Тринадцать - Стив Кавана
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Переступив с ноги на ногу, Харпер уперлась рукой в бедро и уставилась на меня непонимающим взглядом.
– Ты же слышал ее. Да и сам это озвучил – мы не можем заставить ее дать показания. Дело-то не закрыто.
Двери лифта наконец открылись, мы вошли в него, и Харпер нажала кнопку первого этажа.
– И все-таки есть один способ заставить ее выступить на суде, – задумчиво произнес я.
– Отсоси! У нас нет ни единого шанса. Ну давай, удиви меня… Ставлю доллар, что ничего не выйдет. Дилейни в жизни не станет давать показания по своему собственному делу.
– Единственная причина, по которой она не может сейчас выступить на суде – это потому что дело до сих пор не закрыто. Поэтому все, что нам нужно сделать, – закрыть его.
* * *
Поездка до «Адвокатского бюро Карпа» заняла не слишком много времени, и по пути никто из нас не произнес ни слова. Холтен вел машину. Мы с Харпер устроились на заднем сиденье, просматривая старые новостные статьи на своих телефонах.
Энни Хайтауэр была найдена мертвой в ноябре 2001 года в гостиной своего дома в Спрингфилде. Горло у нее было перерезано до самого позвоночника. Ее дети должны были провести выходные в гостях у своего отца, Омара Хайтауэра. На самом же деле в тот момент они находились у сестры Омара в двух кварталах от дома своей матери. Омар показал на суде, что недавно у него появились деньги – удачно сыграл на футбольном тотализаторе. Почти сто косарей. Он даже попал в местную газету. Часть денег Хайтауэр потратил на наркоту – выкурил в тот день несколько трубочек, и его сестра застала детей у него на кухне балующимися с микроволновкой. Эта сестра, Шайенн, забрала детей на ночь к себе, пока Омар не проспится. Таким образом, алиби на ночь убийства у него не имелось. Он задолжал Энни почти тысячу долларов алиментов, и она поручила адвокату вернуть их. На долларовой купюре, найденной у Энни между пальцами ног, обнаружили отпечатки пальцев Омара. Я сразу припомнил орла на Большой печати – пучок стрел и оливковые ветви, зажатые у него в когтях. На суде адвокат Омара утверждал, что чуть раньше на той же неделе его клиент вернул Энни долг наличными, а убийца просто использовал одну из этих банкнот, чтобы подставить его.
Присяжные на это не купились.
Заметка из единственного абзаца, опубликованная в 2008 году, сообщала, что Омар был убит в тюрьме.
Дело Дерека Касса казалось столь же простым. Тот тоже был семейным человеком. Жена. Трое детей. Продавал фургоны «Форд Транзит» со своей собственной площадки в центре Уилмингтона. Для встреч с клиентами и поставщиками частенько разъезжал по всяким городам и весям. И уже в дороге из Дерека превращался в Дилайлу. В качестве Дилайлы летом 2010 года он и влип в серьезные неприятности – в каком-то баре в двух милях от Ньюарка. Работающий на полставки работяга из местного автосервиса, некто Пит Тимсон, не слишком-то обрадовался, узнав, что его горячая подружка на самом-то деле мужчина, и пригрозил задушить Дилайлу. Последовал за ней обратно в мотель, в котором она остановилась. Задушил ее прямо в постели и оставил на прикроватном столике банкноту со своими отпечатками пальцев. Свидетели на суде показали, что слышали, как он угрожал ее пристукнуть. Дело было закрыто.
– Карен Харви не совсем подходит, – подала голос Харпер.
– Я еще до нее не добрался. И почему же? – отозвался я.
Проведя большим пальцем по экрану и прокрутив текст статьи к началу, Харпер объяснила:
– Она не такая, как остальные. Владела рестораном в Манчестере, штат Нью-Гэмпшир. Под пятьдесят, разведенка, все у нее было пучком. Погибла в результате чего-то похожего на ограбление в тысяча девятьсот девяносто девятом. Выстрел в живот, потом еще два в голову, с близкого расстояния. Кассовый аппарат был поврежден, но не открыт. Не хватало только половинки долларовой банкноты. Когда Карен нашли, другую половинку она все еще сжимала в руке. Пропавшую часть купюры нашли в квартире некоего Родди Роудса, басиста из местной группы. Наркомана с целым букетом судимостей за вооруженное ограбление. Местные копы, действуя по анонимной наводке, провели у него в квартире обыск, нашли этот обрывок купюры и орудие убийства – «Магнум» сорок пятого калибра. Его отпечатков пальцев на купюре не обнаружилось, но Роудса все равно посадили – хотя и по досудебной сделке.
– Он признал себя виновным?
– Сошлись на убийстве второй степени. Выйдет через двадцать пять лет.
Я подумал об отпечатке пальца Бобби на сложенной в виде бабочки купюре, обнаруженной у Карла во рту.
Наконец Холтен подкатил к зданию, в котором размещалась фирма Карпа. Мы с Харпер выбрались из машины и зашли внутрь. Холтен опять остался ждать нас в вестибюле. Когда мы все еще общались с федералами, Руди оставил сообщение на моем мобильнике. Поставил в известность, что отбор присяжных завершен и что судебный процесс начнется завтра. Офис фирмы так и гудел. Секретари, адвокаты, их помощники – у всех вид был жутко деловой и возбужденный.
В конференц-зале мы нашли Руди, Бобби и еще одного человека, который сидел ко мне спиной и которого я надеялся больше никогда не увидеть. В последний раз мы пересекались с ним пару лет назад, когда он создал мне кое-какие проблемы с ФБР. Я узнал его даже со спины. Да эту уродливую лысую башку я где угодно узнал бы! Арнольд Новоселич. Консультирование по работе с присяжными – вообще довольно грязная игра. И Арнольд был самым грязным из таких вот консультантов. Приходилось мне уже сталкиваться с его подходцами.
– Здоро́во, Арнольд, – сказал я.
Он встал, обернулся, и при виде меня у него сразу отвисла челюсть. Арнольд ничуть не изменился. По-прежнему фунтов пятьдесят лишнего веса. По-прежнему все в том же сером костюмчике. По-прежнему получает несусветные деньги за игры с правосудием.
– Все еще читаешь по губам у присяжных? – бросил я.
Он мне ничего не ответил. Вместо этого обратил свой гнев на Руди.
– Я отказываюсь работать с этим человеком! Он… э-э…
– Жулик? И от кого, интересно, я это услышу? – буркнул я.
– Прекратите! – прикрикнул Руди. – Сейчас же! Арнольд, сядь. Прошу тебя. Эдди, Арнольд – наш консультант по присяжным на этом процессе. Человек он проверенный и дает результат. Как он его добивается – это вообще-то не моя забота.
