Банджо - Джек Кертис

- Ты имеешь в виду - покупает наших людей? - спросил Гэс зная, что именно это имел в виду Солтц.

- А кого еще? - Соленый провел рукой по своему покрытому шрамами лицу. - А если ты не доставишь груз вовремя...

- Сегодня уже поздно. И передавать груз в темноте мне совсем не хочется.

- Как знаешь, Гэс, тебе решать. - Соленый был доволен, что не ему принимать решение.

- Знаешь, мы не поедем на ферму к моему брату. Может быть, это ужасно, но я не доверяю ему, - сказал Гэс. - Мы разобьем лагерь в холмах Гошен. Я хорошо знаю эти места.

Гэс свернул с шоссе и повел караван на север, в те места, где не было никаких поселений и где он когда-то охотился на кроликов. По пути им встретился небольшой каньон, заканчивающийся тупиком; на холме стояла ветряная мельница и маленький сарай. Место было идеальным для того, чтобы остановиться на ночь.

- Поставь грузовики так, чтобы в случае чего легко было смыться, сказал Гэс.

После того, как грузовики были поставлены нужным образом, Гэс сказал своим уставшим людям, что поедет и разузнает, какова обстановка, и привезет чего-нибудь свеженького на ужин. Левшу и Мердока он поставил в караул. Вместе с Соленым и в сопровождении пикапа он вернулся к развилке дорог, на которой не было никакого опознавательного знака, и свернул направо.

- Я думаю, мой брат будет только рад продать нам какой-нибудь еды, сказал Гэс.

На следующей развилке проселочной дороги, так хорошо ему знакомой, он снова свернул направо и поехал по дороге, по которой столько раз ездил на своем пони и на повозке с родителями. Дорога пошла немного в гору, и с вершины невысокого холма он увидел желтый шпиль церкви Святого Олафа, вздымающийся к небесам. А вокруг, насколько хватало глаз, простирались поля пшеницы. Проезжая мимо кладбища у церкви, огражденного забором со столбами из известняка, он увидел, что свободного места там оставалось все меньше.

Они проехали мимо фермы Маккоев, заросшей сорняками, мимо других ферм, которыми когда-то владел - по крайней мере, на бумаге, - его отец. И Гэс ощутил душевную боль - неужели так нужно возвращаться в родной дом, где прошли детство и юность? И с этой болью он ничего не мог поделать; такое возвращение - всегда погружение в прошлое, в те бездумные годы, когда все наполнено чувством, а не разумом. И безвозвратно ушедшее терзает душу, наполняя ее загадкой бытия, прошлого, настоящего и будущего.

Наконец, они, спустившись с холма, подъехали к центральному дому фермы Гилпинов. Гилпины оказались в этих местах очень давно; они были среди первопроходцев, которым потом пришлось бороться за свою землю с крупными дельцами, как в свое время их предкам приходилось бороться с индейцами, а тем, в свою очередь, - с неисчислимыми стадами бизонов. А теперь кто будет зариться на эту землю? Джон Рокфеллер? Пендергаст? Генерал Першинг? Кто заберет эту, с такими трудами отвоеванную землю?

Перед конюшней стоял красный трактор со стальными колесами. Дом выглядел запущенным - краска во многих местах облезла. Двор зарос травой этого мама никогда бы не допустила! Возле трактора стоял человек в комбинезоне и раздраженно и пристально смотрел на подъезжающие машины. Скрыться от этих глаз было невозможно: взгляд был невероятно цепкий - так язык ящерицы хватает муху.

Гэса потрясло, как выглядел Мартин - он за эти несколько лет очень постарел. Если бы не глаза, которые приобрели хищный взгляд рыси кроличьего в них ничего не осталось, - он ничем не отличался от тысяч других фермеров, выращивающих пшеницу в необъятных прериях. Но глаза оставались молодыми, сверкающими. Гэс выучился читать по глазам и легко определял, лгут ли они, глаза ли это убийцы, говорят ли они правду, простую, без прикрас, есть ли в них уважение, достоинство, чувство чести. Но он не смог ничего увидеть в зеленых глазах Мартина, не смог проникнуть в их глубину и подсмотреть - что же у брата на уме?

- Привет, Мартин, - сказал Гэс, выбираясь из машины. - Это я, Гэс.

- Я узнал тебя, Гэс, - ответил Мартин. - Похоже, что у тебя дела идут хорошо. Все приумножаешь...

Его голос был сухим, как высохший початок кукурузы; когда они пожимали друг другу руки, его рука показалась Гэсу маленькой и какой-то заржавелой.

- Как все наши? - спросил Гэс.

- Да так себе. Мамаша мозгами совсем тронулась. Пришлось отослать ее в заведение, тут неподалеку. Кейти превратилась в свинью. Приносит помет каждый год. Все графство полно ее ублюдками! Я взял в упряжку Лили Вайтгенгрубер. Ну, вот, пожалуй, и все.

