Без права на наследство - Уильям Коллинз

Последним штрихом стало серое летнее пальто с прокладками, слегка уродующими контуры плеч и спины и придающими фигуре очертания, характерные для дамы в возрасте. Магдален прошлась пару раз по комнате, вспоминая правильную походку, с легкой хромотой на одну ногу, попробовала голос. Теперь перевоплощение в мисс Гарт было завершено: девушка превратилась в унылого вида гувернантку лет пятидесяти. Только при ярком и направленном в лицо свете можно было заподозрить неладное.

Прежде чем открыть дверь, она спрятала все сценические материалы, чтобы их не обнаружила домохозяйка. Пакет с письмами Норы, которые она перечитывала поздно вечером, Магдален засунула под зеркало. Узнала бы ее сестра в таком виде, встретив на улице? Наверняка нет! Даже она. Магдален взглянула на часы: почти полдень. Оставалось не больше часа на эксперимент – вернуться надо было до прихода детей из школы.

Она тихо покинула дом и пересекла улицу. Еще мгновение – и Магдален постучала в двери Ноэля Ванстоуна. Ей открыла та самая служанка, что накануне ходила за железнодорожным справочником. Хрипловатым голосом, с характерным северным произношением, Магдален осведомилась, дома ли миссис Леконт. Оказалось, что она ушла, а мистер Ванстоун еще не вставал. Еще одно непредвиденное препятствие! Но Магдален не желала сдаваться.

– А когда вернется миссис Леконт?

– Около часа, мэм.

– Передайте ей, что я зайду вскоре после часа. Мне совершенно необходимо встретиться с миссис Леконт. Меня зовут мисс Гарт.

Вернуться в комнаты Магдален не могла. Служанка смотрела ей вслед, да и дети домохозяйки могли заметить ее. Девушка свернула наугад, направо и прошла до моста Воксхолл, где и остановилась, глядя на реку. Надо было чем-то себя занять.

Мысли ее обратились к Норе. Где сейчас ее сестра? Чем занята? А что, если пойти туда, где она теперь работает, и взглянуть на нее издали? Магдален решила, что вид сестры приободрит ее, придаст душевных сил, а потому решительно перешла мост и оказалась в северной части Лондона.

Она остановила кэб и велела доставить ее на Нью-стрит, возле Сприн-Гарденз, пообещав заплатить вдвое, если поездка будет быстрой. Она едва успела сделать десяток шагов по Нью-стрит, в сторону парка Сент-Джеймс, как дверь одного из домов распахнулась, и оттуда вышла дама в трауре в сопровождении двух девочек. Они пошли к парку, не обратив внимания на Магдален, сердце которой отчаянно колотилось: ведь перед ней была Нора!

Магдален проследовала за сестрой до парка Сент-Джеймс, а затем по Мэлл до Грин-парка. Она присматривалась к малейшим деталям, ловила незначительные перемены в лице и фигуре Норы. Та похудела, стала ниже склонять голову, и походка была какой-то неуверенной, медленной. Черное платье было ей к лицу, подчеркивая белизну кожи.

Магдален неспешно сделала круг, огибая место, где Нора с подопечными расположилась надолго, и зашла так, что, подняв глаза, сестра взглянула прямо на нее. В этот момент Нора показалась ей красивее прежнего. Печаль придавала ей утонченность и благородство. Нора скользнула взглядом по неузнаваемому лицу Магдален, не задержавшись на нем.

Дети, которых привела на прогулку Нора, поссорились из-за того, куда идти дальше. Магдален видела, что Нора пытается успокоить их, одновременно поджидая момент, чтобы перевести их через дорогу. Но дети кричали все громче. Младшая девочка лет восьми или девяти вдруг в ярости набросилась на гувернантку и стала пинать и колотить ее. Прохожие смеялись, оглядываясь на эту сцену, одна женщина даже громко выразила сочувствие гувернантке. Первым порывом Магдален было растолкать зевак и броситься на помощь сестре, но она сдержалась. В это время рядом с Норой и детьми притормозил экипаж, в котором сидела пожилая дама. Она окликнула гувернантку, а лакей соскочил на землю, взял детей за руки и отвел к коляске.

– Хорошо, что я оказалась рядом, – заметила пожилая дама, приказав Норе сесть в экипаж. – Тебе не справиться с детьми моей дочери, боюсь, и в будущем.

Они уехали, любопытные тоже разошлись по делам, и Магдален вновь осталась одна. Ей было мучительно больно: ее сестра стала предметом всеобщего любопытства и насмешек, жертвой оскорбительного поведения той дамы и отвратительного ребенка. И во всем этом был виноват тот, кто лишил их дома и привычной жизни, забрал их деньги, расстроил брак самой Магдален, вынудил Фрэнка уехать в Китай. Теперь его сын должен за все заплатить! Мысли о сестре укрепили ее решимость действовать любой ценой.

