Освободители - Роберт Харви

Месть природе, попранной тиранией, — дело благородное, возвышенное и достойное похвалы. Нет ничего более великого. Даже если на пути к этой славной цели нам придется пройти через разрушения и смерть, не стоит отчаиваться. Наша цель далека, но справедливость требует, чтобы мы достигли ее…

Не стоит приписывать политикам перемены в судьбах государств. Эти перемены не зависят от решений генералов или судей. Во время восстаний и социальных конфликтов глупо противостоять человеческим страстям. Революционные движения возбуждают эмоции людей, и они увеличиваются пропорционально давлению той силы, которая противостоит им. Ошибки и страсти лидеров причиняют серьезный вред Республике. Они должны быть осуждены, иначе наше дело потерпит поражение. Мы должны понимать, что человек слаб, а жизнь жестока.

Человек — лишь игрушка в руках судьбы. Мы можем лишь предполагать, что с нами случится в будущем, но не можем быть уверены в этом. Человеку судьба неподвластна. Мы еще не постигли ее законов. Политические процессы или войны не могут происходить только по нашим планам и только по нашему желанию. Наши возможности ограничены. Люди не могут соперничать с богами».

Этот документ отражает состояние человека, испытавшего сначала поражение, затем познавшего вкус победы… теперь новое поражение. Жалкие слова оправдания, безосновательный оптимизм, который в сложившихся обстоятельствах больше похож на обыкновенную истерику. Боливар потерпел полное поражение. Его мечты разбились о суровую действительность. Тысячи людей погибли в этой кровавой бойне. Десять тысяч беженцев погибли только во время исхода из Каракаса и сразу после него. Свое обращение Боливар заканчивает таким призывом: «Не сравнивайте свою физическую силу с силой врага. Материя и дух — несравнимые вещи. Вы — люди, они — звери. Вы — свободны, они — рабы. Боритесь, и вы победите. Бог дарует победу стойким».

7 сентября 1814 года Боливар, его сестра Мария Антония и Мариньо взошли на борт корабля с подходящим названием «Эль-Арроганте» («Гордый»), отправлявшегося на Кюрасао. Через восемнадцать месяцев Боливар окажется во второй ссылке. Тысячи других беженцев на кораблях отправились на Антильские острова.

Как только Боливар отбыл, Бовес со своими легионерами оккупировал Куману. Там он устроил настоящую резню. Его легионеры истребили тысячи мирных жителей. По ночам мужчин казнили, а женщин заставляли развлекать легионеров. Затем их насиловали и убивали. Бовес убил беременную женщину и выпотрошил ее, чтобы посмеяться над конвульсиями плода.

Остатки армии патриотов, несмотря на сопротивление, потерпели поражение сначала в бою у деревни Сабана-де-Эль-Саладо, а затем у местечка Урика. Однако именно в схватке при Урике копье патриота настигло Бовеса. Он был убит. Другая сторона тоже понесла тяжкие потери — погибли семейный адвокат Боливара Мигель Хосе Санс и Устариц, отец венесуэльской независимости, автор первой конституции. Пиар бежал на Ямайку, Бермудес — на остров Маргарита. Только Рибас остался на материке. Он отправился в льянос. Там его схватили и обезглавили. Голову Рибаса поместили в сосуд с растительным маслом и отправили в Каракас. Теперь главарем льянерос стал Моралес. Он был не менее жесток, чем Бовес. Чтобы стать во главе «легиона дьявола», Моралес убил семерых братьев Бовеса.

20 сентября 1814 года Симон Боливар вернулся в Картахену. Не имея на то предписаний от правительства Картахены, он использовал войска, данные ему правительством Тунхи. Полковник Кастильо, давний враг Боливара, пытался настроить против него общественное мнение. Бригадир Хоакин Рикуарте добился, чтобы правительство осудило действия Боливара: «Варварские, непродуманные действия Боливара, объявленная им „война насмерть“ сделали нашими врагами целые города и провинции. Люди ненавидят нашу армию и те идеи, за которые она сражается. Те люди, которые увенчали нас оливковыми и лавровыми венками, боровшиеся с нами против испанцев, теперь, увидев кровавые деяния наших солдат, стали нашими врагами…»

Боливара обвиняли в развязывании кровавого террора и организации заговора с целью навязать Новой Гранаде политическое устройство Венесуэлы. Расовое соотношение в Венесуэле и Новой Гранаде было различным. В Новой Гранаде белые составляли большинство населения — их было девятьсот тысяч. Индейцев насчитывалось триста тысяч, свободных чернокожих — сто сорок тысяч, чернокожих рабов — семьдесят тысяч. В Новой Гранаде чернокожее меньшинство и тем более пассивные по своей природе индейцы никогда не представляли угрозы для белых. Они и не помышляли о том, чтобы править страной.

