Цена ошибки - Ирина Лобановская

— Опля… Ну, приводи невесту. Устроим смотрины. А где ты с ней познакомился? Вы вместе учитесь?

Антон покачал головой:

— Нет. Мы столкнулись на катке. Она на меня случайно налетела. Здорово гоняет, по-мужски. Мне понравилось. Девушка-тайфун! Ну, прикадрился… Она с подружкой была. Потом мы выпили легкого вина. Она еще катается на сноуборде и лихачит на мотоцикле. Вообще себя ведет как парень. Такое впечатление, что она — ошибка природы… Это ясно-понятно.

Сын задумчиво замолчал.

В субботу он привел эту ошибку — худую девушку в джинсах со множеством непродуманных ремней и карманов, даже на коленях, в короткой куртке, с длинным шарфиком вокруг шеи. Шерстяная шапка залихватски была заломлена на ухо. Не очень улыбчивая, невеста смотрела твердо, в упор.

Игорь обратил внимание на ее тяжелый подбородок, словно взятый с чужого лица и с ненавистью утяжелявший это девичье личико. Будто не прощал ему худобы и миловидности.

«Мисс боевитость, — подумал Игорь. — И жесткость заодно. Ох, нагреется парень! Мало ему моего примера. Хотя… Хотя до сих пор неясно, насколько отчетливы для него подробности наших отношений с Майей…»

Девушка с тяжелым подбородком смотрела исподлобья.

— Меня зовут Эмилия, — внезапно визгливо представилась она. — Эмилия Зяблицева.

Как мало в ней от ее мелодичного и женственного имени, подумал Лазарев-старший.

Гостья внезапно зацепилась за коврик, споткнулась и вполголоса смачно выматюгалась. Ходила она как-то витиевато, извиваясь на ходу, словно постоянно кривляясь.

Игорь переглянулся с женой. Антон весело расхохотался:

— Я говорил тебе, герр профессор, что это непростая девушка.

— Замысловатая? — спросил Лазарев, стараясь настроить себя на доброжелательный лад.

К мату он относился неважно, иногда нетерпимо и отрицательно. А в операционных нередко стоял сплошной мат. Мода такая. И кто, когда завел и утвердил подобный непорядок? Даже старый интеллигент Долинский и тот нередко позволял себе грубо разрядиться.

Игорь всегда брезгливо морщился, заслышав такое, хотя в последние годы приучил себя не реагировать, словно не слышать, чтобы, в свою очередь, не привлекать к себе дополнительного ненужного внимания. Быть белой вороной прискучило. Утомительная должность. Надоедливая.

— Это симптом! — издевался над ним Сазонов. — А может, у тебя избыток гордости? Так это грех! Тебе просто нравится любоваться собой: вот, мол, я какой правильный и чистый! Честь тебе и хвала! Однако я должен тебя серьезно предупредить: чем примитивнее человек, тем более высокого он о себе мнения. Это правда-истина.

Игорь вспомнил, как Гошка всегда называл Веру.

— Кудреватая у тебя девушка, — задумчиво повторял он. — Чересчур кудреватая… Не по чину. Я ей недавно рассказал, что есть такой естественно-биологический институт, от которого никто еще не осмелился сделать аббревиатуру. Так эта кудреватая секунду поразмышляла и преспокойно выпалила без тени улыбки: «А почему нельзя? ЕБИ!» Я говорю: «Нуда. Именно. До тебя не дошло, что ты ляпнула?» Она еще несколько секунд вроде как думала, а потом, кажется, спохватилась: «А, да. Точно…» Настоящий тупизм! Такая эмоционально пустая интонация… Этот тон говорил об одном — девица просто мне поддакнула, толком ничего не поняв. И вот я до сих пор думаю: она у тебя совсем дура? Или столь чиста, что по сей день витает в облаках? Очень странный случай при любом из двух раскладов. С таким я еще не встречался.

Девушка с тяжелым подбородком одарила Лазарева недобрым взглядом и последовала за Антоном в комнату, где планировался торжественный ужин. Майя постаралась.

Гостья едва присела на стул и вдруг взметнулась с него вихрем. Если бы сыну не сравнялось уже восемнадцать и если бы он не оставил некоторые свои глупости и привычные шалости в недавнем прошлом, Игорь бы подумал, что на стуле таинственной Эмилии оказалась кнопка.

— А-а, у вас там тренажеры! — завопила непосредственная девушка. — Дуб, Дуб, я Сосна! — обратилась она к Антону. — Ты пока тут разливай, а я сейчас мигом! Покачаюсь маленечко и вернусь!

И девица понеслась в комнату Антона к тренажерам.

— О-ля-ля… — пробормотал Лазарев-старший.

— Что значит твое глубокомысленное «о-ля-ля»? — тотчас привязался к отцу Антон, заодно выполняя данное ему гостьей поручение. — «О-ля-ля» — да или «о-ля-ля» — нет?

— А что «да» или «нет»? — не растерялся Лазарев-старший. — Подобные формулировки нуждаются в уточнении.

— Сегодня явно магнитная буря, не иначе… — пробормотала Майя.

Она сидела, разглядывая своих мужчин, по обыкновению насмешливо. Эта ее вечная ирония… Ее щит, ее опора, ее броня… Лазарев встречал в своей жизни немало людей, которые оборонялись именно с помощью такого меча. Оружие неплохое, но все-таки обоюдоострое. Однако собственная боль без него — намного острее. И каждый старается по возможности избежать ее, из двух болей выбирают не такую мучительную.

Внезапно ворвалась девушка с тяжелым подбородком. И впрямь тайфун… Грозящий смести с лица земли многих.

— Здорово! — прокричала она тоненько. — Потом я еще покачаюсь. А пока выпьем! Я тут недавно один тест здоровский отрыла в Инете. Но тестам не надо слепо доверять. Надо сначала запастись приличным грузом скепсиса и не относиться к вопросам слишком серьезно. Тест может быть идиотично составлен, а потому выдать в результате нечто… Так и этот. На тему «Ваши отношения с алкоголем». Я стала отвечать на вопросы. А они там лукавые, и счет баллов вообще ведется абсолютно непонятно. «Вы когда-нибудь пили один?» Отвечаю честно: «Когда-нибудь — да». Хоп! А мне за одно это «да» — тысяча баллов… Дальше: «Вы любите вечеринки и повышается ли у вас настроение при мысли о будущей выпивке?» Ну конечно да! А у кого нет?! Дальше: «Вам когда-нибудь приходилось похмеляться?» Да, кефиром. А за одно это «да» — мне еще баллы… И в конце тест мне выдает результат: «У вас сформировавшийся алкоголизм на поздних стадиях заболевания». Мило!

— Судя по этому тесту, тут любой такой результат получит, если только он не ортодоксальный мусульманин. Это ясно-понятно, — усмехнулся Антон. — Ладно, хватит болтать, пора выпить! За что пьем?

— За ваш дом! — провизжала Эмилия, опять вскочила, залихватски чокнулась с Игорем и Майей и пролила четверть бокала на скатерть. Майя ожесточенно прикусила губу, глядя на алые пятна, кроваво расплывающиеся на ариельной белизне, будто следы ранения. Невеста, даже не заметив реакции будущей свекрови, вновь шлепнулась на стул и мигом опрокинула в себя свое вино. — Антон любит меня поить. Один раз я так блева-а-ала! — Голосок средний между дискантом и сопрано и такая интонация, словно девица сообщила: «Я так хорошо пела».