Магдален взяла первый встречный кэб и поспешила к дому на Воксхолл-Уок. Поездка ее немного успокоила, и она сосредоточилась на своем облике. Она вышла возле кондитерской и взглянула на свое отражение в витрине. Парик и шляпка немного сбились набок, в остальном все было в порядке. Магдален исправила дефект и вернулась в кэб. В половине второго она снова была перед дверью Ноэля Ванстоуна. Миссис Леконт уже вернулась, служанка пригласила фальшивую мисс Гарт в дом и провела по коридору и лестнице, на которой не было даже простого ковра, в комнату в задней части дома. Свет проникал через единственное окно, стены были голыми, а пол и тут не прикрыт ковром. Два простых стула у стены, кухонный стол у окна – на нем аквариум, в котором была выложена пирамида из камней и водорослей. На стенках виднелись улитки, в зеленоватой воде – головастики и крошечная рыбка, на каменистой горке сидели тритоны и лягушки, а на самой вершине – холодная, коричневая и неподвижная, словно камень, жаба с яркими глазами. Разведение рыб и рептилий не было в то время популярно в Англии, так что Магдален испытала удивление и невольное отвращение при виде обитателей аквариума.

– Не беспокойтесь, мои питомцы совершенно безвредны, – раздался женский голос у нее за спиной.

Магдален обернулась и увидела миссис Леконт. Девушка рассчитывала увидеть жесткую, волевую, надменную пожилую женщину, но перед ней была очаровательная леди в безупречно аккуратном, со вкусом выбранном платье. Ей удавалось одержать победу над возрастом и сохранять элегантность. Если бы она сбросила лет пятнадцать-шестнадцать и вернулась к былым тридцати восьми, едва ли один мужчина из тысячи или одна женщина из сотни смогли бы не довериться ей и не испытать симпатию. Темные волосы ее тронула седина, заметная под кружевным чепчиком – на лбу и у пухлых белых щек. Гладкое лицо без морщин и наметившийся второй подбородок, отличные зубы создавали впечатление свежести и здоровья. Тубы ее были слишком тонкими, но улыбка приятная и искренняя. Большие черные глаза на другом лице показались бы суровыми, но мягкость черт миссис Леконт делала их просто выразительными и живыми, не более того. Она глянула на Магдален, на жабу в аквариуме, потом взглянула во двор за окном, автоматически коснулась батистовой манишки. Строгое черное платье служило трауром по Майклу Ванстоуну, безупречно белый фартук напоминал о хозяйственных обязанностях. Скромные серьги из гагата придавали ей облик квакерши, которой неведом грех. Фигура у миссис Леконт тоже была мягкая и чуть округлая, а движения плавные. В юности многие мужчины находили ее неотразимой, а женщины нередко подмечали ее безжалостный и холодный нрав, скрывающийся за улыбками. Магдален с первого взгляда на эту осеннюю Венеру поняла, что была права, тщательно подготовившись к встрече.

– Я имею удовольствие видеть даму, которая заходила сегодня утром? Мисс Гарт, если не ошибаюсь? – приветливо проговорила миссис Леконт.

Магдален поклонилась, чтобы выиграть дополнительное мгновение.

– Примите мои извинения, мэм, за то, что принимаю вас в такой обстановке, – продолжала миссис Леконт с легким иностранным акцентом. – Но мистер Ванстоун здесь долго не задержится, завтра днем мы отправляемся к морю, так что не стали заниматься обстановкой. Присаживайтесь и расскажите, чему я обязана вашим визитом?

Она плавно приблизилась к Магдален на пару шагов и поставила стул точно против света.

– Прошу, садитесь, – предложила она, с любопытством взглянув в лицо гостьи.

– Простите, у меня болят глаза, – ответила Магдален, отвернувшись от окна и не забывая о правильном тоне и акценте. – Позвольте мне опустить вуаль и сесть так, чтобы свет не бил в глаза.

Сказав это, Магдален обрела уверенность. Она передвинула стул в угол комнаты и села, поправив вуаль. Миссис Леконт поджала губы, но пробормотала все же слова сочувствия. При этом она еще пристальнее смотрела на незнакомку.

– Итак, что же привело вас сюда? – миссис Леконт села так, что Магдален вынуждена была слегка развернуться к окну.

– Для начала я должна спросить, известно ли вам мое имя?

– Нет. Имя мисс Гарт мне ничего не говорит, – миссис Леконт многозначительно кашлянула, проявляя нетерпение.

– В таком случае я вынуждена объясниться. Я много лет прожила в качестве гувернантки в доме покойного мистера Эндрю Ванстоуна в Ком-Рейвене и теперь представляю интересы его осиротевших дочерей.