Пятнадцать суток за сундук мертвеца - Фаина Раевская

Девица затряслась всем своим крупным телом. Мне пока что было непонятно то, о чем она говорила, поэтому причин для смеха я не находила. И вообще, эта неряха Натаха отчего-то вызывала у меня чувство неприязни. Думаю, она просто завидовала своей более удачливой соседке.

— А Николай часто к Валерии приходил? — спросила Клавдия.

— Частенько. Два-три раза в неделю. Сначала она все рожи строила, недовольна была. А потом ничего, привыкла. Знаете, как к домашним животным привыкают. Когда они есть, вроде и не замечаешь, а стоит пропасть — чего-то не хватает… Да только напрасно твой Николай, — Наталья стрельнула глазами в мою сторону, — окучивал Валерку.

Я заерзала на месте — какая-то мысль не давала мне покоя. Клавка вполне освоилась на Наташкиной кухне и даже слегка разомлела от выпитого чая и несметного количества съеденных сладостей.

— Наташ, где Лерка работает? — лениво поинтересовалась Клюквина, сонно моргая.

— Не терпится? — усмехнулась Наталья. — Понимаю. Мы вместе с ней работаем на «Скорой помощи». Валерка сегодня на сутках, освободится завтра в девять утра. Сейчас напишу адрес подстанции и объясню, как удобнее туда добраться.

С проворством, неожиданным в таком массивном теле, она вскочила и скрылась в полутемном коридоре. Через секунду толстуха уже вернулась с огрызком карандаша в руках, схватила обертку от шоколада и принялась на ней что-то чертить, одновременно горячо лопоча пояснения осоловевшей Клавке. Я не слушала, что говорит Наташа, пытаясь осознать, что именно так упорно не дает мне покоя.

— Есть! — торжествующе воскликнула я. — Нашла! Слушай, а кто этот… ну, которому Лерка навеки отдана?

— О! Это еще тот перец! — оживилась Наталья. — Зовут его Борис. Валерка влюблена в него как кошка. Сначала у них все было красиво, она любит так: цветы, поцелуи при луне… Только ночных серенад не хватало, а то полный набор. Где-то полгода все это длилось. Потом Борис стал пропадать. Позвонит Лерке, пообещает явиться с визитом — и с концами. Мог по три, а то и по пять дней не появляться и не звонить. Она переживала жутко. Осунулась, похудела, побледнела. Я ей сто раз говорила: козел он самый настоящий! Бросать его надо! А Валерия, как зомби, твердила: «Я его люблю. Я чувствую, что с ним что-то случилось. Несчастье какое-то. Он меня тоже любит. Просто жалеет, не хочет говорить о проблемах, чтобы не волновать…» Ну нельзя же быть такой наивной, ей-богу!

Наташка замолчала. Было заметно, что у нее в душе бушует ураган эмоций. Чтобы справиться с ними, она решила заварить чаю и подбросить сладостей в пластиковую вазочку.

— В общем, девочки, — снова заговорила толстуха, — маялась так Валерия наша почти год. Любимый то появится, то исчезнет, как сон, как утренний туман. Она все пыталась выяснить, что с ним происходит.

— Ну и как, выяснила? — спросила я, поглощая нежнейшее «курабье».

— Выяснила на свою голову. Как говорится: меньше знаешь, крепче спишь. Оказалось, что ее Борька — игрок. А это, миленькие мои, хуже алкоголизма. Уж поверьте медику!

Верить на слово медику я не собиралась. Однако о том, что к алкоголизму, наркомании и табакокурению добавился и диагноз «игромания», слышала не раз. Оказывается, это тоже болезнь! Игрок иной раз просаживает целые состояния в карты, рулетку, в автоматы… Идиотизм полный! У нас в универсаме возле дома поставили такой автомат — длинный ящик с отверстием для монет и окошками, в которых мелькают цифры. Несколько раз я наблюдала столпотворение азартных людей возле железного идола. Ладно, детишки — им, в принципе, заняться нечем. Но ведь и взрослые дядьки с удовольствием бросают пятирублевые монетки в щель автомата. И что примечательно: ни разу на моих глазах никто ничего не выиграл. Но дядьки продолжают упрямо верить в удачу, думая, что еще чуть-чуть — и она им улыбнется. В результате отцы семейств покидают универсам с экологически чистыми карманами. По счастью, никто из моих знакомых не страдал этим заболеванием.

— А Валерия красивая? — задала неожиданный вопрос Клюквина.

— Валерка-то? — встрепенулась Наталья. — Щас, погодите…

Она снова скрылась в коридоре. На этот раз хозяйка принесла фотокарточку:

— Вот смотрите.

