Эпоха мёртвых. Прорыв - Андрей Круз

— А плотина ГЭС у кого сейчас? — поинтересовался я.

— У «кремлёвских», — лаконично ответил Харламов. — И Заволжье.

— О Горьком-16 вы что-то слышали? — влез в разговор Лёха.

— О «Шешнашке»? Вот вы куда намылились… — задумчиво кивнул Харламов. — Нет, не слышали мы о «Шешнашке» ничего. Хорошего в смысле. Слышали то, что все тамошние зоны разбежались и что там банд больше, чем людей. Люди оттуда бежали, раньше к Бору выходили часто, наши их переправляли или в порту селили. Такое рассказывают, что волосы дыбом. Если эти банды объединятся и сюда попрут, хуже Батыева нашествия будет. Про сам Горький-16 ничего не слышал, но вокруг — бардак и тихий ужас, лучше не соваться. Погибнете ни за грош.

Признаться, Харламов меня не то чтобы озадачил, я такого ожидал, а скорее укрепил в моих подозрениях, что выполнение воли покойного шефа — самое неудачное решение в моей жизни. Ладно ещё вывоз материала для исследования, это понятно, но предполагавшаяся доставка его семьи — нонсенс. Хорошо, что этот вопрос решён. Это с позиции гражданской наивности Дегтярёва Горький-16 виделся ему эдаким несокрушимым утёсом в бушующем море. Раз всё такое закрытое и секретное, то там все будут в безопасности.

Ну а что мне теперь прикажешь делать? Может, бросить всё к чёрту, повернуть обратно? Ведь устраивается новая жизнь, люди научились справляться с обстоятельствами. За каким дьяволом мне надо лезть в мясорубку и тащить туда друзей, свою девушку, наконец? Предсмертная воля свята, конечно, но тоже… в меру, всему есть предел.

С другой стороны, мне этот пенопластовый оранжевый контейнер не даст потом покоя. Наверняка это не единственный институт, который будет доступен, только не знаю я других. Не в Кош-Агач же переться, на самом деле? Да и при чём тут предсмертная воля, разве не сам себя я гоню вперёд, стараясь хоть немного исправить то зло, что мы причинили миру?

— Переправить можете к какой точке? — спросил я.

— К разным. Если дальше ехать намерен, то мы тебя до базы обслуживания флота докинем, так хоть через сам город не надо будет ехать. Ну и машины выехать с борта смогут. Только не ездил бы я туда на вашем месте. Ни за какие коврижки.

— Да знаю я… Думаете, мне охота? — вздохнул я так, что Харламов сразу мне поверил.

— Так за каким хреном тебя туда несёт?

— По поводу всей той хрени, что вокруг творится. — Я кивнул куда-то за окно. — Там военный центр по всякой заразе, вакцинами занимались. А у меня документы из московского института, которого больше нет. Кровь из носу надо туда довезти или, на худой конец, хоть узнать, существует ещё центр или уже нет. Да я вообще в эту историю влип, как кур в ощип, поручили мне… предсмертной волей.

— Попал, говоря проще? — уточнил Харламов.

— Именно, — согласился я.

— Ладно. Ты когда туда собираешься?

— Через пару дней. У меня здесь не вся группа, часть людей из ГУЦа забрать надо.

— Так сейчас ты на ГУЦ поедешь, так?

— Точно.

— Возьмёшь двух людей с собой? Надо начинать отношения устанавливать. У тебя ведь на две машины пропуск, не на какое-то количество людей?

— На машины. Только людей в камуфлю оденьте, чтобы среди нас не слишком выделялись. Хрен их маму знает, как они среагируют?

— Вот и ладненько. А насчёт одеть — сделаем. Погуляйте чутка, потом покормим вас — и поедете. Годится?

— Вполне.

Я хотел оглядеться, что делается в порту, и предложению прогуляться обрадовался. Мы вышли из кабинета, и к нам подошёл тот самый парень, который провожал нас сюда. Звали его Андрюхой, как он представился, оказался он дезертиром из Тульской дивизии ВДВ, можно сказать, сослуживцем Большого, и был сыном капитана какого-то буксира. Да и сам собирался после армии в Академию речного флота поступать. Предложил поводить нас по окрестностям, чему мы только обрадовались.

На территории завода работа кипела. Трудились все, шум стоял такой, что хоть уши затыкай. В одном месте стены и заборы разбирались, а в другом устанавливались. Работали огромные плавающие экскаваторы, вынимая песок со дна и наваливая его в гигантские кучи. Что-то делали ещё и с Сормовским Затоном, игравшим роль частной гавани завода. Ломался асфальт, рылись каналы. Строилось что-то. Чёрт ногу сломит, короче, но уважение вызывает.