Боливар верхом на лошади отправился в горные районы Новой Гранады — в Тунху, столицу региона. Он чувствовал себя одиноким и покинутым, но вдруг удача улыбнулась ему. У местечка Оканья по дороге в Тунху он встретил дивизию под командованием одного из преданных ему подчиненных — лейтенанта Урданеты. Его воины мужественно сражались с врагом, но безуспешно и теперь пробивались назад — в Новую Гранаду. Истощенные, отчаявшиеся люди с радостью встретили своего лидера. Нарушая правила субординации, они обнимали Боливара. Он мягко пожурил их за нарушение дисциплины. Боливар был рад тому, что в его распоряжении неожиданно появилась небольшая, но действенная армия. В отличие от мирных жителей Новой Гранады у солдат Урданеты уже был серьезный военный опыт. Сотни людей приветствовали колонну солдат под предводительством Боливара на их пути в Тунху. Позднее в своем мастерском отчете правительству Тунхи Боливар так напишет о своих удачах и промахах:

«Испытания, выпавшие на нашу долю, и тот опыт, который мы приобрели в нашей борьбе, открыли нам глаза. Стоит ли беречь себя от опасностей войны, если победа в ней принесет нам свободу и славу, которые окупят наши жертвы? Жертв избежать нельзя. Достичь триумфа можно только через жертвоприношение. Земля нашей родины пропитана кровью ее сыновей. Мы должны доказать, что эти жертвы были не напрасны. Наконец-то наш несчастный континент, покинутая всеми земля рабов с достоинством поднимает голову… Она станет свободной. Наша земля еще хранит память о недавней борьбе рабов».

Следует сказать, что со временем Боливар стал великолепным оратором. Даже его враги вынуждены были признавать убедительность его аргументов, когда встречались с ним с глазу на глаз. Председательствующий на заседании правительства Камило Торрес пригласил Боливара сесть рядом с ним и обратился к нему с такими словами: «Генерал, пока вы держите в руках оружие, ваша страна не теряет надежды, вы скоро вернетесь на родину и спасете ее от угнетателей. Правительство Гранады поддерживает вас в этом. Великим людям тоже иногда не везет на поле боя».

Правительство Гранады охотно приняло Боливара в свои объятия. У него были на это свои причины — оно нуждалось в Боливаре и хотело использовать его в собственных военных операциях. Рядом с Санта-Фе-де-Боготой находилась независимая провинция Кундинамарка, поддерживавшая тесные связи с республикой Туниа. Возглавлявший Кундинамарку интеллектуал Нариньо с небольшим отрядом пытался подчинить себе цитадель роялистов Пасто, расположенную на юго-западе в горах. В результате предательства его удалось захватить в плен. Нариньо заковали в кандалы и отправили в Мадрид, где уже находился несчастный Миранда.

После этого некто Мигель Альварес объявил себя диктатором Санта-Фе-де-Боготы и если не впрямую поддерживал роялистов, то был настроен весьма оппозиционно к республике Тунхи. Боливару и его солдатам было предназначено заставить Боготу подчиниться.

Боливар не был в восторге от того, что ему нужно воевать против тех, кого он называл «согражданами», но вынужден был согласиться. 12 декабря 1814 года, подойдя к окрестностям Боготы, он узнал, что на помощь Альваресу пришли испанцы. Три дня солдаты Боливара вели рукопашные бои в городе, сражались на баррикадах, стреляли из окон и с крыш домов. В результате выскочка Альварес и его приверженцы были выдворены из Боготы. Это был так необходимый сейчас Боливару триумф — он освободил один из самых красивых колониальных городов Латинской Америки.

Гумбольдт называл Боготу американскими Афинами. Она расположена в живописном горном амфитеатре. Правительство Тунхи переехало в Санта-Фе-де-Боготу, которая стала новой столицей республики. Теперь все бывшее вице-королевство Новая Гранада, исключая только порт Санта-Марта, все еще находившийся в руках роялистов, имело единое правительство.

Эта победа позволила Боливару частично восстановить былое уважение и престиж. Для человека, ввергнувшего страну в разрушительную гражданскую войну, пусть даже ради справедливой цели, Боливар бы поистине выдающимся оптимистом, хотя его оптимизм порой зиждился на самообмане. Возможно, он понимал, что только новые военные действия смогут спасти его репутацию после поражения в борьбе за независимость. Зрелость Боливара и его умение сдерживать себя произвели сильное впечатление на правительство Тунхи. Он вел себя спокойно и обдуманно, как человек, абсолютно уверенный в правоте своего дела. Никакие неудачи не могли заставить его отказаться от намеченной цели. Боливар был убежден в своей силе и в том, что только он способен вершить великие дела. Это было его самой большой ошибкой.