Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата? - Юрий Емельянов

Однако в руководстве возникло соперничество между Сметоной и премьер-министром Вальдемарасом, возглавившим полулегальную организацию «Гяляжинис вилкас» («Железный волк»). В апреле А. Сметона отстранил Вальдемараса от власти, а организация «Железный волк» была распущена. В 1927–1936 годах сейм в Литве не созывался, а избранный в 1936 году парламент состоял исключительно из представителей партии националистов.

«Сметона, взяв роль «лидера нации», попытался создать свой режим, по образцу фашистской Италии», — подчеркивали Р. Мисиунас и Р. Таагепера. В стране был создан культ «вождя нации» Сметоны. Правящая партия опиралась на военизированную организацию «Шаулю Саюнга» («Стрелки»). По образцу Италии литовское, общество делилось на корпорации. Школьные учебники истории были напичканы националистической пропагандой. Все злодеяния, случившиеся в истории Литвы, приписывались русскому народу. Впрочем, немало нападок содержалось и в адрес Польши.

События в Литве имели отклики и в Латвии, где в 1927 году была предпринята попытка установить фашистскую диктатуру в ходе так называемого Валмиерского путча.

Активизации фашистских сил способствовало обострение социальных проблем в странах Прибалтики по мере развития мирового экономического кризиса 1929–1933 годов. В эти годы промышленное производство в Латвии сократилось на 1/3 и соответственно уменьшилось число занятых в промышленности. Число безработных в Латвии составляло 60 тысяч человек. Заработная плата понизилась и составила половину докризисного уровня. Долги крестьянских хозяйств увеличились в 2 раза. Внешнеторговый оборот страны упал до уровня 1921–1922 годов. Оборот акционерных банков сократился на 2/3, а вклады в них — в 2 раза.

Одно правительство Латвии сменяло другое, пытаясь найти выход из сложившейся острой социально-экономической ситуации. Только в 1931–1932 годах сменились правительства Берга, Ульма «иса, Скуениека, Блондниека.

Победа партии вапсов («Союз ветераюв»), опиравшейся на прямую поддержку гитлеровской Германии, на выборах в Эстонии в октябре 1933 года создала условия для установления фашистской диктатуры нацистского типа. И хотя лидеры аграриев К. Пяте и И. Лайдонер осуществили 12 марта 1934 года переворот под лозунгом «защиты демократии» и партия вапсов была запрещена, а ее лидеры арестованы, в стране фактически была установлена фашистская диктатура, только другой партии. Осенью 1934 года парламент был распущен, а в 1935 году запрещены все политические партии. Вместо них была создана фашистская партия «Изамаалийт» («Отечественный фронт»).

В ночь с 15 на 16 мая 1934 года государственный переворот был совершен в Латвии. Действуя почему-то на основе декрета Временного правительства Керенского от 2 августа 1917 года, правительство Ульманиса произвело аресты 575 человек. Затем в мае — августе было арестовано еще 3483 человека. Были запрещены все политические партии. Эти действия осуществлялись под лозунгом: «Освободить Латвию от ига партий и возвратить единство латышскому народу для нового хозяйственного подъема». По оценке историков Р. Мисиунаса и Р. Таагеперы, «авторитаризм в Эстонии и Литве был мягче, чем в Латвии. Ульманис сформировал правительство национального единства и управлял без законодательного собрания». К тому же он «совместил должности президента и премьер-министра» в своих руках.

Подобно фашистским режимам в Италии и Германии, режимы в прибалтийских странах опирались на правящую политическую партию и военизированные «охранные отряды» (айзсарги — в Латвии, кайцелиты — в Эстонии, шаулисы — в Литве). Остальные политические партии были запрещены, а многие инакомыслящие оказались за решеткой.

Как и нацисты в Германии, диктаторские режимы в Прибалтике брали в качестве своего идейного оружия оголтелый национализм. В Латвии распространялись идеи «Великолатвии» и превозносили эпоху курляндского герцога Якова (XVII века) как время колониального могущества Латвии, когда остров Тобаго принадлежал этому герцогу. Один из идеологов ульманисовской Латвии Я. Лапинь писал в 1936 году, что философия национализма является философией неравенства и что в силу этого с небывалой остротой встал расовый вопрос и необходимость «охранять чистоту крови свой расы». Лапинь считал, что Латвия способна выполнить ведущую историческую роль. Он утверждал: «Мы охраняем Запад от дикого хаоса, надвигающегося с Востока».