Со слов Андрюхи выходило, что «заводские» вознамерились соединить всю Сормовскую промзону, включающую основные предприятия, в один анклав, огородить его не просто стенами, а ещё и каналами, и самое главное — сохранить производство на этих заводах. Пусть в сокращённом варианте, пусть пока как ремонтные предприятия, но не дать всему этому обветшать и развалиться. «Заводские», за исключением некоего вкрапления морячков из Каспийской флотилии, занесённых сюда судьбой, были в основном людьми гражданскими, рабочими и управленцами с заводов и из порта. Они чётко знали, что надо делать с их предприятиями, они умели быстро строить заграждения, но они плохо умели воевать.

Необходимость же сохранения предприятий понимали и «кремлёвские», которые возжелали образовать над этим некую «административную надстройку». К своему удивлению, они обнаружили, что сажать их себе на шею никто не хочет. «Заводские» их, заявившихся поначалу как к себе домой, просто послали. Послали, заперли ворота, но…

Вскоре с «кремлёвскими» пришлось считаться — у них было несколько очень хорошо вооружённых и обученных подразделений, особенно из числа бывших фээсбэшников, которые причинили массу хлопот. Здесь имелось в рамках местного УФСБ подразделение по борьбе с терроризмом, и все его члены обладали огромным и реальным боевым опытом. Был толковый СОБР, был подготовленный ОМОН.

«Элитных» было не так уж много, пару сотен человек на несколько тысяч, но они стоили многого. Соотношение потерь в стычках было очень даже не в пользу «заводских», а в отдельных местах доходило и до «сухого счёта». То, что «заводским» удалось зацепиться за склады в Бору, произошло лишь потому, что они появились там раньше и успели укрепиться внутри периметра, «кремлёвские» же вынуждены были атаковать снаружи, и им мешали подходящие зомби. Кроме того, «заводские» владели рекой безраздельно, а у «кремлёвских» доступа к речному транспорту не было никакого. Несколько катеров и моторок было бессильно против двух артиллерийских патрульных катеров добротного, хоть и устаревшего типа «Светляк». На суше морячки были не очень хороши, но в родной стихии стоили многого.

Как бы то ни было, а ситуация в городе всё равно была патовая. Какое бы у «кремлёвских» ни было преимущество в подготовке, надеяться на то, что удастся захватить промзону силой, не приходилось. Главная причина — зомби. Не было возможности ни подготовить атаку нормально, ни занять позиции заранее, ни подойти скрытно. Зомби, взбудораженные постоянной стрельбой, быстрые и агрессивные, бросались на всё живое, приходилось отбиваться, а сделать это тихо в таких масштабах возможным не представлялось.

А теперь, когда «заводским» собралась помочь вся группировка войск из ГУЦа, равновесие резко нарушилось, «заводские» получали заметное преимущество. То, что Гороховец мог запросто выставить до полка со штатным вооружением и средствами усиления, было правдой, невиданная сила по нынешним временам. Там собрались остатки нескольких частей, шести или семи, так что даже того личного состава, который остался в распоряжении командования, хватало вполне. И остались наиболее опытные и профессиональные кадры, преимущественно офицеры, прапора, некоторые контрактники, большинство с боевым опытом. А уж что касается техники и экипировки… Пусть эти части в мирное время были оснащены не самым блестящим образом, но теперь, когда людей в них стало меньше, получился даже некий переизбыток. По крайней мере, высокоточное оружие у них имелось, и они готовы были его использовать. Были и вертолёты, а что может быть страшнее для плохо вооружённого противника?

Кто-то вызвал Андрюху по радио, он ответил: «Идём», после чего нас позвали на ранний обед или поздний завтрак, мы так и не поняли, на что именно. Там нас познакомили с двумя людьми, которые поедут с нами. Оба были в армейских камках, один — капитан третьего ранга из флотилии, второй — мастер одного из цехов автозавода. Фамилия кап-3 была Большаков, и он её оправдывал полностью. Пусть не ростом, зато поражал шириной плеч и размером ладоней. Новенький АКС смотрелся в них как игрушка. Мастер цеха же, Петренко, был невысоким, усатым мужичком к пятидесяти, на котором армейский камуфляж смотрелся как чья-то дурацкая шутка. Вооружили его «укоротом», да и то, судя по всему, особой пользы от такого действия не ожидали. По всему похоже, что Петренко побаивается своего же автомата, предпочитая его лишний раз руками не трогать.

Накормили хорошо, проблем с продуктами здесь не испытывали, а готовили жёны «заводских», так что заботились о том, чем питаются их мужья. Под временную столовую был выделен один из складских корпусов, в пристройке к которому расположили сразу несколько полевых кухонь. Сколотили длинные скамейки и столы, на каких и за какими народ и располагался.