Андри из города на Неве - Елена Кочешкова

Андри искренне считал, что его мама - самая красивая в мире. Влада тоже ничего, но с мамой не сравнить! У мамы такое нежное лицо с ямочками на щеках, чуть вздернутым носом и голубыми, как ясное летнее небо, глазами. Больше всего Андри любил смотреть на нее, когда мама сидела у окна, и солнце золотило русые завитки ее волос, озорно сбежавших из прически. Он мог бесконечно разглядывать озаренное светом лицо, стараясь уловить малейшие оттенки цвета. Сколько ни пытался, а передать их по-настоящему не получалось... Не получалось перенести на бумагу или холст тончайшие переходы красок...

Ветер подул сильней, и кораблик качнулся в сторону.

Андри подумал, что это хорошо. Завтра на таком крепком ветру наверняка получится поднять змея высоко-высоко...

Но наутро стало ясно, что ни о каком змее не может быть и речи.

То, что день не задался, Андри понял сразу, как проснулся: в комнате было сумеречно, несмотря на раздвинутые шторы. По жестяному подоконнику громко стучали капли, они-то и разогнали сон.

Несколько минут Андри лежал, печально глядя в окно. Все небо оказалось затянуто тучами, тяжелыми, как мысли о чем-то очень скверном. И из этих туч на город сыпал дождь, мелкий, но непрерывный. Он превратил улицу в серые декорации к печальной пьесе вроде вчерашней.

Прогулка в парке отменялась, это уж понятное дело.

Не вставая, Андри нащупал под кроватью альбом с заложенным меж страниц карандашом и открыл на чистой странице. Но порисовать в это утро тоже не удалось- едва только он занес карандаш над листом, как дверь приоткрылась, и в комнату осторожно заглянула Антония.

- Проснулся, - сказала она с упреком. - А чего же не встаешь? Небось, не барин, весь день бока отлеживать. Давай, поднимайся, сурок нечесаный!

Андри улыбнулся. Нянька часто его так называла. Но что же поделать, если непослушные волосы все время норовят растрепаться, а выспаться досыта - одно из любимых удовольствий?

- Вста-аю, - зевнул он, спуская ноги на прохладный паркет. - Нянь, а чего сегодня на завтрак?

- Завтрак! Ты б еще дольше спал! Уж обед почти, - она подала ему чистую рубаху со штанами и строго велела: - Не шали сегодня дома! Отец очень занят. А позавтракать я тебе оладьи накрою. На кухне.

Отец и в самом деле был занят. Проходя мимо двери в кабинет, Андри увидел его, склонившегося над столом с горой каких-то бумаг. Лицо профессора было сосредоточенно, а руки быстро-быстро перебирали один документ за другим. Часть листов отец немедленно рвал, роняя обрывки прямо на пол, чего не позволял себе никогда. Часть бумаг он перекладывал в открытый ящик стола. Когда одна стопка подошла к концу, старший Горан тут же принялся за следующую... На пол, на пол, в стол, на пол, на пол, на пол...

С одним документом отец надолго замер. Длинные белые пальцы сжимались и разжимались, терзая края листа. Ходуном ходили и желваки на лице профессора. Внезапно он поднял глаза и заметил Андри, который с волнением смотрел на происходящее.

- В чем дело? - взгляд за квадратными стеклами был непривычно холоден.

Андри сглотнул, чувствуя себя пристыженным.

- Ни в чем... - тихо ответил он. И тут же нашелся: - Антония сказала, ты очень занят... Я хотел прикрыть дверь...

- Хорошо, - спокойным голосом ответил профессор. - Тогда прикрой, будь добр.

Андри быстро кивнул и сделал то, о чем его просили.

На душе было как-то скверно. И даже обещанные оладьи не слишком радовали, вопреки обычному.

Что-то происходило, это понятно... Но что?

Что могло заставить обычно доброго улыбчивого отца стать таким... чужим?

- Ваше Величество... я вынужден сообщить вам, что наследник не уделяет должного внимания моему предмету, - голос ментора был скрипучим, невыносимо нудным. Альк не смотрел на старика, он упрямо ковырял ручку кресла и думал лишь о том, как бы поскорее покинуть классную комнату. - Его Высочество вновь не справился с заданием, которое я выдал ему вчера. Если так пойдет и дальше...

- Довольно.

Император поднял ладонь, заставляя ментора замолчать. Наверное, отцу тоже не очень нравился этот голос, больше подходящий дверцам старого шкафа.

Его Величество встал и медленно прошелся по кабинету. Взгляд отца был усталым, а шаги тяжелыми. Наконец он остановился у окна, глядя на влажную завесу, окутавшую город.

- Снова дождь... Какая скверная погода... - вздохнув, Император обернулся к сыну. - Александр, задание было очень сложным?

Альк сжал губы. Врать он не хотел, говорить правду тоже.

- Нет. Не очень.

Теперь по всем правилам отцу следовало выяснить, отчего его единственный наследник столь дерзко пренебрег уроком. Однако Император сказал совсем другое...

