Дом, в котором… не гаснет свеча - Катрина Гростин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Молодой человек, можете тише шуршать своими бумагами? — недовольно проговорила старушка и громко развернула свою газету.
— Он никому не мешает кроме вас, — вмешался парень, лежащий на верхней полке, закинув ногу на ногу, и читающий книгу. — Да и если уж на то пошло, ведите и вы себя потише, уважайте людей, которые едут здесь.
— Ишь ты, умный какой. — буркнула та себе под нос. — Ну и молодёжь пошла. Кому мы свою страну передаём? Не ясно.
— В молодые и надёжные руки, — вчитываясь в очередной свой черновик, выпалил Лёша. На это она уж ничего не ответила.
— Саша. — протянул парень руку, которую Демков пожал, добавив:
— Лёша.
— Куда едешь?
— В Ленинград.
— К родственникам?
— Если бы, дела.
— Деловой какой.
— А ты?
— По сути, тоже. Только не в сам Питер, а не далёкую от него деревню, к бабушке.
— На конец лета решил навестить?
— Та нет, я там уже был, но пришлось сюда ехать.
Новый знакомый спустился, пытаясь не обращать на себя внимания неприятной попутчицы, которая в свою очередь, сверлила мальчиков взглядом, выглядывающими из-под круглых очков глазами.
— Музыкант? — махнув головой в сторону гитары.
— До него ещё далеко, но что-то умею.
— Можно? — Саша уже тянулся что взять чехол.
— Бери, — безразлично сказал тот.
Звук застёжки и инструмент уже оказался в руках у парня. Проведя большим пальцем по струнам, он начал играть, тихо отбивая такт ногой.
— …Пам. Всё.
Хлопнув ладонью по корпусу, произнёс тут и улыбнулся.
— Невероятно.
— Хорошая у тебя балалайка. — сказав это, он запрыгнул обратно к себе. — У нас такие в деревне на вес золота.
Лёша покрутил в руках свою семиструнную, осматривая со всех сторон, прежде чем вложить обратно.
— Та вроде обычная, в каждом музыкальном найдёшь похожую.
— Ты меня не понял, — хмыкнув проговорил тот.
Опустив все мысли, он, положив голову на руки, смотрел в окно. Знакомые ему ранее виды, сменяемые один за другим навевали скуку. Пустыми глазами он смотрел сквозь стеклянную преграду от мира, предвкушая возвращения домой. Теперь Ленинград стал ему, в какой-то степени, роднее собственной квартиры, где он вырос. Так и уснул.
Распахнув глаза, он увидел перед собой ту же картину, будто прошло совсем ничего, только затёкшая шея неумолимо сильно болела.
Старушка недовольно поглядывала на него, пытаясь прокусить сухарь.
Протяжно зевнув, он протёр рукой лицо и поднял голову на полку, где лежал Саша. Тот лишь болтая ногой смотрел в потолок, и, ощутив на себе чей-то взгляд, повернулся. Улыбка тут же озарила его смуглое лицо.
— Доброе утро.
— Доброе, — кинул в ответ Лёша.
Неуклюже спрыгивая, он уселся около нового знакомого.
— Пока ты спал, тут такое произошло. Казалось, что просто вагон взорвётся от общественного напряжения. Там мужчина, случайно пролил чай на вещи одной женщины, так она так взвыла, что чуть окна не по вылетали. Сбежались, кажется, все. Стали разбираться, кто-то махнул на это всё рукой, а кто-то пытался помочь дамочке. А ты не слышал ничего?
— К величайшему сожалению, нет.
— Уже не терпится выйти из этого поезда. Всё что возможно себе отсидел, отлежал. Скучно.
— Я уже и привык как-то к этим затяжным путешествиям, не в первой еду.
15 глава
Двери распахнулись и оттуда, словно птицы жившие в клетке, вылетели люди. Гудящая толпа затягивала в себя и уносила в своём потоке. Отряхиваясь от пыли и негодуя на весь свет, Лёша распрямился.
— Ты сейчас куда?
— Попутки ловить. Приезжай к нам если что.
Он вложил в карман бумажку с указанным адресом и распрощался с новым знакомым.
Моросил дождь, а воздухе таилась оставшаяся жара. Перешагивая через небольшие лужи, он спешил увидеть тех, ради кого явился сюда. И как только перед глазами всплыл дом, куда он и шёл, шаг его поубавился и перекатываясь с пятки на носок, он медленно двигался к подъезду.
— Здравствуйте, — негромко сказал он, ставя сумку с вещами около обуви.
— Здравствуй, Лёша. — суетясь ответила ему Елена Алексеевна.
— А Юра дома?
— Дома, дома, проходи.
Он робко шагнул в сторону комнаты своего приятеля, точно находился среди этих стен впервые. Белоснежная дверь со скрипом отворилась. Старый пёс, сидящий около парня, тотчас же сорвался с места и стал крутиться вокруг своего хозяина, едва не сбивая того с ног.
— Привет, мой хороший, я тоже рад тебя видеть, — говорил он, поглаживая скулящего Чака по голове.
— Привет, — тихо сказал Юрка и отложил в сторону свою записную книжку.
— Здравствуй, здравствуй.
Они несколько минут молча сидели, будто не знали друг друга вовсе, пока Юра не начал:
— Хорошая собака у тебя. Не понимаю как люди могли с этим чудом так обойтись.
— Что правда, то правда.
И снова молчание.
— Думаю, мы оба прекрасно знаем зачем я здесь.
— Знаем, конечно.
— Юр, зачем ты отдал песню на радио?
— А вот зачем.
Он достал из сумки, свисающей с приоткрытой двери шкафа кассету. И протянул гостю.
— Посмотри.
— Обычная кассета. Что я там не видел.
— Обычная? А ну подай сюда.
Он сразу же сунул её в магнитофон. Мелодия ласкала слух, пока до памяти не дошёл мотив и знакомые слова.
— Так это же…
— Именно, и они по всему городу.
— Не может быть.
— Может.
Пока Лёша, ухватившись за голову, ходил туда-сюда, Юра продолжал:
— Песня отыграна на радио, тем самым спасена, люди будут покупать эти пустышки, — он постучал по проигрывателю, — убедятся, что что-то не то и просто перестанут покупать.
— Ну ты и голова, два уха.
— Теперь беру тебя в свои руки, завтра идём в студию. Возражения не принимаются, потом спасибо ещё скажешь, а теперь ступай. Завтра зайду за тобой.
— Командир, ёлки палки.
Промямлил себе под нос Лёша, но тот не обратил на него никакого внимания, или только вид сделал, потому что напоследок добавил:
— С тобой же по-другому нельзя.
Шурша подошвой кроссовок, он шёл к себе домой, периодически останавливаясь, давая возможность догнать Чаку. Пёс ни капли не изменился с той поры, когда последний раз он видел его в доме Перепелицыных.
— Давай скорее.
Нетерпеливо вырывались слова, когда четвероногий друг, тяжело дыша и захватывая воздух языком, с трудом перебирал лапы.
— Ёканый бабай. — едва он успел войти в квартиру, как тут же у
