Хозяин Мрака (СИ) - Нетт Евгений

Поверхностный взгляд, брошенный на внутренний мир, не сказал Элину ничего сколь-нибудь определённого: он отчётливо ощущал присутствие чем-то занятой Эриды, но нового могущественного соседа даже просто заметить было сложно. Впрочем, результаты его трудов перерождённый ощущал на себе, так как именно благодаря стараниям Дарагоса повреждённая душа постепенно исцелялась.

И методики работы с душами — лишь малая часть того, о чём Элин хотел узнать от своего нового и, что куда как важнее, настоящего учителя.

У частицы души истинного человека было, чему поучиться, ведь даже в таком состоянии Дарагос просто отделал Элина так, словно это он был осколком души, а не наоборот. Поражение ударило по самолюбию перерождённого, попутно пошатнув его уверенность… но, как ему казалось сейчас, это было к лучшему.

По крайней мере, теперь Элин отчётливо видел пропасть, разделяющую людей прошлого и людей настоящего.

Мимо застывшего рядом с кучкой пепла перерождённого пронеслась “звезда” анимусов, а спустя пару секунд рядом приземлился Кацелиан, отменивший слияние и вернувший себе обычный внешний вид. Правда, от доспехов он не избавился, разумно посчитав, что их можно и подержать в активированном состоянии — лишним не будет.

— Что это была за тварь?

— Симбионт. Неимоверно сильный разумный демонический зверь, разум которого практически неотличим от людского. — Элин попытался объяснить в двух словах, но при этом так, чтобы Кацелиан проникся глубиной той задницы, в которой находятся люди. — В плане силы и способностей эта особь, пожалуй, одна из слабейших. Правители симбионтов, лорды, в разы могущественнее…

— О них никто не знал. Даже не слышал… — Перебил перерождённого мужчина, склонившись над рассыпавшимся по земле пеплом. — И эта тварь пользовалась техниками.

— Это ещё одна особенность этой недолюбливающей людей расы.

— Нужно сообщить об этом совету.

— Если о симбионтах станет широко известно, то они могут просто решить, что дальнейшее существование людей несёт слишком много рисков. Сейчас я просто попрошу не распространяться об этом. Пусть все считают, что сражение шло между мной и особо сильным разумным демоническим зверем. — Кацелиан открыл было рот, чтобы возразить, но перерождённый не дал ему этого сделать. — Проблему симбионтов, как и кое-что ещё, мы обсудим с тобой и протектором Бельфи.

— “Кое-что ещё”? Мне брать с собой успокоительные?

— Если только самые концентрированные. — Хмыкнул Элин, на периферии сознания отметив, что у главы клана Мурум вновь ожило чувство юмора. Хороший знак. — Если вы сможете обойтись без моей помощи, то я бы предпочёл отдохнуть.

Элин потянулся к фляге на своём поясе, намереваясь промочить горло водой с мизерной долей вина, но снять её с крепления удалось не сразу. Руки анимуса била мелкая неприятная дрожь, из-за чего слишком скользкий сосуд то и дело пытался выскользнуть из слабых пальцев.

Не сам бой, но то, что произошло после него слишком сильно ударило по перерождённому, и границы этого “слишком сильно” начали давать о себе знать только сейчас. По телу волнами прокатывалась слабость, и Элину казалось, что болеть стали даже кости. А ведь он не пропустил ни одного удара в реальном мире. Не получил ни одной царапины — чего уж говорить о синяках?

Но одно ранение души привело к столь плачевному результату…

— Отправляйся. Тут мы справимся и без тебя. — Кацелиану было крайне непривычно видеть Элина в том виде, в котором тот оказался. Внешне здоров и невредим, но ощущение при одном лишь взгляде на него складывалось такое, будто юного стража сбила карета, а после от тела попытались избавиться, сбросив со стены Китежа.

— Спасибо. — Элин кивнул — и как мог быстро двинулся в сторону Китежа, от которого во время боя порядком удалился. Ничтожное расстояние обычно — и такое внушительное сейчас было преодолено за пару минут, а до дома, несясь по крышам, перерождённый добрался лишь через двадцать.

— Элин?!