- Аль, завтра судебный день. Я думаю, тебе пришло время надеть Жемчужную нить.

Если бы отец сообщил, что завтра на дворец упадет комета, Альк и то бы так не удивился!

- Мне?! - он вскочил с кресла. - Но ты ведь говорил, я смогу, только когда мне исполнится шестнадцать!

Жемчужная нить! Вот это да!

Александр давно фантазировал, как впервые примерит на себя роль судьи... но никак не рассчитывал на это раньше означенного отцом срока.

- Я изменил свое решение, - Император провел ладонью по окладистой бороде. Потом бросил взгляд на старого ментора, который с нахохленным видом все еще стоял у пюпитра и тоже ждал ответа государя. - Господин Модест, я вас услышал. В следующий раз Александр выполнит ваше задание. Засим благодарю. Можете нас оставить.

Наставник, мелко кивая, попятился к двери. Дождавшись, пока высокая белая створка с золоченым узором закроется за ним, Император вновь обратился к сыну:

- Мальчик мой, подойди ближе.

Альк быстро шагнул к отцу. Государь был высок и статен, как и положено достойному правителю. Рядом с ним Александр всегда чувствовал себя маленьким... Император положил руку на плечо сына и легонько стиснул.

- Ты умный мальчик, Альк. Умный, хоть и нерадивый. Но леность проходит с годами, а разум не всякому удается нажить... - отец усмехнулся, думая о чем-то своем. - Я не хочу тебя пугать, сын, однако сейчас пришло время быть честным. Я уже не так уверен в завтрашнем дне, как раньше... Поэтому хочу быть уверен в тебе. Математика - полезная наука, но для меня гораздо важней, чтобы ты научился слушать и слышать. Поэтому я отдам тебе Жемчужную нить сегодня. Сейчас.

Сказав это, отец потянулся рукой к правому уху и осторожно расстегнул замочек самой удивительной во всей Империи серьги. Синяя, как послезакатное небо, жемчужина свисала с тонкой, но очень прочной цепочки длинной в половину мизинца. Она была совсем небольшой, не то что те белые жемчуга, которые украшали парадную корону Великого князя... Но другой такой не сыскалось бы и во всей Империи. Цепочку для серьги покрывал тонкий слой серебра, под которым скрывался очень прочный металл. Даже могучий силач не сумел бы порвать эту тонкую посеребренную нить.

Отец сам продел замочный стержень в маленькую дырку на мочке уха Александра. И застегнул со звонким щелчком.

Жемчужина приятной тяжестью качнулась из стороны в сторону и замерла. Альк осторожно тронул ее пальцем. Холодная. Говорят, синий жемчуг всегда холоден.

- Ты помнишь, что я говорил тебе про эту вещь? - серьезно спросил Император.

Александр кивнул.

То, что нельзя пересказать никому другому, кроме своего собственного наследника. Нельзя даже произносить вслух, дабы никто случайно не подслушал тайну.

- Ты должен привыкнуть к ней, - сказал отец. - Носи, не снимая, но не используй слишком часто. Завтра будет достаточно того времени, что проведешь на суде. Потом обязательно вынь ее из уха.

Альк почувствовал незнакомое волнение.

-Отец... Я боюсь не справиться...

- С жемчужиной?

- Нет... - Александр вздохнул, - с судом.

Серьга под названием Жемчужная нить никогда не являлась символом власти, как, например, корона и жезл. Она свободно могла передаваться от одного члена императорской семьи к другому, а затем обратно. В свое время Жемчужную нить носили оба старших брата Александра, время от времени ее надолго вновь забирал отец. И она неизменно пребывала в ухе того из Рованов, которому надлежало выступать в роли Верховного судьи.

Обычные люди полагали, что это просто традиция. Они видели в Жемчужной нити лишь фамильное украшение, олицетворяющее высшую власть в государстве...

- Ты столько раз наблюдал, как я разбираю дела, - ответил отец. - И тебе всегда было интересно и понятно. Справишься.

- Ах, какой бесконечный сегодня дождь... - печально промолвила мама и отложила в сторону книгу с пьесами. - В такую погоду мне хочется бежать из Александбурга как можно дальше.

На лице ее мелькнула странная тень, и внезапно мама, резко встав, покинула комнату. А несколькими мгновениями спустя Андри услышал, как открылась и закрылась дверь в отцовский кабинет.

Он огорченно посмотрел на очередной незавершенный портрет и подумал, что никогда не станет настоящим художником. Конечно, отец и мама считают его гением... они так гордились сыном, когда того позвали обучать самого Великого князя... Но Андри-то знал, что по-прежнему далек от совершенства. Он видел свои ошибки. И прекрасно осознавал, в каких местах мог бы, постаравшись, сделать лучше... Его собственный наставник всегда говорил, что труд художника - это кропотливое сопение над каждым штрихом. Он учил Андри безжалостно стирать неудавшиеся линии, уверяя, что чем больше исправлений, тем ближе к совершенству.