На снимке улыбалась легкоузнаваемая Наталья с неизменными косичками. Рядом стояла удивительно красивая девушка с шикарной гривой огненно-рыжих волос. Перед девушками на корточках сидел какой-то заморыш с прической «а-ля Эйнштейн» и очками «Привет от Берии». Снимок был сделан этим летом, о чем говорили цифры в углу карточки, и, по-моему, на Поклонной горе. Ни рыжеволосая красавица, ни заморыш не улыбались, а серьезно смотрели в объектив.

— Это и есть Валерка? — ткнула пальцем в рыжую Клавка. — А что это за пигмей?

— Это не пигмей. Это Боря.

— Боря?! — не поверила я. — Тот самый Боря, которого так любит Лера? Не может быть!

У меня, честно говоря, не укладывалось в голове, как такая эффектная женщина могла предпочесть подобного, как справедливо заметила Клавдия, пигмея красавцу Николаю?!

— Да-а уж. Пути господни неисповедимы, — философски изрекла Клюквина. — Прямо-таки красавица и чудовище.

— Да не… Борька, вообще-то, нормальный, это просто на фотографии так получился. А как вам Лерка? Красивая?

Я согласно кивнула. Девушка на самом деле завораживала и притягивала взгляд.

— Что ж, — Клавдия поднялась, — спасибо за чай, за рассказ. Нам, пожалуй, пора.

— На разборки поедете? Советую с утра, потому что сейчас вызовов много, только время зря потеряете.

Мы пробрались к выходу теми же партизанскими тропами. Уже на пороге я не удержалась и задала давно волновавший меня вопрос:

— Наташ, а почему ты так не любишь Валерию?

— А что я, мать Тереза, чтобы всех любить? — неожиданно обозлилась девица. — Лерка использует всех, кого только может. Еще можно понять, если бы для себя старалась, а то ведь все для Бореньки. Кольку жалко!

— А что с ним? — быстро спросила Клавка.

— Страдает парень. Он любит Лерку, и она этим пользуется… Так что, подруга, — обратилась ко мне Наталья, — рано ты его в женихи записала. Думаю, это он от отчаяния с тобой связался.

— Наверное, — печально вздохнула я. — А давно Колька к Валерии приходил последний раз?

— Ой, давно уж. Недели две назад, наверное. Я еще у Лерки спрашивала: мол, чего это твоего поклонника не видно. А она грубо так ответила: «Не твое дело». А что, он всерьез к тебе переметнулся? Видать, ненадолго, раз вы здесь.

«Не твое дело», — мысленно ответила я так же, как и Валерия.

Уже на улице Клавка поделилась со мной впечатлениями от встречи с Натальей:

— Неприятная девица.

— Согласна. Знаешь, Клава, я думаю, что она завидует Валерии и тайно влюблена…

— В кого, в Лерку? — уточнила Клюквина..

— При чем здесь Лерка? — я поморщилась. — В кого-нибудь из ее поклонников. Их у нее целый табун.

— Тайно влюблена?

— Угу, тайно…

— Ох, и любишь ты, Афоня, все таинственное. Прямо-таки подросток-переросток. И когда только повзрослеешь?

Я обиженно надулась и решила объявить сестрице бойкот на ближайшие пять минут. Вспомнив фотографию Валерии, я погрузилась в философские размышления. И почему так устроена жизнь? Казалось бы, чем Коля Лерке не пара? Оба высокие, красивые, стройные… Так ведь нет, выбрала себе какого-то ботаника-недомерка. Ладно бы еще человек хороший был, а то ведь игрок! Я допускаю мысль, что Наталья в силу известных причин могла и преувеличить кое-что. в своем рассказе. Полную ясность может нам дать только личная беседа с Валерией.

— Ну что? — прервала мои размышления Клавдия.

— А куда ж еще? К Сашке все равно не попадем, а к Валерке на подстанцию поедем завтра с утра. Правда, меня немного беспокоит запертый в ванной Иван… Как, интересно, Сашка на него среагирует?

— Обойдется как-нибудь, — беспечно отмахнулась Клюквина.

Лично я в этом сильно сомневалась. Мое шестое чувство упорно твердило, что подобный поступок просто так нам с рук не сойдет.

Возле дома нас поджидал сюрприз в виде долговязого Проши. Он был при параде: в дорогом костюме с лужниковского рынка, в новых очках и с уже оформившимся бланшем под глазом. Распахнутая куртка являла миру яркий галстук цыплячьей расцветки. В руках Проша сжимал по букету хиленьких гвоздик.

— Где-то я его уже видела… — задумчиво пробормотала Клюквина.

Ответить я не успела. Прохор, завидев нас, сверкнул очками и устремился навстречу.

— Здравствуйте, Афанасия, здравствуйте, Клавдия, — торжественно произнес он, вручая цветы.

— Спасибо, конечно. А ты кто? — напрямик спросила Клавка. Судя по всему, последствия посещения Ефима она помнила лишь эпизодами.

Прохор растерянно захлопал здоровым глазом, а я коротко рассказала сестре обстоятельства знакомства с ним. Клавдия нахмурилась и не слишком любезно поинтересовалась: