Медь в драгоценной шкатулке (СИ) - Архангельская Мария Владимировна

— Так говоришь — забыть обо всём на один вечер? — и он подмигнул.

В общем, остаток вечера мне пришлось его развлекать. Сперва он немного порасспрашивал меня о других землях. Эти рассказы мне уже были привычны и отработаны на Тайрене, но я сразу почувствовала разницу. Когда я, упомянув о каком-то обычае, попыталась объяснить, откуда он взялся, император сразу же прервал меня взмахом руки: «Что женщина в этом понимает…» Да, с Тайреном всё было не так. Потом Иочжун возжелал поиграть в какую-нибудь настольную игру, я объяснила свою полную неспособность к этому делу, но он всё равно взялся учить меня игре, представлявшую собой нечто среднее между домино и картами — игралась она костяшками, но разделёнными на масти, причём костяшек было больше сотни. У меня такого набора не водилось, и по приказу императора его нам принесли. Это было довольно весело, хотя я иногда тупила, не замечая потенциально выигрышных комбинаций. Тем не менее его величеству явно нравилось, и я заподозрила, что он сам — не очень хороший игрок, вот и пользуется случаем поблистать на моём фоне. Что ж, я была не против, чем бы дитя не тешилось… лишь бы никого не вешало, м-да. Вечер пролетел довольно быстро, и на ночь император тоже остался у меня.

— Не торопись питать большие надежды, — дружеским тоном предупредил он меня наутро, видимо, сообразив, что оказал мне куда больше милостей, чем собирался. — Едва ли я в скором времени посещу тебя снова.

— Как скажете, ваше величество, — поклонилась я.

Глава 13

Светло-светло-белый жеребёнок, Ешь бобы, не уходи далече; Привяжу тебя, тебя стреножу, Чтобы вечно длился этот вечер! Значит, тот, о ком здесь речь веду я, Гость прекрасный, — он доволен встречей. Ши Цзин (II, IV, 2)

— Супруга Соньши, — сказала императрица Эльм.

— Да, ваше величество, — я присела. В преддверии праздника весь гарем собрался на приём к императрице в её дворце. Её величество восседала на троне, а мы стояли перед ней согласно рангам, и она обращалась к некоторым то с любезностями, то с замечаниями. Наконец дошла очередь и до меня.

— Скажи, ты посылала подарки моим комнатным девушкам?

— Да, ваше величество, ещё до того, как вошла в гарем его величества…

— Вот как? — императрица приподняла брови. — И как ты это объяснишь?

Я моргнула. А это надо объяснять? С добрым утром, ваше величество, вспомнили, с тех пор уж больше месяца прошло. Точнее, двух местных.

— Когда-то Луй Чжу и Луй Мон были моими подругами, — сказала я, и за моей спиной прокатилась волна шёпота, да и старшие супруги переглянулись. — Я думала, что покидаю дворец, и решила послать им прощальные подарки.

— Воистину, из вороньего гнезда не достанешь куриного яйца, — покачала головой императрица. — Ты не только не стыдишься того, откуда пришла, но ещё и бравируешь этим. Я могла бы стерпеть, когда бы ты позорила только себя, но ты позоришь и его величество, не ценя той милости, которую он тебе оказал. И запомни раз и навсегда — мои слуги это мои слуги. Только я могу наказывать и одарять их, и никто не должен лезть между слугой и его господином. Ты поняла меня?

— Да, ваше величество. Этого больше не повторится.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— И это всё? Воспитанные люди в таких случаях просят назначить наказание.

— Прошу ваше величество назначить наказание, — послушно повторила я. Её величество побарабанила пальцами по подлокотнику:

— Я могла бы заподозрить тебя в попытке подкупа. Но… учитывая твоё происхождение и связанное с этим невежество в вопросах этикета… я готова поверить, что ты действительно не имела дурных намерений и действовала лишь по недомыслию. Поэтому наказание будет мягким. Принесите сборник правил и постановлений.

Сборник, разумеется, тотчас же принесли. Это был кирпич в твёрдом переплёте, едва ли не в ладонь толщиной.

— Перепиши эту книгу целиком — тебе это будет полезно. Заодно и поупражняешься в каллиграфии. Срок — неделя.

Неделя? Такой талмуд — и переписать всего лишь за неделю?! Я открыла рот… и закрыла.

— Слушаюсь, ваше величество.

Сборник, как оказалось, содержал правила отнюдь не только для дам — это было действительно исчерпывающее наставление по придворному этикету. В том, что касается поведения обитательниц императорского гарема, ничего особо нового я для себя не нашла, что бы там ни говорила императрица Эльм. И, хоть убейте меня, сколько я ни листала желтоватые страницы, но запрета делать подарки чужим слугам так и не обнаружила.

Тем не менее приказ императрицы есть приказ императрицы, и надо сказать, отравить мне праздник ей удалось. Я засела за переписывание уже на следующий день, сразу после возвращения с Большого жертвоприношения, действительно впечатляющей церемонии, которая проводилась за городом, на алтаре, слегка напоминающем ацтекскую пирамиду, только круглую. Все мои мысли во время неё, однако ж, были заняты только предстоящим испытанием. И ко времени вечернего праздничного пира рука у меня уже изрядно устала.

Талмуд был нескончаемым, из-за него я с извинениями отвергла приглашение Благородной супруги, которой вздумалось устроить поэтический вечер, не пошла и на танцевальное представление, которое давали наложницы для императора и его супруг. Как я слышала, для многих из них, особенно для новеньких, это представление было чуть ли не единственным шансом обратить на себя внимание его величества, так что к нему тщательно готовились и за ведущие роли только что не дрались. Мне было любопытно, и я собиралась пойти, но теперь предпочла остаться у себя и корпеть над рукописью. Прошло уже четыре дня, а переписана была едва ли половина. Похоже, придётся занять этим и в ночное время. И, чувствую, рука у меня к концу просто отвалится.

При этом никакой тренировки в каллиграфии и ознакомления с этикетом у меня не получалось. Я уже давно плюнула на красоту выписываемых знаков, и, не вникая в смысл, просто выводила иероглиф за иероглифом, лишь бы побыстрее.

— Старшая сестра Соньши, — на следующий день с поклоном сказал вошедший во время моего завтрака евнух Цу.

— Да? Что у тебя?

— Я слышал, что во время представления его величество спрашивал о старшей сестре. Её величество ответила, что не удивлена таким пренебрежением со стороны сестры Соньши. Говорят, лицо его величества помрачнело, но больше он ничего не спросил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ну да, как же императрице да не сказать обо мне гадость. Я поморщилась.

— Что ж, будем уповать на милость Неба.

Цу молча поклонился.

Небо и правда было ко мне милостиво. Никаких санкций не последовало, зато император явился ко мне самолично.