Клеопатра. Последняя царица Египта - Артур Вейгалл

Антоний был щедрым во все времена и к своим друзьям, и к врагам. Похоже, он унаследовал это качество от своего отца, который, судя по краткой ссылке на него у Плутарха, был добрым стариком, немного боявшимся своей жены и любившим делать подарки своим друзьям за ее спиной. «Щедрость Антония, – пишет Плутарх, – его привычка открыто раздавать подарки и милости своим друзьям и соратникам очень помогла ему в его первом продвижении к власти; а после того, как он стал великим, она долго поддерживала его успехи, когда тысяча безрассудных поступков ускоряла их ниспровержение». Настолько щедрыми были подарки Антония своим друзьям, и так велико было его гостеприимство, что он всегда был в долгах, а в начале своей зрелости он даже был должен своим кредиторам огромные деньги. Антоний плохо себе представлял ценность денег, и его расточительность была притчей во языцех. Однажды он приказал своему дворецкому выплатить большую сумму денег одному из своих нуждающихся друзей. Сумма настолько потрясла дворецкого, что он отсчитал ее в мелких серебряных монетах (видимо, в денариях. Один золотой ауреус приравнивался к 25 денариям. – Ред.), которые он велел насыпать в кучку на видном месте, где ее мог увидеть даритель, чтобы своими размерами она заставила его передумать. И Антоний наткнулся на эту горку денег и спросил, для чего она. Дворецкий значительно намекнул ему, что это та сумма, которая должна быть отдана его другу. «Н-да, – сказал Антоний равнодушно, – я думал, монет будет гораздо больше. Этого слишком мало, пусть эта сумма удвоится».

К тому же он был так же щедр в делах, как и в дарении. После своего александрийского триумфа он не казнил побежденного армянского царя Артавазда (Антоний захватил Артавазда II коварством. – Ред.), которого провели в золотых цепях по улицам города, хотя такие казни были в обиходе римлян. Перед морской битвой при Акции консул Домиций Ахенобарб сбежал и переметнулся к Октавиану, бросив все свое имущество, рабов и свиту. Проявив потрясающее благородство, Антоний послал ему вслед его добро, не желая ни обогащаться за счет своего вероломного друга, ни отомстить ему жестоким обращением с кем-то из тех, кого консул бросил в таком опасном положении. После сражения при Филиппах Антоний очень хотел взять своего врага Брута живым, но военачальник последнего по имени Луцилий совершил героический поступок и помешал этому: он назвался Брутом и сдался солдатам Антония. Солдаты, ликуя, привели пленника к Антонию, но Луцилий, представ перед ним, объяснил, что он не Брут, но назвался им, чтобы спасти своего полководца, и теперь готов заплатить своей жизнью за этот обман. После этого Антоний, обращаясь к разъяренной и возбужденной толпе, сказал: «Я вижу, ребята, вы огорчены тем, что вас так обманули; вы думаете, что вас этим обесчестили и оскорбили, но вы должны знать, что вы встретились с большей удачей, чем та, о которой вы мечтали. Ведь вы искали врага, а привели ко мне друга. Я уверен, что лучше иметь таких людей, как Луцилий, своими друзьями, чем врагами». И с этими словами он обнял храброго военачальника и отпустил его на свободу. Вскоре, когда Брут, убийца и своего старого друга Юлия Цезаря, и его брата Антония Гая, совершил самоубийство, Антоний не стал мстить его телу, выставляя его на поругание, как это часто делалось, а сдержанно прикрыл его своим собственным алым плащом и приказал похоронить за свой счет с воинскими почестями. Точно так же после взятия Пелусия и поражения и смерти Архелая Антоний разыскал тело своего поверженного врага и похоронил его с царскими почестями. В молодости Антоний чрезвычайно учтиво обошелся с Лепидом, армию которого он склонил на свою сторону. И хотя Антоний был абсолютным хозяином ситуации, а Лепид был в его руках, он настоял на том, чтобы проигравший полководец оставался командующим своей армией, и всегда уважительно обращался к нему как к «отцу».

Многие действия Антония были продиктованы чем-то вроде юношеской импульсивности. Он подарил своему повару прекрасный дом в Магнесии (в Малой Азии, близ Смирны, совр. Измир; здесь в 190 г. до н. э. состоялась решающая битва, в которой римляне разбили армию Антиоха III, после чего царство Селевкидов стало быстро терять свою мощь и распадаться. – Ред.) – кстати, это была чья-то собственность – в награду за один-единственный удачный ужин. Импульсивность Антония проявлялась и по-другому, и по своей природе, которая не допускала промедления в претворении в жизнь мысли, занимающей его ум, ее следует определить как разновидность нетерпения. Будучи молодым человеком, жаждущим быстрой славы, Антоний вдруг пошел по пути Клодия, «самого дерзкого и скандального демагога того времени». Вместе с ним Антоний вел беспорядочную жизнь, полную жестокости и насилия, и так же внезапно разорвал отношения с Клодием и уехал в Грецию, чтобы с энтузиазмом изучать там изящные искусства. В более поздние годы внезапное вторжение Антония в Мидию (Мидийскую Атропатену, входившую в Парфянское царство; в 36 г. до н. э. войска Антония осадили ее столицу Фрааспу, но парфяне напали на обоз, охраняемый двумя легионами, и уничтожили осадные машины. – Ред.), которое было таким поспешным, что он был вынужден оставить все свои осадные орудия, является самым известным примером этого нетерпения (автор не понял. Антоний отступил потому, что парфяне уничтожили осадные орудия. – Ред.). Морское сражение при Акции, которое положило конец его карьере, было проиграно из-за внезапного порыва с его стороны; и, наконец, лишение себя жизни было в какой-то степени нетерпеливым упреждением естественных процессов.

Эта черта характера Антония в сочетании с врожденным бесстрашием делала его очень сильной фигурой на войне, и, когда счастье было на стороне Антония, она превращала его в блестящего полководца. Антоний ничего не боялся; казалось, что опасности были для него приятным расслаблением в однообразной жизни. В бою, с которого началось подавление восстания Аристобула (Аристобул II – иудейский царь, плененный в 63 г. до н. э. Помпеем, взявшим тогда же Иерусалим. Аристобула II отправили в цепях в Рим. Он бежал и попытался поднять восстание, но оно было подавлено, Аристобула II снова взяли в плен. – Ред.), Антоний был первым, кто взобрался на вражеские укрепления и в жестоком бою разбил вражеский отряд, намного превосходивший по численности его собственный. Антоний взял в плен Аристобула и его сына и, как мстительный бог, истребил почти все войско противника. В другой раз стремительный бросок Антония через пустыню в Пелусий и блистательный захват этой крепости принесли ему немалую славу. Кроме того, в войне с Помпеем, по словам Плутарха, «не было ни одного сражения, в котором Антоний не показал бы себя: он останавливал поспешно отступающую армию, снова вел ее в атаку и добивался победы, так что… его репутация, почти такая же, как у Цезаря, была в армии очень высока». Во время своего гибельного отступления из Мидийской Атропатены Антоний проявил величайшее бесстрашие, и далеко не просто смелость дала ему возможность – после ужасов отступления в Армению – подготовиться ко второй военной кампании.