- Да, дела вроде бы в гору не пошли с тех пор, как я уехал. - Гэсу казалось, что мрачное настроение Мартина душит его, как густая пыль.

- Да нет, дела не так уж плохи, - сказал Мартин. - Мне удалось удержать пару ферм. Цена на пшеницу снова пошла вверх. Может, я даже стану членом правления банка.

- А как там Хундертмаркс поживает? Он тогда заявил, что я ограбил банк.

- Ну, поговаривали тут, что в банке обнаружили большую недостачу. Вроде Хундертмаркс какие-то свои махинации проворачивал. Ну, вот он и попытался спихнуть недостачу на кого-то другого. Но потом провели ревизию. Вроде все сошлось. Теперь он большой человек в наших краях. Уважаемый.

- Не беспокойся, - сказал Гэс, - я зла не держу.

- А что тебя сюда привело? - спросил Мартин, подозрительно поглядывая на желтую машину и на пикап.

- Нам нужно жратвы человек на пятнадцать. Голодных как волки. Хорошие, толстые бифштексы, картошечку, кофе. Рано утром мы едем дальше - в город.

- А я вот как раз на прошлой неделе зарезал свинью... но не знаю продавать что-нибудь таким вот... - осторожно сказал Мартин. - Мне не нужно неприятностей.

- "Такие вот" - это я и мои люди. И нам тоже не нужны неприятности, как и всем остальным.

Гэс заметил нечто вроде презрительной ухмылки, мелькнувшей на обветренном, хитром, недоверчивом крестьянском лице. Гэсу стало ясно, что брат ни за что не поймет того мира, в котором Гэс теперь живет.

- Знаешь, мама передала владение всей этой землей мне. Теперь тут все принадлежит мне.

- Я не буду предлагать тебе больших денег, - сказал Гэс, - но кое-что выделить могу. Лили сможет купить себе стиральную машину или что-нибудь еще.

- Пятнадцать человек! Целая армия! - Мартин опустил голову; казалось, он внимательно рассматривает свои тяжелые поношенные ботинки, покрытые коровьим навозом.

- Ладно. Двадцать пять долларов, - сказал Гэс. - И к мясу и всему остальному ты можешь прибавить свое благословение.

- Но это будет в первый и последний раз?

Напряжение Гэса неожиданно спало, и его смех прокатился по двору. Его охватило величайшее облегчение. Боже, как ему повезло, что он убежал от этой однообразной, скучной, иссушающей душу жизни! И теперь никто не может внушить ему страх - ни Мики Зирп, ни шериф по имени Гроувер Дарби. Он понял, что оставил страх и отчаяние далеко позади, и что возврата к ним нет. Что он может вести такую жизнь, которую считает достойной человека.

Чем больше смеялся Гэс, тем кислее становилось выражение на лице Мартина.

- На, возьми сотню, - сказал Гэс, вынимая из кармана пачку денег. Кстати, ты знаешь, как в нашем деле поступают с доносчиками?

- Не знаю. Как?

- Их отправляют в путешествие, из которого не возвращаются.

- Лили сейчас принесет все, что ты просил, - сказал Мартин, поворачиваясь на каблуках; потом быстро пошел к заднему крыльцу дома.

Гэс понял, что отнюдь не случайно его не пригласили зайти в дом. Уже стоя у дверей, Мартин повернулся и, уже почти невидимый в наступившей темноте, громко сказал:

- А я-то думал, что ты спросишь, как поживает та девица из семейства Маккоев, которую ты испортил.

- Ну и как она поживает?

- Она шлюха из шлюх. Промышляет в "Честерз-Плейс". Берет сорок центов за один раз. Не брезгует ни всякой швалью, ни черномазыми!

Гэс отвернулся; его не охватили ни гнев, ни отчаяние - больше всего его поразило то, насколько злым может быть человек...

...Маленькая, веснушчатая Сэлли... порванное платьице... веселая, смеющаяся, как мальчишка... и не он, Гэс, ее "испортил", а тот вонючий банкир...

Гэс направился к машине, к поджидавшему Соленому.

- В чем дело, босс? - спросил Солтц. - Тебе плохо?

- Мне нужно съездить в город, - сказал Гэс тихо. - Ты знаешь Додж?

- Ну, немного знаю. - На лице Соленого отразилось беспокойство - он почувствовал, что возникла какая-то непредвиденная проблема.

- Рядом с Фронт-стрит есть большой склад. Действительно большой.

- Я знаю это место.

- Все, что тебе нужно сделать - загнать грузовики на этот склад. Рано утром, на рассвете. И разгрузить их. Человека, который заведует складом, зовут Хесс. Это наш человек.

- А проблем с полицией не возникнет?

- Закон там в руках шерифа Дарби. Он, вроде бы, подкуплен, но Фитцджеральд не очень ему доверяет. Поэтому его и не очень теребили. Выжидали, как он себя поведет.

- Понятно, - сказал Соленый.