Позывной: «Колорад». Наш человек Василий Сталин - Валерий Большаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А немцы наверняка попытаются воспользоваться «трусостью» русских и атаковать в момент отворота…
Две шестерки – «По-седьмых» и «Ме-109» сближались.
Рано отвернуть нельзя, немцы могут удачно взять в прицел. Опоздаешь – вся хитрость насмарку.
Пора!
Вся группа круто сворачивает влево. Вот-вот хлестнет очередь…
Мимо ревущими кометами пронеслись «мессеры».
Они сразу же устремились за русскими, в попытке «сесть на хвост».
Поздно, голубчики!
Опередив немцев в развороте, пилоты «четверки» сами оказались сзади. Фашисты, не сообразив, в чем дело, продолжали виражить.
Виражьте, виражьте…
Очередью «худому» снесло полкрыла. Калека пытался продолжить полет, но ничего, кроме штопора, у него не вышло. Готов.
Второй из «очереди на умертвие» пошел вверх «горкой», вот только подзабыл, что потерял скорость на вираже.
И все равно полез в небо. Привычка.
Узкий фюзеляж «месса» закрыл весь прицел. Под тонкими крыльями были отчетливо видны гондолы двух пушек.
«Ме-109 G-2». «Густав». Все равно, «худой».
Быков всадил очередь в «месса», и она вся, до последнего снарядика, вошла, как в мишень, кучно. Как изюм в тесто.
«Худой» сотрясся, закачался, потом на какую-то долю секунды застыл и, пуская черные клубы дыма, закувыркался вниз.
Быков глянул за фонарь.
Под ним крутилась пара Зайцева. Рядом вертелись с вражеской тройкой Орехов и Баклан.
От их «механо-живого» клубка отскочил истребитель противника, беспорядочно завертелся и вспыхнул.
Ибрагим, надо полагать, засмотрелся на падающий «мессер», иначе углядел бы, как ему в хвост заходит еще один желающий.
– «Хан»! Сзади! – крикнул Григорий, бросаясь на выручку.
«Мессершмитт» заметил быковский самолет и резко провалился.
– Врешь, не уйдешь…
Трасса, пущенная вдогонку «худому», рвет тому фюзеляж.
«Хан», раздосадованный своею промашкой, бьет по фрицу в упор. Готов.
«Хеншель», подбитый Котовым, плавно опускается на землю, распуская за собой серый шлейф.
– Командир, «фоккеры»!
Быков тоже заметил три пары «Фокке-Вульфов-190», но убеждать в том глазастого ведомого не стал – пущай погордится своей наблюдательностью.
«Фоки» наверняка прибыли на помощь «мессам».
Точно – уцелевшая парочка «худых» понеслась, собираясь бить русских с высоты.
Ага, щаз-з…
– Володя, займись «мессерами».
– Есть, командир! Э-э… Впереди «лапти»!
Вон оно что…
«Фоккеры» вовсе не на выручку торопились – небо «зачищают» от всяких русских, чтобы их бомбовозам не мешали.
– Командир! Зайцев подбит!
– Сильно?
– Горит!
– «Заяц», «Заяц»! Я – «Колорад»! Прыгай!
В наушниках что-то скрипнуло, и только.
А «По-седьмой», угодивший под перекрестный огонь пары «фоккеров», уходил по дуге вниз.
Клубившийся черный дым стелился за ним, отмечая траурную траекторию.
Вспышка. Взрыв. Еще одна похоронка…
Быков сжал зубы.
– Хороним бомберов, ребята!
Пятерка русских истребителей накинулась на «Ю-87».
Тройка «Юнкерсов» уже входила в пике, завывая сиренами, дабы нагнать страху на тех, кому несла бомбы.
Григорий прошил очередью сначала один «лаптежник», потом его соседа – оба так и не вышли из пике.
Грохнулись вместе с бомбами.
Еще парочку ссадили двойки Баклана и Котова.
Один из бомбардировщиков развалился, и крыло просвистело мимо истребителя Быкова, тот едва успел увернуться.
«Ю-87» поспешно сбрасывали бомбы, освобождаясь от груза, и разворачивались на обратный курс.
Бросаться за ними в погоню Быков не стал, ему сильно задолжали «фоккеры».
Пора было с них пеню брать, а он сегодня еще ни одного «фоку» не спустил…
Непорядок…
Первого Григорий подбил издали, метрах на шестистах.
Это слишком далеко. Чтобы реально попасть, лучше всего открывать огонь с сотни, даже с пятидесяти метров.
Это, считай, в упор.
Самолет – мишень слишком уж шустрая, он и увернуться может.
И не догонит его трассер.
Но этот «фока» уж слишком хорошо завис, он просто набивался, чтобы фрицы провели его по графе «Потери».
Григорий взял приличное упреждение, точно вычислил вероятную траекторию и вжал гашетку.
