Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата? - Юрий Емельянов

9 февраля 1929 года в Москве состоялось подписание протокола о досрочном введении в действие пакта Бриана — Келлога. Протокол подписали СССР, Эстония, Латвия, Польша, Румыния. 1 апреля 1929 года к нему присоединилась Турция, а 5 апреля — Литва. 24 июля 1929 года пакт вступил в силу.

Хотя эти события мешали организации антисоветского похода, прибалтийские государства продолжали сотрудничать с державами Запада в организации недружественных акций против СССР. Посланник Латвии в СССР Сескис писал в Ригу о том, что из Латвии засылают шпионов на советскую территорию, а в Латвии находятся многочисленные антисоветские политические организации. Кроме того, отмечал Сескис, в Латвии имеется около десяти различных военных представительств, «взоры которых обращены на красный Восток. Латвия является их излюбленным местом деятельности. Ведь нетрудно за некоторую сумму денег найти в Латвии людей, которые знают русский язык, знакомы с условиями в России и готовы попытать в ней своей счастье… Я узнал от одного венгерского агента в Ревеле, что он еженедельно направляет в Россию одного человека. Если же учесть, что в Латвии имеются десять резидентов, а в Эстонии только три, то неудивительно, что так много латвийских граждан арестовываются в СССР за шпионаж».

Дальнейшее развитие событий в Прибалтике и ее отношений с СССР происходило под воздействием мирового кризиса, начавшегося в конце 1929 года. За годы кризиса цены на латвийский лес упали в 2 раза, на фанеру — в 2,4 раза, на лен — в 2 раза, на масло — в 3 раза, на бекон — в 2 раза. В некоторой степени экономические трудности прибалтийских стран смягчались за счет усилившейся торговли с СССР. Латвия направляла половину экспорта своих промышленных изделий в СССР. Над выполнением советских заказов трудились 17 тысяч латвийских рабочих, а транзит товаров из СССР и в СССР обеспечивал работой около 3 тысяч человек.

Однако антисоветские силы использовали мировой кризис для нагнетания антисоветской истерии и стали искать выход из экономических проблем в походе против СССР. Хотя доля СССР в мировом экспорте составляла лишь 1,9 %, в средствах массовой информации Запада утверждалось, будто советские товары, которые якобы производятся «за счет принудительного труда и продаются по бросовым ценам», спровоцировали экономический кризис. 10 февраля 1930 года папа римский Пий XII в своем послании призвал верующих к <молитвенному крестовому походу» против СССР. Бывший полковник австрийской армии Видаль представил папе римскому предложения о созыве всемирного антибольшевистского конгресса. Видаль пояснял: «Борьба против большевизма означает войну, а война непременно произойдет. Поэтому не время и не место заниматься изучением вопроса, каким образом ее избежать, и тратить энергию на безнадежные мирные утопии».

Правительство католической Польши живо откликнулось на инициативы Ватикана. В течение 1930 года состоялось несколько обменов визитами между правительственными делегациями Эстонии и Польши. В ходе их постоянно обсуждались планы нападения на СССР. Поляки /добивались поездки в Варшаву главы латвийского правительства для присоединения к этим дискуссиям.

Эти действия Польши поощрялись из Парижа. В начале мирового кризиса Франция менее других крупных держав Запада пострадала от него. Это, в частности, способствовало активизации ее политики в Прибалтике. Франция вновь выступала за создание союза Польши с прибалтийскими странами на антисоветской основе. Латвийский посланник во Франции Шуман сообщал из Парижа в Ригу 19 ноября 1930 года: «Франция весьма охотно приветствовала бы заключение прочного военного блока между Польшей и прибалтийскими государствами».

Хотя латвийское правительство не поддерживало курса на нагнетание напряженности на своей восточной границе, представители Генерального штаба Латвии активно сотрудничали с Генштабами Польши и Эстонии. Происходил обмен военными делегациями, визитами военных судов, самолетов. Латвийские военнослужащие проходили стажировку в польской армии. Польские офицеры присутствовали на маневрах латвийских и эстонских войск, а латвийские и эстонские офицеры — на маневрах польских войск.

В феврале 1932 года были организованы совместные маневры польских и латвийских войск возле советской границы. Командующий латвийской армией в 1924–1928 годах генерал Радзинь в своем интервью заявлял: «В случае польско-советской войны Латвия не должна оставаться нейтральной, а должна воевать вместе с Польшей».

