Звери в моей постели - Джеки Даррелл

Брайен рассмеялся.

— Не беспокойся, я везучий, гарантирую — все будет в порядке.

— Как бы то ни было, — вступил Даррелл, — программа выглядит замечательно. Боюсь даже, Крис, что у нас будет перебор с материалом, если не станем ограничивать себя.

— На этот счет можешь не беспокоиться. Был бы материал хороший, я и три программы посвящу Новой Зеландии.

Закончив снимать черных лебедей, мы направились дальше — в Роторуа, город, известный на весь мир гейзерами, грязевыми озерами и запахом сероводорода*.

Запах отдаленно напомнил мне амбре английской привокзальной гостиницы в час ленча. Дж.Д.

Мы и впрямь ощутили амбре Роторуа задолго до того, как увидели его, и я спрашивала себя, как только люди могут жить здесь, дыша ароматом тухлых яиц. Сверх того, по словам Брайена, жить тут было опасно потому, что в любой момент у вас под ногами может разверзнуться провал, извергающий пар или газ. Он даже привел пример: не успел один человек открыть в Роторуа новую лавку, как весь фасад снесло извержением газа. Катя по главной улице, мы видели в конце ее пар над районом гейзеров и ощущали все более сильное зловоние.

— Такие кадры, — объявил Крис, — помогут нам как следует отобразить облик Новой Зеландии. Сами знаете, большинство людей в Англии совершенно не представляют себе, как выглядит эта страна, и нам важно заполнить этот пробел.

Жертвуя собой в интересах телевидения, мы спустились в долинку с потоками кипящей воды, гейзерами и бурлящими грязевыми озерами. В разгар эффектных съемок пробудился самый большой гейзер, обдав нас и нашу аппаратуру мелкими брызгами мутной воды и едва не сбив с ног беднягу Даррелла, который стоял совсем близко от жерла. Он не дождался от нас сочувственных слов, поскольку мы предупреждали его об опасности.

— Хорошо вам покатываться со смеху, — пробурчал он, вытираясь, — я мог остаться калекой на всю жизнь.

— Не переживай, Джерри, получились отличные кадры, зрители будут в восторге, — заверил его Джим.

Вся эта местность производила жуткое впечатление, напоминая мне кадры из «Фантазии» Уолта Диснея, изображающие сотворение мира. Я не могла оторвать глаз от озер, смахивающих на чаны с кипящей карамелью.

— Ладно, ребята, поехали, — поторопил нас Крис. — Не забыли — нам еще надо поснимать фауну. От нас ждут не очередной географический фильм в техниколоре.

— Типичный пример ворчуна, верно, Джим? — вступила я. — Ни минуты передышки не дает.

Джим только и ждал этих слов.

— В самом деле, Крис, как насчет того, чтобы денек отдохнуть? А то все работа, работа, даже выспаться некогда.

Крис живо уклонился от этого выпада и повернулся к Брайену, чтобы спросить, где находятся его друзья из Управления природных ресурсов, которые должны были ознакомить нас с проблемами лесоводства.

— Они придут к нам в гостиницу после ленча, тогда и решим, с чего начать, а то похоже, что скоро пойдет дождь.

— Подумаешь — дождь! Ты ведь не боишься промокнуть в интересах телевидения, Джим? — осведомился Даррелл.

— Нисколько, Джерри, камера-то не моя. И если сериал не будет снят, отдуваться Крису, а не нам.

Бедняга Крис был постоянной мишенью насмешек и довольно скоро перестал обращать на них внимание*.

Почти на все, что ему говорили. Дж.Д.

После ленча местный представитель УПР Элан Халл пришел за нами, и остаток дня мы занимались съемками на озере Роторуа, заглянули также в хозяйство, где разводят форель.

На другой день рано утром мы поехали в сопровождении представителя лесничества на научно-исследовательскую станцию в центре обширной плантации сосны, где познакомились с лесничими и научными сотрудниками, занимающимися вопросами регулирования численности опоссумов и оленей. Эти интродуцированные животные распространились по всей Новой Зеландии, нанося огромный вред лесам, что влекло за собой усиление эрозии.

Катя по лесным просекам, наш отряд напрашивался на сравнение с траурным кортежем. Время от времени мы останавливались, чтобы осмотреть деревья и подлесок, а доехав до особенно пострадавшего участка, уговорили одного из лесничих дать интервью для телевидения. После чего часть эскорта покинула нас; видимо, кое-кто испугался, что его тоже уговорят стоять перед объективом. Продолжая путь, мы добрались до пожарной вышки в центре плантации. Здесь нас познакомили с очаровательным мужчиной, который мягким голосом сообщил нам, что дежурит здесь каждое лето в обществе одной только собаки. Вид с вышки был великолепен, вдали мы рассмотрели конус считающегося потухшим вулкана Эгмонт. Позднее мы узнали, что «пожарный» — один из крупнейших писателей Новой Зеландии и нашел себе идеальную работу, чтобы писать в покое. Двойная польза для страны!

В гостиницу мы вернулись здорово уставшими и, поскольку нам — к великому ужасу Джима — на другой день предстояло выезжать в Веллингтон в пять утра, решили пораньше лечь спать. Джим Сондерс — большой любитель поспать, без восьми часов сна он не работник*, о чем и твердил постоянно Крису, однако без видимого успеха.

Стоит ли упоминать, что и с восемью часами сна он не был полноценным работником. Дж.Д.

— Отдохнешь в Веллингтоне, Джим, — пообещал он, но Джим не очень-то в это поверил, поскольку плотность нашего графика начала сказываться даже на бедном Ворчуне, самом выносливом члене отряда. — Сам знаешь, нам до пятого мая надо покрыть изрядные расстояния.

— Верно, Крис! — дружно отозвались мы. — Но хотелось бы сохранить достаточно сил, чтобы в конце путешествия хватило энергии подняться по трапу на пароход, идущий домой, а с такими темпами даже ты успеешь выдохнуться.

Надо сказать, что старый, заслуженный «Гранд Отель"* в Роторуа издавна обслуживал путешествующих членов королевской семьи, так что он не привык к тому, чтобы пятеро странников, нагруженных своими вещами и аппаратурой, наполняли шумом его священные коридоры в четыре тридцать утра.

Одна из многих и, пожалуй, главных причин, почему я не хотел бы быть членом королевской семьи. Дж.Д.

Из-за дефицита в носильщиках мы потянули не одно сухожилие и не одну мышцу за полтора месяца пребывания в Новой Зеландии. Правда, некоторые гостиницы компенсируют отсутствие носильщиков, предоставляя постояльцам тележки для багажа. Не очень-то удобно при лифтах с автоматически закрывающимися дверями: только примеришься втолкнуть в кабину скрипучую тележку, как створки аккуратно смыкаются. Перед моими глазами по сей день стоит такая картина — Даррелл и Парсонс истерически хохочут, лежа под грудой багажа на полу перед лифтом в «Гранд Отеле». Подозреваю, почтенная гостиница ничуть не горевала, расставаясь с такими знатными постояльцами.