Финал - Бекка Фитцпатрик

– Тише! – велела я ему шепотом.

– Если ты не хочешь идти ко мне, я сам приду к тебе, – пропел падший ангел.

В меня будто вонзился острый нож. Я задохнулась, когда он проник в мое сознание и начал шарить там, искать зацепки, анализировать образы и мысли, чтобы вычислить, где я нахожусь. Я лихорадочно выстраивала одну стену за другой, чтобы ему помешать, но он разбивал их с такой легкостью, словно они были сделаны из пыли. Я пыталась вспомнить все те способы защиты, которым учил меня Данте, но падший ангел был быстрее. Он все время опережал меня на пару шагов – на пару очень опасных шагов. Раньше я даже представить себе не могла, насколько падшие ангелы сильны. Описать это можно было только одним способом: как будто на его ментальную энергию направили увеличительное стекло, и это усилило его возможности во много раз.

У меня в мозгу внезапно вспыхнуло оранжевое зарево, и я вдруг почувствовала, как кожу обожгло. Я даже чувствовала, как это пламя плавит одежду. Оно проникало под ткань, мне было больно, как если бы настоящий огонь лизал кожу. Это доставляло очень сильные страдания, и я свернулась калачиком, прижав голову к коленям и стиснув зубы, чтобы не закричать. Этот пожар не был реальным – просто фокус с сознанием. Но я не могла поверить в это до конца, настолько настоящим был этот огонь. Мне казалось, будто я нахожусь в самом эпицентре ужасного пожара.

– Хватит! – закричала я, наконец, корчась на полу: я больше не могла сопротивляться пламени, которое сжигало мою плоть.

И тут же огонь исчез, хотя я не заметила, чтобы кто-то заливал его водой. Я лежала на спине, лицо было мокрым от пота. Мне было тяжело дышать.

– Все пошли вон, – скомандовал падший ангел.

А я и забыла почти, что в комнате был еще кто-то. Они ведь запомнят это навсегда. Да и как они смогут забыть? Интересно, кто-нибудь понял, что произошло? Догадался ли кто-нибудь, что это не запланированная инсценировка для вечеринки? Я молилась, чтобы кому-нибудь из них пришло в голову позвать на помощь. Но наш дом находится слишком далеко, и добраться до него быстро не получится.

Да и потом, единственным, кто мог бы сейчас помочь, был Патч. А я не могла связаться с ним.

Я лежала и смотрела, как мимо меня пробегают ноги, много ног. Энди Смит вылез из-за дивана и тоже испуганно рванул к входной двери.

Я чуть подняла голову, совсем чуть-чуть, чтобы только видеть падшего ангела. Было темно, но я разглядела очень худого, высокого, с голым торсом мужчину. А еще – два почти безумных, горящих в темноте глаза.

Это был тот же парень, что и в «Дьявольской суме», а потом в лесу. Который искал меня. Его тело было покрыто иероглифами, и они как будто странно извивались и вибрировали, словно через них проходили невидимые нити. И я была уверена, что они шевелятся в такт его дыханию. А еще мой взгляд все время возвращался в маленькой круглой ране у него на груди.

– Я Барух.

Он произнес это как «Бароух».

Я забилась в угол комнаты, морщась от боли.

– Хешван начался, а у меня до сих пор нет своего вассала-нефилима, – продолжал он, причем голос его звучал даже вполне дружелюбно, вот только в глазах не было света. Ни света, ни тепла.

От избытка адреналина ноги у меня стали тяжелыми и негнущимися. Особого выбора у меня не было: я была слабее. Я не могла драться с ним. Если бы только попыталась, он тут же позвал бы своих приятелей, а их было много. Я на чем свет стоит ругала сейчас маму за то, что она прогнала Патча, ведь он был так нужен мне! Я не смогу справиться одна. Если бы Патч был здесь, он бы знал, что делать.

Барух медленно облизнул губы:

– Лидер нефилимской армии… что же мне с тобой сделать?

Он снова проник в мой мозг. Я чувствовала, как он делает это, но не могла сопротивляться. Я слишком устала, чтобы бороться. Следующее, что я помню, как я подползла к его ногам и покорно легла, словно собака. Он пнул меня ногой, хищно глядя на меня сверху вниз. Ответить ему, попытаться договориться с ним я не могла – челюсти у меня были крепко сжаты, как будто их сшили прочными нитками.

«Ты не можешь противостоять мне, – прошептал он в моем мозгу, гипнотизируя меня и лишая меня воли. – Ты не можешь отвергнуть меня. Ты будешь делать все, что я скажу».

Я безуспешно пыталась не слушать его голос. Если бы мне только удалось избавиться от его контроля надо мной, я все-таки могла бы бороться. Это был мой единственный шанс.

