Загадочные женщины XIX века - Ги Бретон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В начале февраля 1871 года этот неторопливый уклад жизни был нарушен неожиданным визитом. Как-то утром экс-императору объявили, что его хочет видеть графиня де Мерси-Аржанто.
Наполеон III был несказанно удивлен. Из всех его любовниц лишь Луиза нашла в себе мужество предпринять трудное путешествие, чтобы утешить его в заключении.
Взволнованный, он вышел ей навстречу. Увидев его, она, плача, упала на колени. Экс-император поднял ее и увел к себе в комнату. Там он взял ее за руки:
— Я бесконечно тронут вашим визитом, Луиза…
Он стал ласкать ее — он не решился на это по отношению к императрице — и пожалел, что сильно сдал и не мог насладиться графиней, способности которой были ему так хорошо известны. Она терпеливо переносила щекотку, и ее негромкие вскрики напомнили экс-императору счастливые минуты, пережитые в ризнице. Приведя себя в порядок, она перешла к теме, ради которой и прибыла в замок.
— Сир, у меня есть один план, который я хотела бы обсудить с Вашим Высочеством. Я хорошо знаю Бисмарка. Он всегда интересовался мной. Его любезность по отношению ко мне имеет особый привкус. Подозреваю, что ему очень хочется понравиться мне…
Она улыбнулась:
— Женщина легко понимает, что стоит за взглядами, обращенными на нее. Если Ваше Высочество соизволит доверить мне тайное поручение, то я надеюсь добиться некоторых результатов…
Наполеон III надеялся вернуть себе трон.
— Я принимаю ваше предложение, — сказал он. — Вы поедете в Версаль, к Бисмарку, и скажете ему, что для того, чтобы установить выгодный для обеих стран мир, он должен иметь дело не с болтунами, узурпировавшими власть, а с законным правительством… Напомните ему, что во время плебисцита, проходившего в мае, я набрал семь миллионов голосов… Я уверен, что смогу добиться менее кабальных условий мира, чем Ассамблея Бордо. Еще передайте ему, что готов подписать с императором Германии договор на взаимовыгодной основе…
Мадам де Мерси-Аржанто в тот же вечер покинула замок. Через три дня она была в Версале и, остановившись в Отель де Резервуар, попросила аудиенции у Бисмарка.
Канцлер принял ее во дворце, в апартаментах Марии-Антуанетты, и предложил бокал шампанского.
Улыбаясь многообещающе-двусмысленно, Луиза вспомнила о прежних мирных временах, а затем вкрадчиво заговорила о том, ради чего она приехала в Версаль.
— Его Высочество король Вильгельм наверняка хотел бы заключить мир. К чему разруха и анархия, которые шлейфом тянутся за ним? Этим он показал бы величие своей души и глубину политических взглядов. Но для этого ему следует отказаться от переговоров с национальной Ассамблеей, выборы в которую состоятся 8 февраля, и иметь дело с Его Величеством Наполеоном III. Подумайте об этом, прошу вас… Ради меня…
И она заглянула в глаза канцлера. Но Бисмарк обманул ее ожидания. Он ограничился холодной улыбкой.
— Мадам, я счастлив был встретиться с вами. Ваш визит — большая честь для меня… Но эта война — не дело прелестных ручек…
Нельзя не упомянуть, что незадолго до этого другая женщина пыталась вмешаться и добиться мира на щадящих условиях. Это была графиня Кастильская.
Месье Тьер встречался с ней во Флоренции 12 октября 1870 года. Он попросил ее уговорить Бисмарка, которого она хорошо знала по Парижу, принять его в Версале. Экс-фаворитка, обрадованная возможностью сыграть наконец видную политическую роль, написала Бисмарку, и тот принял Тьера в начале ноября. Но, увы, переговоры были прерваны 6 ноября по приказу нового правительства, объявившего Тьера предателем. Графиня Кастильская была в ярости, узнав о крушении затеянной ею политической игры.
Луиза задержалась в Версале на несколько дней. 8 февраля она узнала, что Национальное собрание назначило месье Тьера главой исполнительной власти Французской Республики. «Как только будет закончено формирование министерства, — писал журналист, — новый глава правительства встретится в Версале с Бисмарком, чтобы начать мирные переговоры».
Луиза была разочарована.
Через несколько дней в газетах были опубликованы условия мира, предложенные Германией: «контрибуция в размере 6 миллиардов, передача Эльзаса, включая Бельфор, который еще сопротивляется, и Лотарингии».
На следующий день мадам де Мерси-Аржанто получила письмо от Наполеона III.
«Германский император хочет заключить убийственный для нас мир. Он сеет ненависть и недоверие, побеги которого взойдут в ближайшем будущем. Выгодно ли это Германии? Я не думаю. Европа находится на таком этапе цивилизации, когда все страны настолько связаны между собой, что крах одной не может не отразиться на других… Тридцать восемь миллионов человек, вынашивающих в сердцах жажду мести, — это зияющая рана на теле Европы…»
Мадам де Мерси-Аржанто собралась и в самом грустном настроении отправилась в Вильельмшез.
Наполеон III не стал попрекать ее неудачей. Он провел ее в салон, где под портретом королевы Гортензии стоял спинет.
— Сыграйте что-нибудь, — попросил он. Графиня выбрала «Удовольствия любви». Экс-император прилег на канапе и погрузился в мечты. Закончив игру, Луиза опустилась на колени рядом с канапе.
— Все кончено, — прошептала она.
На следующий день она решила вернуться в Париж.
— Кто знает, может быть, можно еще что-нибудь предпринять, — сказала она.
Экс-император вместо ответа поцеловал ее. Потом он протянул ей медальон.
— Этот медальон принадлежал моей матери, — сказал Наполеон III. — Я дарю его вам. Спасибо за все!
Он еще раз обнял ее, и она села в экипаж. Больше им не суждено было увидеться…
В Париже мадам де Мерси-Аржанто ждал неприятный сюрприз. Среди корреспонденции она нашла текст песенки, озаглавленной «Раскаяние повесы»…
Что ж, дружба с великими чревата неприятностями…
Несмотря на роскошные формы, составлявшие, по мнению месье де Фремили, знавшего о них не понаслышке, «восьмое чудо света», мадам де Мерси-Аржанто потерпела поражение.
Другим женщинам повезло больше. В то время как политические мужи предавались разглагольствованиям, они, во всеоружии своего обаяния, расточая улыбки, одерживали головокружительные победы над противником.
Ярые республиканцы и строгие историки обращают особое внимание на роль, которую играли в эту эпоху Пьер, Жюль Фавр и Гамбетта. Что женщина, оставаясь в тени, могла способствовать переговорам, кажется им невероятным. Они эту тему обходят молчанием. Я же полагаю, что следует восстановить справедливость и поставить все точки над i.
«Женщины, — пишет Пьер де Лано, — еще оказывали некоторое влияние на ход событий. Период, последовавший за падением империи, ознаменован многочисленными интригами, в которых они были замешаны самым непосредственным образом. Они подсказывали государственным мужам способы справиться с затруднительным положением, возникшим в результате неудачной войны».
