Здесь и сейчас - Гийом Мюссо

Архитектор сложил свою башню, поставив один на другой стеклянные кубы разной формы и разной величины. Каждый этаж был уникален. Издалека небоскреб походил на готовую рассыпаться стопу книг. Конструкцию наверняка осуждали и критиковали, но она отличалась оригинальностью и выделялась среди других домов этого исторического квартала.

Интересно, однако, как попадают в такие башни?

Я невольно задался этим вопросом, когда мое такси остановилось перед Трайбека, 4.

Один из швейцаров поспешил ко мне, чтобы открыть дверцу. Я вышел из такси и с уверенным видом вошел в дверь небоскреба. Никто меня ни о чем не спросил. Холл высотой метров десять напоминал одновременно аэропорт и выставочный зал современного искусства: стеклянные стены, абстрактные минималистские картины и целый лес бонсай вдоль прозрачной стены.

Монументальная прозрачная лестница вела к батарее лифтов, готовых доставить вас к квартирам. Я вошел в кабину и понял, что для того, чтобы попасть на этаж, нужен код или отпечаток пальца. Я решил выйти, но тут мальчик-курьер с горой пакетов из лучших фирм вошел в лифт, поприветствовал меня и быстренько нажал нужные цифры на панели. Потом нажал на кнопку одного из пентхаусов на самой вершине башни, обернулся ко мне и спросил:

— А вам какой этаж, сэр?

— Тридцать третий, — ответил я.

Я не мешал ему маневрировать цифрами, но не прошло и нескольких секунд, как я уже стоял перед входом в квартиру Николаса Ловатура.

Дверь была приоткрыта.

«Там не бывает случайностей», — услышал я голос Салливана.

Я бесшумно вошел в холл, а из холла в гостиную, обставленную в современном стиле, но тем не менее уютно. Лучи послеполуденного солнца проникали в комнату со всех сторон, превращая ее в совершенно необыкновенное пространство. Мягкий, золотистый, почти что живой свет, казалось, обнимает меня. Боа-констриктор из светящейся пыли сжимал меня в своих объятиях.

Я подошел к огромному прозрачному окну во всю стену и вышел на балкон, который держался на прозрачных опорах. Отсюда можно было любоваться Ист-Ривер, Бруклинским мостом, золотой кроной Мьюнисипэл-билдинг, новой мерцающей башней Всемирного торгового центра…

Вид завораживал. Все было сногсшибательным, но мне здесь было нехорошо. В стеклянном корабле мне не хватало материи, плоти. Он унес меня от всего, что я по-настоящему любил: людей, улиц, человеческих отношений, жизни.

Я вернулся обратно в комнату. На стенах висели фотографии Лизы и детей. Смех, дружеское общение, счастливые минуты, пойманные на пленку. Доказательство, что их жизнь продолжалась и без меня.

Свидетельство, что я им не нужен.

Я задержался перед потрясающим портретом моей дочери, тонированным сепией. Как тронула меня встреча с ней, как мне ее не хватало! Я продолжал экскурсию по гостиной и одновременно шарил в кармане, ища листок бумаги с рисунком Софии.

В углу комнаты на большом письменном столе из ореха лежали стопки книг в ожидании автографов. Экземпляры последнего творения хозяина дома. Толстый роман с картиной Магритта «Поцелуй» на обложке: и у мужчины, и у женщины головы задрапированы полотном. Серебряными буквами на темном фоне выделялось название и фамилия автора:

ЛЮБОВНИК

Николас Раселл Ловатур

Я развернул листок Софии, который бережно спрятал в карман, но вместо обещанного рисунка увидел аккуратно выведенные буквы:

«Хочешь узнать секрет, папа?»

Дрожь пробежала по моему телу от макушки до пяток. Я перевернул листок и на обороте прочитал:

«Писатель — это ты».

Я не сразу понял, какой секрет хотела раскрыть мне София, и продолжал, не отрываясь, смотреть на книгу:

ЛЮБОВНИК

Николас Раселл Ловатур

Внезапно я ощутил головокружение, буквы перед моими глазами ожили, заплясали, и я увидел, что из букв имени автора можно сложить мое имя — Артур Салливан Костелло.

Я, как безумный, схватил книгу, перевернул и посмотрел заднюю сторонку обложки. Там был портрет автора и короткая биография.

На портрете был изображен я.

— Не говори, что ты страшно удивлен!

Кто-то вошел в гостиную. Я обернулся и увидел своего двойника. Клона. Самого себя, слегка агрессивного, но без моей серьезности, подавленности, озабоченности, без моего тоскливого ожидания, которое въелось в меня и не отпускало все эти годы.

Я окаменел. От изумления. От ужаса.

— Кто ты такой? — с трудом выговорил я.

— Ты, разумеется, — заявил двойник, подходя ко мне. — Неужели за двадцать четыре года такое решение не могло прийти тебе в голову?

