рядом выглядят по-дурацки, когда говорят всерьез, но в каком-то смысле, поскольку нам мало что осталось терять, мы, наоборот, умнее. И так как мы – женщины, наше дело – помогать людям, дарить тепло, заботу. Я вовсе не пытаюсь тебя поймать или загнать в угол. Я просто хочу, чтобы мы еще раз поближе узнали друг друга и, может быть, узнав, стали бы лучше друг к другу относиться. Я много тяжелых минут пережила там, в Иллинойсе, с каждым днем отдалялась от бедного Эванса и все время вспоминала, сколько у тебя накопилось обид и как ты все время считал, что я на тебя наседаю, и, может быть, так оно и было, я не защищаюсь. Но только я стала с тех пор умнее и, может быть – так я надеюсь, – немного лучше. Ну почему бы нам с тобою не встретиться как-нибудь, не потолковать о прежних временах, о нашем браке…

– Который, как я понимаю, ты уже обсудила с Арнольдом.

– Ну а что ж тут такого? Естественно, он интересовался, я ничего не скрывала. Это не запретная тема, почему бы мне и не обсудить ее? По-моему, нам с тобой надо поговорить откровенно, начистоту и раз и навсегда облегчить душу. Я знаю, что мне, например, это было бы очень полезно. Скажи, ты когда-нибудь обращался к психоаналитику?

– К психоаналитику?! Конечно, нет!

– Напрасно ты так уж уверен, что тебе это не нужно. На мой взгляд, ты совсем запутался и нуждаешься в помощи.

– Пожалуйста, попросите вашу приятельницу уйти, – обратился я к Арнольду. Он улыбнулся.

– Ухожу, Брэд, ухожу. Знаешь что? Ты мне сейчас ничего не отвечай, а просто подумай. Я прошу тебя, умоляю нижайше – слышишь? нижайше – выбрать время и как-нибудь поговорить со мной, поговорить серьезно, по душам, о нашем прошлом, о том, что у нас с тобой было не так. И не ради тебя, а потому, что в этом нуждаюсь я. Вот и все. Ты подумай, хорошо? Пока.

Она направилась к двери. Я сказал:

– Минутку. Тому, кто много лет ходил к психоаналитику, это может показаться грубым, но ты мне неприятна, и я не хочу тебя видеть.

– Я понимаю, тебе страшно…

– Ничего мне не страшно. Просто ты мне не нравишься. Ты принадлежишь к породе вкрадчивых поработительниц, которых я не выношу. Простить тебя я не могу и видеть тебя не желаю.

– Вероятно, это классический случай любви-ненависти…

– Никакой любви. Только ненависти. Будь честной и пойми это, раз уж ты такая умная. И вот еще что. Сейчас я поговорю с Арнольдом, а потом приеду за сестрой, и на этом всякие отношения между мною и тобой кончаются.

– Послушай, Брэд, мне, пожалуй, надо тебе сказать еще одну вещь. Я, по-моему, поняла тебя…

– Убирайся вон. Или ты ждешь, чтобы я применил силу? Она весело расхохоталась, обнажив белые зубы и красный язык.

– Ого! Это еще что должно значить, а? Только осторожнее, я ведь обучалась приемам карате в дамском клубе. Ну ладно, прощайте. Но ты все-таки обдумай то, что я тебе говорила. Зачем сознательно избирать ненависть? Почему бы, разнообразия ради, не избрать удовольствие и хорошие отношения? Ну ладно, ладно, ухожу. Пока!

Она вышла, стуча каблучками, и я слышал, как она смеялась, закрывая за собой парадную дверь.

Я повернулся к Арнольду:

– Не знаю, что вы думаете про Рейчел и…

– Брэдли, я ведь не нарочно ударил Рейчел, я знаю, я виноват все равно, но это получилось случайно. Вы не верите мне?

– Нет. – Я снова испытывал нежное чувство жалости к Рейчел, не вздор этот насчет ног, а жалость, жалость в чистом виде.

– Послушайте, погодите минуту. Рейчел давно успокоилась, а вы – вы кипятитесь из-за меня и Кристиан. Я понимаю, вы, естественно, считаете Кристиан своей собственностью…

– Ничего подобного!

– Но у нас действительно просто-напросто дружеские отношения – и только. Рейчел это поняла. А вот вы сочинили миф обо мне и вашей бывшей жене. И, если не ошибаюсь, используете его теперь как предлог для того, чтобы самым элементарным образом приставать к Рейчел, что я мог бы поставить вам в вину, будь я хоть чуточку старомоднее. Хорошо еще, что Рейчел относится к этому с юмором. Она рассказала мне, как вы явились к ней сегодня утром с обвинениями против меня и тут же стали предлагать себя в утешители! Разумеется, я знаю, это всем известно, что вы питаете слабость к Рейчел. Это – одна из сторон нашей дружбы. Вы питаете слабость к нам обоим. И не поймите меня ложно: для Рейчел это не просто предмет для шуток, она очень тронута. Каждая женщина рада поклоннику. Но когда вы докучаете ей своим вниманием и в то же время изображаете меня неверным мужем, это уж слишком, этого она терпеть не намерена. В самом ли деле вы верите, что Крис и я любовники, или только делаете вид, будто верите, чтобы произвести впечатление на Рейчел, но она, я знаю, нисколько этому не верит.