— Кажется, у тебя уже вошло в привычку вот так меня встречать. — Пробормотал парень, оперевшись рукой на стену. Вторая уже висела плетью, и на попытки пошевелить ею не откликалась, что, конечно же, Элину не нравилось категорически. — Я до лаборатории… и надолго.

— Какая лаборатория?! В постель! — Практически зарычала Лекси, заставив парня опереться на её плечо.

— Опасно. — Коротко ответил тот, из последних сил удержав взятое изначально направление движения. — Если что-то пойдёт не так… ты пострадаешь.

А лаборатория, в свою очередь, могла выдержать даже активацию ударной техники высшего класса. Один раз, правда, но и это — уже хлеб. Тем временем Алексия поджала губы и, проникнувшись словами оказавшегося на грани неизвестно чего анимуса, всё-таки довела его до непосредственно лаборатории.

— Дальше я сам. — Относительно долгая жизнь вкупе с перерождением если в чём-то и изменили характер Алексии, то точно не в плане упрямства и какой-то странной, присущей исключительно женщинам… самоуверенности?

— “Нет, не самое подходящее слово. Скорее уж вера в лучшее…”. — Поспешила оправдать огненноволосую Эрида. — “Поторопись и вернись во внутренний мир. Дарагос требует твоего присутствия”.

— “А самому сказать не судьба?”. — Огрызнулся перерождённый, надёжно заперев единственный вход в лабораторию. Он лишил доступа в это помещение даже Лекси, так как опасался, что через сутки-двое она всё-таки сунется внутрь, проигнорировав тот факт, что внутри есть все необходимые для выживания припасы. Ну а помочь Элину не смог бы даже мастер-целитель, чего уж говорить о мокрых полотенцах на лбу или травяных отварах.

— “Говорит, что это тебя добьёт”.

Чертыхнувшись, Элин устало опустился на пол и сунул под голову мистическим образом оказавшуюся под рукой книгу, оперативно отрешившись от физического тела. Его путь лежал во внутренний мир, который, признаться честно, выглядел настолько паршиво, насколько только возможно.

— Что происходит?! — Прокричал перерождённый, перекрикивая чудовищные завывания ветра, давным-давно посрывавшего листву с деревьев и прижавшую траву к земле так, что о её существовании впервые оказавшийся здесь наблюдатель мог не догадаться вовсе.

В то же время на затянутом грозовыми тучами небе виднелся колоссальных размеров серебряный росчерк, сквозь который виднелось абсолютное ничего. Элин видел это ничто — и понимал, что это просто тьма, но в то же время вообще не она. Просто… ничего. Не чёрное и не белое, а никакое.

И просто так совпало, что его личное “ничего” — это забытье и мрак, а не розовая клякса, например.

— Это то, что бывает, если возомнивший себя богом кретин пытается связать чью-то судьбу со своей! — Не прокричал — пророкотал Дарагос, находившийся сейчас подле беседки. И он не просто там стоял, а что-то делал с плавающим перед ним разноцветным туманом. — И что самое обидное — я ничерта не понимаю! Причины, повлёкшие за собой начало саморазрушения твоей души мне не ясны!

— Саморазрушение?! — Скепсис из восклицания поравнявшегося с мужчиной Элина можно было черпать голыми ладонями. Ведь он отлично помнил, как всего полчаса назад вещающий о произвольном начале “саморазрушения” мечник буквально пробил ему грудь мечом. Словно воин отрубил врагу голову, а потом сказал, что тот умер из-за кровотечения. И ведь не соврёт, собака.

— Моя атака послужила катализатором, так как в твоей душе уже наследил Марагос. Он явно пытался привязать к тебе “ключи”, сделавшие его тем, кто он есть… но как, и что с этим можно сделать я не знаю. — А боль тем временем всё нарастала, так что Элину всё меньше и меньше хотелось бросаться в пространные рассуждения.

— Что можно сделать? — Нет, не так. — Что я могу сделать?

— Я не знаю. Но твоя душа умирает, словно никогда и не могла быть живой. И если кто-то может сказать, почему, то только ты, Элин Нойр. — К вящему сожалению экс-абсолюта, Дарагос не предоставил решение на блюдечке, как того бы хотелось. — Я буду сдерживать процесс разрушения твоей души столько, сколько смогу, но такими темпами у тебя максимум сутки.