Шалости нечистой силы - Татьяна Гармаш-Роффе
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кис не удержался и высунул нос в прихожую. В дверях стояла невысокая девушка, лет двадцати максимум, крашеная блондинка с неумелым ярким макияжем, напомнившая Алексею Надюху из пивной. Броский фиолетовый наряд с люрексом совершенно не шел к ее простому и вполне миловидному лицу. Если бы не это свежее личико, ее можно было бы принять за потаскуху.
– Для вас – Александра Кирилловна, – сухо ответила Александра. – Чему обязана?
Девушка гордо вздернула носик, но при этом порозовела от смущения.
– Может, вы позволите мне пройти?
– Не позволю. Чему обязана?
– Я – жена Германна!
Александра молча ждала продолжения. Но и девушка молчала, с вызовом глядя на нее.
– И что дальше? – поинтересовалась Александра.
– Я желаю узнать, что у вас с моим мужем!!!
Александра рассмеялась:
– Идите домой, девушка. К мужу. И спросите у него.
– Я спрашивала! Он ответил, что у вас с ним «отношения»!!!
– Вот как? Похоже, мальчик выдает желаемое за действительное.
– А-а, «желаемое»?! Значит, он вас «желает»?!
– Возможно.
– А вы его?
– Я никого не желаю.
– Я вам не верю! Вы его заманили, соблазнили! Иначе бы он не стал за вами бегать! Если он вами заинтересовался, значит, это вы его собой заинтересовали!
Александра расхохоталась:
– Уймитесь, сударыня. Я не заманиваю и не завоевываю мужчин. И если мне случается выбирать, то я выбираю из тех, кто любит меня.
– Так вы же сами сказали, что он вас желает! Он по ночам бредит вами! Он меня Александрой называл, когда мы… В общем, в интимный момент…
Она снова залилась краской, и Кису стало ее жалко. Но Александра оставалась по-прежнему сурова:
– Девушка, вы не обратили внимания на два слова: первое – «выбираю», второе – «любит». Выбираю – это значит не отвечаю любому и каждому, понимаете? А «любит» – это не то же самое, что «хочет». Если у него член готов протаранить брюки, то это называется «хочет…». А дальше подставьте то, что вам больше по вкусу, – хочет: уложить в постель, трахнуть, поиметь, засадить… Впрочем, достаточно. Русский язык богат, но все эти изысканные выражения начинаются со слова «хочет», так что можно им и ограничиться. А я – послушайте еще раз – я-выбираю-из-тех-кто-меня-любит. Понятно?
Жена Германна смутилась. Глаза опустила, и слеза не замедлила блеснуть из-под ресниц.
– Вы хотите сказать… – растерянно пробормотала она.
– Я не хочу сказать. Я сказала.
– То есть между вами и моим мужем…
Слеза поползла по щеке. Александра смилостивилась:
– …ничего нет. И не будет, уверяю вас. Можете ему это передать. А заодно и вот это…
Она метнулась в комнату и вручила девушке розы, мокрые от воды.
Кофе, конечно, остыл.
– Больше никому не открываю, – сообщила Александра, отламывая кусочек бисквита. – Рассказывай, что там у тебя?
Кис все никак не мог сосредоточиться. В голове крутилась фраза: «Выбираю из тех, кто меня любит»… А ведь он – любит… Он об этом старается не думать, верно; он гонит от себя ее образ и мысли о ней; он ни на что не надеется и потому закрыл эту тему для себя раз и навсегда… Но если бы он мог позволить себе тему «открыть», то чувства, замороженные разумом, оттаяли бы и хлынули… Весьма бурным потоком, если честно.
Только проблема в том, что если одна часть ее сентенции верна: Кис любит, то другая часть – «я выбираю» – это вилами на воде писано… Но, может, Александра не догадывается о чувствах Киса? Он их так ловко запрятал, что и сам уже не знает…
– Эй, ты где, Алеша?
Кис очнулся. «Алеша» – это было еще лучше, чем Алексей!
– Мне нравится, когда ты меня зовешь «Алеша», – сказал он, посмотрев ей прямо в глаза. – Меня так редко зовут: все больше Кис или Алексей… А Алешей – почти никто. Только самые близкие друзья, а у меня их мало…
– Но я ведь тоже твой близкий друг. – Александра потянулась через стол и накрыла ладонью руку Киса. – Разве не так?
Ее прикосновение так обожгло Алексея, что он едва не выдернул руку. Это была пытка. Александра поджаривала его на медленном огне, ласково, даже нежно, глядя ему в глаза. Издевается, чертовка? Кис помедлил и осторожно освободился – сил не было терпеть.