— Какое решение?

Он насмешливо хохотнул и взял с письменного стола пачку «Лаки Страйк».

— Отец был не прав. Настоящая проблема нашей жизни вовсе не в том, что нельзя никому доверять…

Он чиркнул спичкой, закурил сигарету и продолжал:

— Настоящая проблема в том, что ты сам себе враг. Единственный и беспощадный.

Я ошеломленно молчал, а он прибавил:

— Суть в том, что в жизни есть что-то непоправимое. Ты не можешь его уничтожить. Не можешь вернуться и исправить. Не можешь получить прощение. Приходится жить с непоправимым и пытаться не совершать новых ошибок. Вот и вся истина.

У меня на лбу выступили капли пота. Во мне поднималась удушливая волна гнева, и она могла разнести все вокруг.

— Но какое отношение это имеет к маяку?!

Двойник с удовольствием затянулся и выпустил дым.

— Понятно. Ты считаешь меня идиотом, — вздохнул он. — Но это ты не хочешь взглянуть правде в глаза.

Хватит! Я наслушался его болтовни!

Мой взгляд притягивал к себе нож для разрезания бумаги, лежащий на столе. Прелестная вещичка. Миниатюрная катана из слоновой кости с инкрустацией. Вне себя от ярости, что мой двойник беззастенчиво пользуется моей жизнью, я схватил катану и пошел с ней на этого мерзавца.

— Как ты смеешь красть мою жизнь? Я ее тебе не отдам! Заберу жену и детей! Я не хочу их терять!

Рот двойника искривился в усмешке.

— Не хочешь терять? Ты их уже потерял!

Не желая его больше слушать, я воткнул нож ему в живот, и еще, и еще! Обливаясь кровью, он повалился на желтый паркет.

Я стоял неподвижно, пытаясь понять то, что понять невозможно.

И вот опять — уже в последний раз — все поплыло у меня перед глазами, как расплывалось изображение на экране телевизора в моем детстве. Мурашки побежали по телу, потом начались конвульсии. Меня крутило и выкручивало помимо моей воли, и я стал отделяться от действительности, растворяться, исчезать, ощущая резкий запах жженного сахара.

Потом раздался глухой удар, похожий на смягченный выстрел. И в тот миг, когда я растворялся, я вдруг увидел свою жену и детей.

И тут меня осенило внезапное озарение.

Вопреки тому, что мне всегда казалось, исчезал вовсе не я.

Исчезали они.

2015. Двадцать четвертый день

Ночь. Пустота. Ждать больше нечего.

Он остался один.

Синоним одиночества — смерть.

Я открыл глаза.

Я…

Часть 5. Незавершенный роман

Обзор газет. (2012–2015)

Вымысел — это правда, которая выгораживает ложь.

Артур Костелло пробует силы в литературе для юношества

(«Издательский еженедельник».

8 октября 2012 года)

Автор, известный своими триллерами и романами-фэнтези, ставшими бестселлерами, на будущей неделе положит на прилавки книжных магазинов новую книгу под названием «Девочка с Малберри-стрит», свое первое произведение, адресованное юным читателям.

В книге немногим больше двухсот станиц, но как весома она для библиографии Артура Костелло!

Роман «Девочка с Малберри-стрит», изданный его постоянным издателем «Дубльдей», появится в магазинах 15 октября, в понедельник. «В день десятилетия моего сына Бенжамина я хотел подарить ему особый подарок и решил написать эту книгу», — сообщил писатель во время одной из пресс-конференций. Можно сказать, что это своеобразная сказка, где главная героиня, девочка-подросток по имени Офелия, обнаруживает на чердаке своего дома люк, который позволяет ей совершать путешествия во времени. Магическая сила дает ей возможность проникнуть в зазеркалье, открыть параллельный мир, тревожащий и завораживающий. Роман в духе творений Льюиса Кэрролла, в духе фильма «Назад в будущее»… Его с удовольствием прочтут десятилетние, но можем поручиться, что сказкой-инициацией не меньше заинтересуются подростки и даже взрослые.

Артур Костелло родился в 1966 году и писать начал очень рано. Чтобы оплатить занятия в медицинском институте, он в 1986–1989 годах издал под псевдонимом два детектива и научно-фантастический рассказ. В 1991 году, будучи практикантом и работая в области медицины катастроф, он опубликовал первый том своей трилогии «Погружение», которая принесла ему всемирную известность. После этого Костелло оставляет медицину и посвящает себя писательскому труду. На протяжении двадцати лет творчества он испробовал себя в самых разных жанрах: фантастика, ужасы, детективы, технотриллеры. Самые знаменитые из его романов: «Бюро находок» (премия Эдгара По за лучший роман, 2001), «Наваждение» (премия «Локус», 2003), «Город, который не спит» и «Близнецы», написанный совместно с его другом Томом Бойдом.