В ответ на эту антисоветскую кампанию советские диппоматы не раз советовали прибалтийским государствам не поддаваться влиянию других стран. Еще 17 августа 1930 года нарком иностранных дел М.М. Литвинов в беседе с Сескисом заявил: «Если Латвия будет руководствоваться в своей внешней политике только собственными интересами, она неизбежно будет поддерживать с Советским Союзом хорошие отношения». Добиваясь улучшения отношений с той или иной прибалтийской страной, советская дипломатия старалась использовать разногласия среди лимитрофов и прежде всего противоречия между прибалтийскими государствами и Польшей.

Осенью 1931 года обострились польско-латвийские отношения. 1 октября 1931 года в Латвии была приостановлена деятельность двух польских обществ, обвинявшихся в том, что они пытались ополячить население прилегавших к польской границе районов Латвии и распространяли взгляды, что эти районы должны отойти к Польше. Посланник в Латвии Арцишевский требовал возобновления их деятельности. Он заявлял: «Латыши очень ошибаются, если думают, что Польша действительно на вечные времена отказалась от известных шести волостей Илукстского уезда».

4 и 7 октября у латвийского консульства в Вильно состоялись демонстрации, участники которых выкрикивали: «Долой Латвию!» 24 октября антилатвийская демонстрация состоялась в Варшаве. Демонстранты выкрикивали: «Бейте латышей!», «Войну с Латвией!». Польская печать не прекращала нападок на Латвию.

Учитывая наличие острых разногласий среди западных соседей СССР, Советское правительство понимало невозможность создания спаянного антисоветского блока из бывших провинций России. Поэтому оно старалось воспользоваться этим для укрепления мирных отношений с ними. Советское правительство вступило в переговоры с правительствами Эстонии, Латвии, Финляндии и Польши о подписании договоров о ненападении. После долгих проволочек, вызванных главным образом сопротивлением со стороны Польши, договоры о ненападении с этими странами были подписаны в середине 1932 года и ратифицированы к концу того же года.

Однако в связи с тем, что 17 октября 1932 года Великобритания денонсировала торговое соглашение с СССР, английское правительство стало оказывать давление на Латвию с целью сорвать переговоры о советско-латвийском торговом договоре. Под угрозами экономических санкций со стороны Англии Латвия прекратила переговоры.

Также под давлением Запада Латвия допускала существование на своей территории филиалов белогвардейских организаций. В республике издавались белогвардейские газеты. Вблизи от советской границы была создана белогвардейская радиостанция на русском языке. Было известно, что деятельность этих организаций и учреждений финансировалась и направлялась в основном английскими, французскими, американскими и японскими разведывательными центрами. Заброска японских агентов на советскую территорию осуществлялась и через Эстонию.

В своей книге «Прибалтийский фашизм» М.Ю. Крысин писал: «С первых же лет своего существования республики Прибалтики превратились в плацдарм для разведывательной и подрывной деятельности против Советского Союза. С начала 1920-х годов, а фактически с начала интервенции, здесь обосновались резидентуры разведок Великобритании, Германии, США, Франции, Финляндии, Швеции, Японии. Центром большинства резидентур стала Латвия. Первыми, кто освоил этот плацдарм, стали англичане. В 1920-х годах здесь действовала агентура не только «Сикрет Интеллидженс Сервис» (СИС), но и разведотделы отдельных британских министерств, а также сотрудники Скотленд-Ярда… Все они собирали развединформацию о Советской России и Красной Армии».

Подчиняясь западному давлению, правящие круги Латвии в то же время выражали опасения по поводу того, что подрывная деятельность реваншистских и шпионских организаций приведет к осложнению в советско-латвийских отношениях. 19 апреля 1932 года Министерство иностранных дел Латвии направило письмо в Министерство внутренних дел этой страны, в котором говорилось: «Начинает усиливать свою активность русская пресса, которая подстрекает в известном направлении местное русское население». МИД Латвии ссылался на обращение, опубликованное в «Нашей газете», к местной русской интеллигенции с призывом «принимать активное участие в борьбе за освобождение России от большевиков». МИД указывал, что такая агитация противоречит советско-латвийскому договору о ненападении.