Что же касается слов «хочет» и «протаранить», то Кису показалось, будто он, как двадцать с лишним лет назад, натянул на себя чересчур узкие супермодные джинсы, в которые приходилось вручную укладывать некоторые части тела под угрозой прищемить их «молнией». И теперь Кис боялся, что сейчас не то что брюки, а и стол протаранится, и даже усмехнулся, вообразив, каково будет зрелище, если вдруг меж фарфоровых белых чашечек с кофе появится совсем не фарфоровый…
– Дело в том, – начал он, отводя глаза, потому что ему вдруг померещилось, что Александра тоже усмехнулась, как если бы могла прочитать мысли Киса… – Дело в том, что мне нужно узнать, работает ли некий Юра Новиков в «Московском комсомольце» и какие там были материалы по нашумевшему делу о групповых изнасилованиях.
– Но это же очень просто узнать, – удивилась Александра. – Позвонил и спросил.
Право, не станет же Кис признаваться, что искал повода для встречи с этой несносной журналисткой, да?
– Видишь ли, – важно сообщил он, – такой звонок безболезненно проходит при двух возможных раскладах: первый – он там не работает; второй – он там работает, и его интерес был действительно журналистский. Но есть и третья возможность: таковой журналист там действительно имеется, но при этом он как-то связан с преступниками. В последнем случае мой звонок может его вспугнуть.
– Ща сделаем, – кивнула Александра и, сверившись с записной книжкой, набрала номер. Через две минуты она вернулась за стол.
– Нет. Такого не имеется. Кто-то прикинулся. Материалы были, но другого журналиста. Чем я еще могу тебе помочь?
– Узнать, что было в прессе по этим делам. Времени нет сидеть в библиотеке или на Интернете… Сможешь?
– Завтра же, – кивнула она. – Все?
– Ты торопишься?
– Пока нет. А ты?
– Тоже нет… Но если у тебя дела…
– Ну что ты, Алеша, какие дела, когда ты у меня в гостях!
Ну и ну! Он не только «Алеши» удостоился дважды, но и чести быть дорогим гостем… Что-то его ненаглядная стерва сегодня ангелом прикидывается… К чему бы это?
– Подлить кофе?
– Давай…
– А хочешь, оставайся ужинать.
– Да ты ж уходишь!
– А я отменю. Ну их, надоели! Вечно одно и то же.
– Ну, я не знаю…
– А я знаю. Ты остаешься, и я никуда не пойду. Ты так редко меня навещаешь… Я ни на что не променяю такое событие!
Александра с легкой и вполне дружеской усмешкой вглядывалась в его ореховые глаза – желала, мерзавка, увидеть реакцию на свои авансы!
Кис мгновенно потерялся в пространстве своих комплексов. В их лабиринте он чувствовал себя подростком, восхищенным зрелой женской красотой, не смеющим и мечтать в самых сокровенных фантазиях о близости… А богиня с пьедестала взирает с ироничной усмешкой на принесенные дары мальчишеского обожания…
Он помолчал, переваривая услышанное.
– Как там сестренка поживает во Франции? – промолвил он наконец.
– Ксюшка-то? Отлично. Счастлива со своим красавцем Реми, он ее балует, а она при этом развила бурную деятельность, организовала какую-то ассоциацию по поддержке имиджа нового президента России во французских масс-медиа.
– Ого!
– Пусть пробует свои силы. Революции во французских медиа она не совершит и президенту ничем не поможет – да он и сам, даст бог, управится, – но имя себе может сделать… Пускай резвится, это хорошо. А у тебя от Реми новостей нет?
– Есть. Сведения о наркотиках, которые я запросил.
Александра поморщилась при упоминании о наркотиках, и Кис пожалел о своей бестактности: ведь она в деле Тимура оказалась их жертвой…
– Прости.
– Да чего там… Знаешь, Кис, беречь свои нервы – это только их расшатывать. Вроде того, как держать все время ноги в тепле – только быстрее простужаться будешь. Лучше их холодной водичкой обливать… Так и нервы. Ничего страшного: что было, то было, и я не собираюсь играть с собой в прятки…
– Ты умница.
А вот он с собой играет. Упорно, до идиотизма играет в прятки со своей любовью к Александре, и конца этим пряткам не предвидится… Он никогда не отважится заговорить с ней о своей любви, ему вовсе ни к чему отказ, приправленный какой-нибудь язвительной колкостью. Он, в отличие от умницы Александры, бережет свои нервы. Может, зря?
И вдруг неожиданно для себя, не веря собственным ушам, Кис произнес:
– Ты сказала этой девочке, что выбираешь из тех, кто тебя любит… Я не совсем понял, как это?
Он ведь сам с собой договорился: никаких разговоров и намеков! Болван, куда он лезет!
– Очень просто, Кис, – улыбнулась Александра. – Есть люди, которые любят. А есть люди, которые отвечают на любовь. Я принадлежу к последним.
