Шоу Подбор (СИ) - Софья Лямина

Вероятно, здесь оказывать сопротивление местному вождю что-то вроде табу. А-а, развращенность и беспредел, в лучших традициях самодуров? Впрочем, чего же я ожидала? Попала ты, Этель, попала. Пора ноги делать.

Воспользовавшись собственным советом и замешательством окружающих, шокировано слушавших вопящего вождя, я бочком-бочком стала пробираться к выходу, надеясь проскользнуть незамеченной. Но либо местные ребятки быстро выходят из шока, либо я теряю хватку, но меня заметили. Перехватили у самого выхода, когда до заветного разреза в кожаной накидке типи оставался всего шаг. Меня самым беспардонным образом схватили за руки и ноги, нацелив остроконечные копья в область шеи.

Пока я возмущенно трепыхалась, ребята оперативно связали меня и бросили посреди типи Потруты, что-то грозно приказав женщине напоследок. Вождь, ударив меня посохом по затылку, вышел вслед за своими охранниками, бросив на брюнетку полный гнева взгляд. Вот блин, если из-за меня еще и Потрута пострадает, то будет совсем отвратительно.

Женщина стояла ни жива, ни мертва. Прижавшись спиной к балке, удерживающей хрупкую конструкцию, она все сильнее бледнела с каждой секундой. До тех пор, пока, покачнувшись, не осела на пол рядом со связанной мной. В глазах ее был страх и приговор. Знать бы еще, что теперь меня ждет за покушения на местного вождя.

Признаться, в тот момент я больше переживала за Портуту. Судя по ее взгляду, ей грозило что-то страшное. Может, ей за мое поведение выпишут штраф или что там принято в их обществе? Не знаю, копье изымут? Или…

Стоп! А здесь смертная казнь процветает?

Пораженная догадкой, я резко выпрямилась, поморщившись от того, как веревка врезалась в запястья. Нет, ну это бред какой-то! Они же не могут убить женщину за мое поведение. Если кого-то и придавать наказанию, то меня.

— Портута, — позвала я осторожно. Женщина подняла на меня взгляд, который сочетал в себе одновременно отчаянье и дикий, словно первобытный страх. Да что тут происходит? — а чего это они? — киваю в сторону выхода, жестом демонстрируя, что имею ввиду вождя и его прихвостней.

Женщина, тяжело поднявшись с пола, подошла ко мне и под моим шокированным взглядом, поцеловала в лоб. Что у них означает этот жест? Покачав головой на немой вопрос в моем взгляде, Портута махнула рукой. Я мрачно проследила за тем, как она уходит.

Прижавшись спиной к лавке, я попыталась пошевелить связанными ногами. Освободиться не вышло, а веревка лишь сильнее обхватила щиколотки. Откинув голову, я тяжело вздохнула. Мда-а, вот и настал абзац.

Следующие несколько часов я пыталась избавиться от опутывающих ноги и руки толстых, словно канат, веревок. Перегрызать их был не вариант: они были пропитаны чем-то ужасно горьким. Настолько, что сводило язык. Поэтому я шевелила частями тела, надеясь ослабить их захват, но добилась лишь содранной кожи. И все же я с упорством мазахистки продолжала жалкие попытки выбраться, не обращая внимания на горящие огнем конечности.

Портута вернулась через несколько часов, когда солнце уже медленно опускалось к горизонту. Она зашла в типи, прикрыв за собой вход куском кожаной накидки. У нее в руках был сверток, который ранее женщине передал вождь. Поверх свертка лежали странные атрибуты, которые я не смогла опознать. Меня беспокоил смиренный взгляд брюнетки.

Портута подошла к кострищу, разжигая в нем огонь. Языки пламени затрещали после того, как она стукнула друг об друга два камня, срывая с них искры. Пространство типи осветило пламя, отбросил на лицо женщины мрачные тени.

Поставив рядом с огнем небольшой котелок, она принялась в нем что-то разминать. Туда полетели бутоны неизвестных мне цветов, горстки странного порошка и некоторые ингредиенты из тех скляночек, что стояли на сундуке. Я напряженно наблюдала за ее действиями, не пытаясь привлечь внимание. И только когда женщина замерла напротив меня, вопросила:

— Портута?

Тяжело вздохнув, она присела.

Портута рассказала мне, что сегодня был суд. Вернее, что-то вроде общего сбора племени, на котором решалась моя судьба. Вождь объявил меня чуть ли не преступницей, коварно покусившейся на его жизнь и честь, предложив придать меня смертной казни путем утопления. К моей радости никто не поддержал его решения. Тут Портута ненадолго замолчала, а затем продолжила предложение. Никто не захотел меня убивать, утопив в реке. Им же эту воду потом еще и пить, поэтому ребятки решили меня…сжечь.

Да, сжечь на обрядовом кострище. Уподобиться древним предкам современной Инквизиции и начать охоту на ведьм. Вообще они решали этим сразу две проблемы: наказывали преступницу и лишались необходимости искать жертву для жертвоприношения.

Пока я в шоке пыталась осознать рассказанное Портутой, та ненавязчиво размотала сверток, извлекая яркой расцветки набедренную повязку, сомнительной наружности топик и парочку перьев. Именно в этом потрясающем костюмчике меня и должны были сжечь.

— Портута… — прошептала я пересохшим языком. — Я тебя умоляю, вытащи меня отсюда!

Но женщина лишь отвернулась от меня, не желая помогать. Я ее понимала: кто захочет рисковать своим положением ради незнакомой чужеземки? Но легче мне от этого не было.

Следующие несколько часов пронеслись словно в бреду. Даже побег от мутировавшего зверя показался ь мне чем-то обыденным, словно бы неопасным. Голову пронзали разряды напряжения, ноги и руки были ватными. Я могла думать только о том, что нужно БЕЖАТЬ. Срываться прямо сейчас и бежать!

Я пыталась устроить побег несколько раз после того, как Портута сжалилась над моими затекшими конечностями и развязала меня. В первый раз, когда она ненадолго покинула типи. Я подскочила, не обращая внимания на пронзающую боль в конечностях, бросилась к выходу, несколько раз упав и больно ударившись из-за того, что онемевшие ноги не держали. Я выскочила из типи, но была грубым ударом свалена на землю. Типи Портуты охраняли десять вооруженных копьями мужчин. Те не постеснялись зашвырнуть меня обратно, пнув несколько раз для того, чтобы я запомнила урок. После чего они снова связали меня, затянув веревки так, что из содранных конечностей заструилась кровь. Уходя, каждый пожелал оставить мне несколько оглушительных пощечин.

Приходила в чувство я долго. Портута успела вернуться, принеся какие-то травы. Увидев меня, она осуждающе посмотрела и произнесла что-то, что было расшифровано мной как просьба не нарываться.

Мне было плохо. На губах засохла корочка крови, появившаяся во рту после серии увесистых пинков под ребра. Я не могла решить, что болело сильнее: тело или скулы, на которых остались царапины после воспитательных мер охранников. Уроды!

Портута дала мне какую-то жидкость, призванную, видимо, облегчить мои страдания. Действительно, через некоторое время я почувствовала себя лучше и решилась