Желанная и вероломная - Хизер Грэм

В округе, судя по всему, будет явная нехватка кукурузы.

Келли радовалась любой работе, лишь бы отвлечься от мыслей о Дэниеле, о их коротком счастье и долгих страданиях, что выпали на ее долю.

Она пыталась убедить себя, что все к лучшему. Дэниел слишком безрассуден, слишком дерзок, слишком любит рисковать. Продолжай он участвовать в боевых операциях, его наверняка убили бы. Ни один солдат не застрахован от шальной пули, а с его стремлением лезть в самое пекло получить пулю — всего лишь дело времени.

В тюрьме он будет в безопасности.

Впрочем, сам Камерон, никогда бы не согласился с ее точкой зрения. Хотя условия в тюрьме Олд-Кэпитол на самом деле вряд ли так уж отвратительны. Ведь тюрьма находится в самом Вашингтоне, где наверняка немало добропорядочных граждан, которые обязательно потребуют достойного обращения с военнопленными. В конце концов северяне для того и в войну вступили, чтобы доказать, что все американцы — едины.

Но не это главное. Главное — взгляд, которым одарил ее Дэниел на прощание. У нее даже мурашки по спине пробежали.

Келли закрыла глаза, пытаясь стереть из памяти его лицо.

Чтобы жить дальше, надо забыть о том, что произошло.

Девушка вдруг вспомнила про свой печальный долг и, поднявшись на ноги, вернулась в дом. На большом обитом плисом кресле в гостиной лежала скатка молоденького северянина, который умер в ее сарае. Надо переслать его личные вещи родным.

Она перевернула скатку, попробовав мысленно составить послание его семье: «Ваш сын погиб мгновенно, смертью храбрых…»

«А на самом деле он умер в ужасе и страданиях, спрятавшись в моем сарае…»

Нет, не будет она писать правду. Никто не знает правды о смерти этого солдата, кроме нее. И Дэниела.

Ругнувшись вполголоса, она стала развязывать скатку. Если в ней окажутся табак, курительная трубка или игральные карты, она их выбросит. Конечно, на войне никому нет дела до того, что он покуривает или ради удовольствия перекидывается в картишки между боями, но мать всегда хочет гордиться своим сыном.

Поэтому Келли постарается не доставлять ей лишней боли.

Первым, что попалось ей на глаза, стало письмо. Оно явно было написано в спешке, у солдатика не нашлось даже конверта.

Видимо, едва он закончил письмо, прозвучал сигнал «К бою!».

Келли закусила губу и рассеянно потерла поясницу, потом вышла на крыльцо, чтобы прочесть письмо на свежем воздухе.

«Дорогая мама,

Пишу перед боем, чтобы уведомить тебя, что я жив и здоров. Наши солдаты нашли важный приказ генерала Конфедерации мистера Ли, и все вокруг только об этом и говорят. Похоже, очень скоро мы встретимся с мятежниками на поле брани и бой будет по-настоящему жестоким.

Так вот, мама, я просто хочу сказать, что вам придется туго.

Всего пару недель назад мы дислоцировались в Виргинии и находились так близко от Ричмонда, что можно было разглядеть город, а от мятежников нас отделяла только река. У Ритчи Тайри — помнишь Ритчи, мама, он жил неподалеку от молочной фермы? — есть родня на другом берегу, двоюродные братья, с которыми он очень дружил, и я пообещал перебраться с ним тайком на другой берег в лодке. Конечно, это нехорошо, но ведь мне никто не приказывал не переезжать через реку. Ведь если человек не будет помогать друзьям, то разве за такую страну стоит воевать, а? Во всяком случае, я так это понимаю, Я хорошенько взвесил все «за» и «против», как учили меня вы с папой, и ночью мы с Ритчи незаметно переправились на другой берег.

Встретившись там с его двоюродными братьями Закери, Тиболтом и Джозефом, мы потом сидели в темноте, ели вяленое мясо, которое захватили с собой, потому что у нас больше всякого провианта, чем у мятежников. Вспоминали старые времена, кто на ком женился, кто умер, в общем, хорошо провели время. Вернувшись, мы незаметно пробрались в свои палатки. И никто ничего, не узнал.

А потом я задумался: почему эти мальчишки считаются моими врагами? У нас много общих знакомых, мы говорим на одном языке, а Ритчи с Тиболтом так и вообще похожи друг на друга. И каждый вечер все мы усердно молимся одному Богу, чтобы остаться в живых и чтобы победить в войне.

Ну ладно, мама, не буду обременять тебя своими сомнениями. Хотя я и не уверен теперь в необходимости этой войны, но я присягнул на верность стране, знаю, в чем заключается мой долг, и буду честно его исполнять.

Как поживает Сара? Передай ей привет. Я писал ей часто, но теперь у меня очень мало временя.

Если Богу будет угодно, я вернусь домой, и мы с Сарой поженимся. Мама, я стану учителем в старой школе, о чем всегда мечтал. Хотя ты уже потеряла папу и Билли, наши с Сарой детишки наполнят твою жизнь новым смыслом.

Бой будет жестоким, очень жестоким. Если я не вернусь, то скажи Саре, что я ее любил и часто видел во сне. Остаюсь твоим послушным сыном и никогда не навлеку бесчестья на твою голову. Если Богу будет угодно и меня не станет, сохрани в своем сердце память обо мне.

Уже протрубили сбор, мне пора.

Храни тебя Господь, потому что ты у меня самая чудесная, мама.

Твой любящий сын

Бенджамин».

Письмо выпало из рук, из глаз Келли невольно потекли слезы.

Она торопливо вытерла их подолом юбки и насторожилась.

Поблизости раздалось цоканье копыт.

Келли вскочила на ноги, лихорадочно размышляя, не сбегать ли домой за пистолетом.

Но всадник уже въехал во двор.

Сердце у нее бешено забилось, и она отступила в тень навеса. Всадник ее не заметил, но похоже, скрываться он не собирался. Он спешился и двинулся к колодцу. Лица его Келли не видела, но он был одет в синюю форму регулярной армии Союза. Девушка попыталась разглядеть знаки различия, но таких она прежде не видывала.

И все же Келли, должно быть, чем-то выдала свое присутствие, потому что он быстро оглянулся.

— Добрый вечер! — крикнул он приятным низким голосом, в котором чувствовалась южная протяжность. — Извините меня, пожалуйста. Я просто хочу напиться. Без всякого злого умысла. — Он замолчал, видимо, обдумывал ситуацию. Мэриленд был пограничным штатом со всеми вытекающими отсюда последствиями. Часть войск штата Мэриленд сражалась на стороне северян, другая — на стороне южан. Разъезжать здесь в одиночку даже солдату Союза было рискованно. — Так вы позволите мне напиться? — спросил он, взяв в руку ковш.

Келли выступила из-за колонны.

— Пожалуйста. Воды всем хватит.

Военный зачерпнул воды я пил долго, с наслаждением. Келли же с облегчением вздохнула, подумав, что из-за Эрика стала Излишне пугливой, и шагнула к колодцу. — Этого человека сам Бог ей послал» Сейчас она быстро напишет записку матери погибшего солдатика и перешлет с ним его вещи. Старая леди, наверное, считает, что ее сын пропал без вести.