Перевоплощение - Мэнли Палмер Холл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Братья мои! Книги справедливо говорят, что жизнь каждого человека есть следствие его прежнего жития; Несчастья и горести приносит прошлое зло, Прошлая же правота порождает блаженство. Что посеете, то и пожнете. Взгляните на те поля! Кунжут был кунжутом, зерно — Зерном. Безмолвию и Тьме было известно! Так рождается судьба человека.
Идет он, жнец того, что посеял,
Кунжутного зерна так много разбросано в прошлом рождении;
И так много сорной травы и ядовитой дряни,
которые безобразят Его и болящую землю.
Если потрудится он, как положено, выкорчевывая их
И сажая здоровую рассаду на том месте, где они росли,
Плодородной, прекрасной и чистой будет почва
И богатым заслуженный урожай.
Свет Азии
НИРВАНА
Законы повторного рождения и кармы сами по себе являются не конечной целью, а средством достижения высшей цели — нирваны. Все жизни ведут к вершине жизни, к собственно сущности. По завершении последовательности телесных форм и выполнению личностями всевозможных предназначений жизненный цикл заканчивается.
Профессор Рис-Дэвиде определяет нирвану как угасание трех огней личности. Затаенные желания, честолюбивые замыслы и привязанности окончательно пропадают. Северный буддист терпеливо дожидается освобождения от тягости материального бытия. Он старается распутать спутанные нити жизни, он пытается найти бескорыстие в самом себе, он стремится ко всему, становясь ничем.
Жителю Запада с его идеей сверхличности и твердой верой в бессмертие личного сознания трудно найти утешение и покой, следуя путями восточной мысли. Для него в бездеятельной силе из буддийских учений заключено нечто отрицательное. Но Восток наторел в завоеваниях, грабеже и власти. Он внутренне осознал бесполезность и непостоянство временного превосходства. Восточный монах отвращается от иллюзии мира и обращается к реальности Закона и находит в нем совершенный кодекс жизни.
Для рядовых мужчины и женщины нирвана не представляет животрепещущего интереса. Она — результат развития, намного превышающего возможности среднего человека. Архаты размышляют о нирване, но для «домохозяина» задача заключается в том, чтобы хорошо жить теперь и не занимать голову бесполезными размышлениями о недостижимом.
Единственным оправданием необходимости обсуждения нирваны в книге, посвященной перевоплощению и карме, служит то, что в основе разумной жизни должно лежать рациональное представление об истинном смысле жизни. Веря в рай и ад, мы никогда не сможем жить в соответствии с Законом. Пока посмертное состояние ассоциируется с прекрасным городом с украшенными драгоценными камнями вратами, невозможно продумать жизнь до конца или выстроить ее, имея целью личную честность. У отдельного человека должно хватить решимости твердо определить, достаточно ли у него мудрости, чтобы отвергнуть идею царства небесного и обратиться к концепции нирваны.
Нирвана — это временное прекращение любых действий, неизбежный результат углубленного знания философии; это поистине состояние сущности, незапятнанной и несоставной; это чистая природа, приостановка деятельности как следствия полного понимания цели и плана бренного существования.
Вера в перевоплощение и карму совершенно бесполезна, если она не связана с обоснованной доктриной, касающейся конечного состояния человека. После физической смерти личность, согласно представлениям тибетцев, попадает в западный рай, чудесное место пребывания Дхьяни-будды Амитабхи. Здесь развоплощенная сущность бродит по садам Сукхавати, садам блаженных мертвых.
Эта концепция мало отличается от представления о райской сфере, существовавшего в ранней христианской церкви. Теологи хотели бы, чтобы мы верили, что добродетельные души обитают в таинственной стране довольства и красоты. Таковы же и египетские сады Аарру[66] и страны удовольствий у поздних греков. Это и Вальхалла[67], где пируют собравшиеся вместе скандинавские герои, и райские охотничьи угодья краснокожих, где храбрые индейские воины строят вигвамы на небесах и ловят сетями призраков.
Это промежуточное состояние — только сон или посмертный аспект жизни, и его никак нельзя считать окончательным состоянием. Это всего лишь сфера хорошей кармы; добродетельные поступки приводят в тихое место, где царит безмятежное счастье, на острова блаженных.
Ни в одной из религиозных систем мира не существует точного описания нирваны. Это — возвращение к Отцу всего сущего, к чему-то за пределами царства теней, к месту, куда уходят великие сейчемы[68], месту, откуда нет возврата. Нирвана далека от усыпанных звездами равнин в пространстве, среди которых возвышается золотым куполом дворец Индры. В Египте бог в святая святых храма стоял, прижимая палец к губам, и это вполне подходящий символ молчания о том, что касается более важных тайн. Из рая люди могут снова вернуться на землю, а из нирваны — никогда.
Не следует полагать, что сущность входит в нирвану. Достижение нирваны — это переживание последней лично ти, возвращающейся в не ограниченное никакими условиями сознание самой сущности. Нирвана не является и концом эволюции; просто это конец эволюции в нашем понимании, но не конец развития. Сущность больше не будет испускать личности, но в следующем великом цикле жизни она создаст продолжение другого типа и обеспечит развитие иным способом. Значит, нирвана есть прекращение существования атрибута сущности, формирующего личности.
По тибетской космологии, мир, то есть формы личности, медленно исчезает в конце цикла проявления. Все, что останется от мира, — это мост сиддхов[69]; таково символическое описание нирваны. Сиддхи[70] святых представляют собой сверхматериальные добродетели, переданные сущности в процессе повторных рождений, и, следовательно, они никогда не исчезают. Однако даже сиддхи наконец засыпают, переплывая на своем таинственном корабле зияющую бездну — ничем не занятую