«Каково это, быть новообращенным нефилимом? – продолжал он холодным, полным презрения голосом. – В этом мире нет места нефилимам, у которых нет хозяев. Я буду защищать тебя от других падших ангелов, Нора. Отныне и навсегда ты принадлежишь мне».

– Я не принадлежу никому, – пробормотала я, каждое слово давалось мне с огромным трудом.

Он вздохнул, протяжно и медленно, и это было похоже на удар хлыста.

– Я сломаю тебя, малышка. Вот увидишь, я тебя сломаю, – прорычал он.

Я посмотрела ему прямо в лицо:

– Ты допустил большую ошибку сегодня, Барух. Ты допустил большую ошибку, придя за мной.

Он ухмыльнулся, сверкнув белоснежными зубами:

– И я собираюсь получить удовольствие сполна.

Он приблизился ко мне на шаг, от него шел поток энергии. Он был почти так же силен, как Патч, только в Патче я никогда не чувствовала этой жажды крови. Я не знала, как давно Барух был изгнан с небес, но совершенно не сомневалась, что теперь он служит злу верой и правдой, отдавая всего себя.

– Принеси клятву верности, Нора Грей, – приказал он мне.

Глава 21

Я не собиралась давать клятву верности. Я готова была сопротивляться до последнего и не дать ему вытянуть из меня ни слова. И не важно, какие страдания он мне собирался причинить, как он собирался меня пытать – я была готова ко всему. Но одной моей решимости было явно недостаточно – мне нужен был план действий, и как можно быстрее.

«Ты должна вторгнуться в его разум», – скомандовала я себе.

Данте считал управление чужим разумом моим главным оружием, он говорил, что я делаю это лучше всех нефилимов, которых он когда-либо знал. Мне удалось обмануть Патча.

Я могла сделать это и с Барухом.

Я создала свою собственную альтернативную реальность и внедрила ее в сознание Баруха так быстро и так глубоко, что он даже не понял, что происходит.

Не слушая его гипнотизирующий голос, я вошла в его разум. Моя уверенность в успехе этого мероприятия была во многом основана на том, что я употребляла «дьявольскую силу» – своим силам я доверяла не в полной мере, но «дьявольская сила» делала меня во много раз могущественнее, усиливая все мои таланты, в том числе и способности к управлению чужим сознанием.

Перемещаясь по темным, извилистым коридорам мозга Баруха, я устраивала один взрыв за другим. Я работала с максимальной скоростью, понимая, что, если допущу ошибку, если дам ему хоть малейшее основание думать, что это я ковыряюсь в его мыслях, если он хотя бы допустит возможность моего присутствия… мне конец.

Я знала, чего он может опасаться. Нефилимы.

И вбросила в его разум образ: «Армия Черной Руки!» Я нарисовала у него в мозгу четкую и реалистичную картинку: вот в комнату врывается Данте, а за ним – двадцать, тридцать… нет, сорок нефилимов. Он мог видеть их горящие ненавистью и бешенством, налитые кровью глаза и сжатые кулаки. А еще я сделала так, что он видел, как нефилимы одного за другим утаскивают в плен его соратников, падших ангелов.

И даже несмотря на это, Барух пытался сопротивляться. Он стоял как вкопанный на месте, вторжение нефилимов не вызвало у него той реакции, на которую я рассчитывала. Я даже испугалась, что он заподозрил что-то неладное, и заторопилась.

«Тронув нашего лидера, ты бросил вызов всем нам – всем нам! – Я старалась, чтобы эти слова Данте в голове у Баруха звучали как можно убедительнее. – Нора не станет давать тебе клятву верности. Ни сейчас, ни когда-либо...»

В моей вображаемой реальности Данте схватил кочергу из камина и всадил ее в спину Баруху, прямо туда, где когда-то были крылья. И этот образ я постаралась сделать как можно реальнее и ярче.

Я услышала, как Барух упал на колени – и только потом открыла глаза. Он стоял на четвереньках, сгорбившись. Вся его фигура была сейчас воплощением боли и растерянности. Глаза у него остекленели, а в уголке губ появилась слюна. Руками он тянулся к спине, хватая ртом воздух: он пытался вытащить кочергу.

Я облегченно выдохнула: он купился. Он попался в мою мысленную ловушку.

На пороге возник чей-то силуэт.

Вскочив, я выхватила из камина настоящую кочергу и замахнулась, готовясь нанести удар. Но это была Дабрия. В полумраке ее волосы мерцали, словно были сделаны изо льда, а на губах играла полуулыбка.

– Ты поймала его в мысленную ловушку? – догадалась она. – Неплохо. Но нам все равно надо отсюда убираться, и побыстрее.

Я рассмеялась холодно и недоверчиво: