Лихолетье (СИ) - Романов Герман Иванович

— Александр Ильич — наш министр-председатель Петр Васильевич Вологодский провел переговоры с выборными от всех казачьих войск азиатской части страны. При большевиках сибирские казаки выбрали его в Омске своим судьей, всецело ему доверяя. И вам тоже следует прислушаться к решению Директории, одобренной казачьими кругами во всех войсках, как мне уже доложили по телеграфу. Вот документы, можете посмотреть их и огласить на кругу, который, как мне известно, должен состояться в Оренбурге через неделю. А сейчас я вам вкратце расскажу про «установления», по отношению к казачеству, принятые Сибирским правительством.

Патушинский остановился — «казачий вопрос» оказался очень болезненным, противоречивым и решать его нужно было немедленно. И половинчатыми мерами тут не отделаешься, только кардинальными. Потому, что кое-где вражда казаков с соседями — крестьянами и инородцами — могла принять характер кровопролитной междоусобицы.

— Суть решений такова — внутри казачьих селений принята внутренняя разнарядка, как у крестьян, в земельных наделах будет «равенство», которое столь режет глаз. Завить, обычная человеческая зависть, умело растравленная большевиками. Впрочем, она была и до революции…

Дутов кивнул — атаман хорошо представлял корни давнего вопроса, который чрезвычайно обострился с переселением крестьян. Казаки владели лучшими угодьями, «делиться по-соседски» не собирались, что чрезвычайно озлобляла крестьян, вынужденных арендовать у станичников за плату земли, которые те сами не обрабатывали. Но за «здорово живешь» отрезать станичный юрт для «пришлых» невозможно — казаки не поступятся своими землями, как и любой собственник на их месте. Ведь если есть земля, то зачем ее отдавать бесплатно, тогда, как каждый год можно получить арендную плату — пусть и не очень большие, но это деньги.

— Однако станичные юрты не будут сокращены — просто все живущие на казачьих землях иногородние получат казачьи права, за исключением симпатизирующих большевизму. Тех лучше выселить куда подальше, мест в Сибири много — а в затерянных таежных селениях пусть агитацию на медведях пробуют вести, те крайне восприимчивы к «обеду».

Дутов натянуто улыбнулся, представив, какой раздрай начнется среди казаков, когда придется отдать землицу, которую те считали своей, «новым» одностаничникам. Но сейчас он прекрасно понимал, что чем-то придется поступаться, и в плохом можно найти хорошее, и немало. Внутренний разлад в казачьих селениях с иногородними не просто резко уменьшится, исчезнет как таковой. Ведь поводов для взаимной неприязни не станет, благо большевики изрядно напугали станичников.

— Таким образом, будет введено «равенство в наделах», а число казаков значительно увеличится, что важно в интересах государственных — особенно в условиях внутренней войны. Но снаряжение на службу будет идти от государства, причем сильных затрат не потребуется — часть «природных» казаков из малоимущих, или по желанию, и все новые казаки, по примеру кубанского войска, будут служить в пластунских батальонах — то есть в инфантерии. В «легкой пехоте», так сказать, вроде формируемых рот сибирских егерей, в которые набираем сейчас таежных охотников. Война вынуждает приспосабливаться к новым тактическим приемам, что диктуют огромные таежные территории, к тому же гористые местами.

Патушинский остановился, посмотрел на Дутова, который с растущим напряжением ожидал продолжения, и тихо заговорил:

— Теперь, что касается оренбургского и уральского казачества. Все снаряжение казаков на службу пока берут на себя они сами, но на покупку коня и седла от нашей казны получают оговоренные деньги — пока пятьсот рублей «романовскими». И это только аванс, так сказать — с появлением «сибирского рубля», курс которого будет «привязан» к золоту, которого у нас добывается достаточно, Сибирское правительство окажет оренбургскому и яицкому казачеству более заметную помощь в рамках проводимой «федерализации». И если проводимые круги примут соответствующие решения, то вы автоматически попадете под уже принятые «установления».

Дутов, уже хорошо осведомленный о проводимых из Иркутска реформах, моментально оценил перспективы. Он уже несколько раз беседовал с уральскими «областниками» — те считали, что их регион, тесно связанный экономическими нитями с Сибирью, должен войти в ее состав в качестве особого округа, по примеру Дальневосточного. К тому же на территории европейской части страны творился самый настоящий бардак, и нормальная жизнь там не скоро установится. И то, что предложение Патушинского было сделано весьма откровенно, не могло не обрадовать атамана, который, как и всякий станичник относился к жизни прагматично, согласно впившийся в кровь с материнским молоком поговорке — «казак своего не упустит».

— Я думаю, казачество войдет в состав «уральского округа», ведь ваше правительство умеренно в преобразованиях, действительно полезных для всех слоев населения. Особенно в данное время…

Дутов говорил конкретно, прекрасно понимая подоплеку. Сибири нужен «щит», который ее прикроет от революционной части страны — что ж, таким рубежом казаки и послужат. Тем более деваться некуда, а тут помощь гарантирована. Да и золотой сибирский рубль куда как надежен, в отличие от «романовских», «думских» и «керенок», которые обесцениваются с каждым днем, причем сейчас особенно. А сибиряки, тут даже гадать не стоит, просто «сбросят» в Поволжье массу денежных бумажек, и отгородятся — населения у них немного, а вот золота куда больше. Так что прямая выгода присоединиться, пока предлагают — тут интересы полностью совпадают.

— Все инородцы, проживающие на казачьих территориях, или с ними соседствующие, киргизы ли омские, или башкиры орские, включаются в войсковое сословие сразу же. И не теряйте времени — записывайте всех в казаки, тем паче многие башкиры имели казачьи порядки, отмененные полвека тому назад. Привлекайте всемерно — снаряжение за счет казны, никаких государственных податей, открытие школ и больниц, и защита от большевизма. Деньги выделим, все нужное привезем — закупим у союзников, золото имеется, — Патушинский остановился, но тут же продолжил:

— Видите в чем дело — националисты из инородцев пытаются противопоставить своих соплеменников русскому населению, а большевики этому всячески потворствуют. Такую политику, идущую в разрез государственности, нужно пресечь в зародыше, тем более, это теперь и в кровных интересах самого казачества — лучше иметь их «своими», чем врагами. И со временем значительная часть инородцев, оставаясь башкирами или казахами, говорящими на русском языке как на своем родном, будут считать себя «природными» казаками, опорой власти. Как произошло с теми «служилыми государевыми людьми», как говорили в старину, чей статус был намного выше, чем у «тяглового люда». И такая политика массового привлечения туземцев в казачество, с самоуправлением, особым статусом и привилегиями, будет энергично внедряться в жизнь — и спустя тридцать лет, полвека максимум, их уже никто не назовет «инородцами»…

Войсковой атаман Оренбургского казачьего войска А. И. Дутов. Советская власть в конце 1917 года считала его одним из самых злейших врагов, наравне с генералами Корниловым и Калединым. И неудивительно, что все трое казаки по своему происхождению…

Глава 35

— Притязания у Алаш-Орды стали куда скромнее, чем были в самом начале. Видимо, более трезво оценили свои собственные возможности, и осознали, что без участия русского населения, построить нормальную государственность у них не выйдет. Помочь мы можем, Петр Васильевич, вот только стоит ли это делать, особенно в нынешней ситуации?

Иван Иннокентьевич Серебренников вопросительно посмотрел на министра-председателя, с которым они обсуждали недавнюю встречу с прибывшими из Семипалатинска по железной дороге представителями движения казахских националистов.