Сперва ему показалось, что он таки промахнулся, но нет, вот из мотора «Фокке-Вульфа» пыхнуло пламя, самолет вздрогнул, винт его остановился, и машина подчинилась силе притяжения.
Прах к праху. Аминь.
Второго Быков уничтожил мимоходом – пустил очередь и отвернул в поисках третьего.
– «Кот», бей заднего левого!
– Володька, прикрой. Атакую!
– На три часа, двадцать градусов выше.
– Идем с набором.
– «Хан», разворот! Сзади!
– Есть!
– Баклан, видишь пару «фоккеров» на двенадцать часов?
– Вижу!
– Не дай им уйти.
– Понял.
– Быстрей атакуйте!
– «Седьмой», впереди выше – «фока»!
– Прикрываю вас!
– Разомкнуться! Набираем высоту.
Григорий высмотрел последнего из уцелевших «фоккеров» и погнался следом.
«Фокке-Вульф» стал форсировать мотор – за ним потянулась сероватая полоса гари, да только «По-седьмой» был быстрее.
Приблизившись на двести метров, Быков выдал короткую, экономную очередь. Но немцу хватило.
Самолет закрутило и завертело в набегающем потоке воздуха, Григорий едва успел потянуть ручку на себя, чтобы пройти выше распадавшегося «фоки».
Готов.
«Это вам за Зайца!» – подумал Быков.
Покачав головой, он решил, что шестерки маловато будет. Надо бы добавить…
Вот только горючее на исходе.
– Группа, внимание. Отходим.
«Добавим, – подумал Григорий, разворачивая машину. – Мне отмщение, и аз воздам. Так воздам, что мало не покажется!»
ПРИКАЗ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО № 2 Об овладении городами Орел и Белгород[22]
3 августа 1943 года
Генерал-полковнику Попову
Генерал-полковнику Соколовскому
Генералу армии Рокоссовскому
Генералу армии Ватутину
Генерал-полковнику Коневу
Сегодня, 3 августа, войска Брянского фронта при содействии с флангов войск Западного и Центрального фронтов в результате ожесточенных боев овладели городом Орел.
Сегодня же войска Степного и Воронежского фронтов сломили сопротивление противника и овладели городом Белгород.
Месяц тому назад, 5 июля, немцы начали свое летнее наступление из районов Орла и Белгорода, чтобы окружить и уничтожить наши войска, находящиеся в Курском выступе, и занять Курск.
Отразив все попытки противника прорваться к Курску со стороны Орла и Белгорода, наши войска сами перешли в наступление и 3 августа, раньше чем через месяц после начала июльского наступления немцев, заняли Орел и Белгород.
Тем самым разоблачена легенда немцев о том, что будто бы советские войска не в состоянии вести летом успешное наступление.
В ознаменование одержанной победы 5-й, 129-й, 380-й стрелковым дивизиям, ворвавшимся первыми в город Орел и освободившим его, присвоить наименование «Орловских» и впредь их именовать: 5-я Орловская стрелковая дивизия, 129-я Орловская стрелковая дивизия, 380-я Орловская стрелковая дивизия.
89-й гвардейской и 305-й стрелковой дивизиям, ворвавшимся первыми в город Белгород и освободившим его, присвоить наименование «Белгородских» и впредь их именовать: 89-я гвардейская Белгородская стрелковая дивизия, 305-я Белгородская стрелковая дивизия.
Сегодня, 3 августа, в 24 часа столица нашей Родины Москва будет салютовать нашим доблестным войскам, освободившим Орел и Белгород, двенадцатью артиллерийскими залпами из 124 орудий.
За отличные наступательные действия объявляю благодарность всем руководимым Вами войскам, участвовавшим в операциях по освобождению Орла и Белгорода.
Вечная слава героям, павшим в борьбе за свободу нашей Родины!
Смерть немецким оккупантам!
Верховный Главнокомандующий, Маршал Советского Союза И. СТАЛИН
Глава 17 Инспектор
После третьего вылета случился перерыв, и летчики из 4-й эскадрильи дружно использовали «окно» в личных целях.
Баклан сразу оккупировал лежанку в углу и завалился спать.
Орехов с Мкртумовым схватились в мирном шахматном бою, Яценюк, высунув язык от усердия, писал весточку до дому, до хаты, а Быков решил проветриться.
Обойдя капониры с почивавшими «По-седьмыми», он углубился в рощицу и присел на пенек.
Это местечко он облюбовал на днях – твердовато, но удобно.
«Задумчивое место», как у Винни-Пуха в Стоакровом лесу.
Сзади две березки так удачно выросли, что не хуже спинки кресла.
Сидишь себе, небушком любуешься, красоты средней полосы созерцаешь…
Григорий вздохнул.
Вчера, когда Бабков сообщил о взятии Орла, он даже страх испытал.
Будто прикоснулся невольно к чему-то нечеловечески огромному, космически необъятному, к тому, что зовется Провидением.