Как отмечал историк А. Дризул, «такие же взгляды разделяли поэт Вирза, писатель Александр Грин, журналист Давис, основатель религиозной секты «диевтури» Брастынь, руководитель отдела пропаганды Министерства общественных дел Латвии писатель Гоба, руководитель Камеры культуры и искусства Друва, министр просвещения Аушкап». Последний писал о судьбе латышского народа, который «в своей массе состоит из крестьян и поэтому призван идти во главе тех народов, которые возродят новую сельскую жизнь и культуру».

М.Ю. Крысин приводит в своей книге высказывание академика Я. Дзинтарса о том, что нацистские идеи, которые внедрялись в Латвии в годы оккупации и разделялись значительной частью людей, «не упали с воздуха. В 1920–1930-х годах воспитывался этот самый фашистский дух. А после ульманисовского фашистского переворота долбили каждому в голову, что, если ты латыш — ты лучше всех. Особенно ты лучше евреев и лучше славян».

Установление фашистских режимов в Прибалтике происходило в то время, когда в Германии к власти пришел Гитлер. Еще за несколько лет до своего прихода к власти Гитлер писал в «Майн кампф»:

«Мы, национал-социалисты, совершенно сознательно подводим черту под внешней политикой, которой следовала предвоенная Германия. Мы начинаем там, где мы остановились 600 лет назад. Мы прекращаем вечное германское движение на юг и запад Европы и поворачиваем наши взоры к землям на востоке. Мы, наконец, кладем конец колониальной и торговой политике предвоенных времен и переходим к территориальной политике будущего. Когда мы сегодня говорим о территории в Европе, мы можем думать прежде всего о России и пограничных государствах, являющихся ее вассалами».

Используя широкое недовольство германского народа обострением социально-экономических проблем, особенно усугубившихся под воздействием грабительской политики держав-победительниц, национал-социалисты провозглашали свое намерение компенсировать потери 1918 года путем захватов на Востоке. Заявляя о том, что он намерен восстановить движение на Восток, прерванное 600 лет назад, Гитлер тем самым давал понять, что он принимает эстафету от организаторов крестовых походов, в ходе которых немцами были покорены народы Эстонии и Латвии и были предприняты попытки покорить народы Литвы и Руси. По сути, Гитлер провозглашал намерение возродить времена Ливонского и Тевтонского орденов, проводивших политику «Drang nach Osten».

Еще за три месяца до прихода Гитлера к власти латвийская миссия в Берлине 2 ноября 1932 года с беспокойством извещала Ригу: «Германия отнюдь не примирилась с самостоятельностью прибалтийских государств». Миссия подчеркивала, что нацистская партия Германии, влияние которой усиливалось в стране, выступает за «распространение германского господства на Восток».

Приход нацистов к власти в Германии сопровождался откровенными заявлениями об их экспансионистских намерениях в отношении прибалтийских стран. В календаре на 1934 год, изданном в Германии, было написано, что Прибалтика — «старинная немецкая земля, населенная почти исключительно немцами». Заметка завершалась словами: «Прибалтика будет снова немецкой». Распространению подобных взглядов способствовало и то, что многие выходцы из Прибалтики заняли высокие посты в нацистской партии (А. Розенберг, А. Врангель, Шиледанц, Мантейфель, Медам, Фрейтаг-Лорнхофен).

Для осуществления своих захватнических планов нацисты решили активно использовать влиятельное немецкое меньшинство прибалтийских стран. Культурную автономию, которую имели немцы в Прибалтике, они после 1933 года превратили в очаг распространения нацизма. Сепре отмечал: «Немцы имели свои газеты, свои клубы, культурные учреждения, театры. Все эти институты приобрели фашистский характер. Их школы, где преподавание велось на немецком языке, в 30-х годах стали рассадниками фашизма. Учащиеся этих школ, гитлерюгенд не раз демонстрировали свое баронское, теперь же фашистское «превосходство».

Нетрудно было догадаться, что в случае вооруженного конфликта определенная часть немецкого меньшинства могла сыграть роль «пятой колонны» и помогла бы восстановить господствующее положение немецкого населения в экономической и государственной жизни этих стран, отчасти утраченное им после 1918 года. Об этом, например, свидетельствовала демонстративная поездка в нейтральные воды Балтики на пароходе большой группы немцев, проживавших в Риге, для голосования за А. Гитлера на выборах президента Германии 19 августа 1934 года, выезды многих немцев в Германию для участия в выборах в рейхстаг.