Разбег Пандоры - Павел Дмитриев

Но чуть шаг в сторону от лично контролируемых вождями процессов, все становится очень грустно. Никто не сомневается, что любое реальное изобретение через два-три месяца будет повторено за границей. И никак за этой волной не угонится неэффективная промышленность СССР. Судя по вычитанным между строчек куцым данным, Совет Министров в общем и Косыгин в частности что-то мутят с реальным хозрасчетом. Только время зря теряют на гальванирование зомби социалистической экономики. Но от моих осторожных намеков Шелепин лишь злобно отмахивается.

Надеяться на патенты? Ха-ха-ха. Во-первых, главный нарушитель конвенции, в смысле, похититель чужих патентов, это коммунисты. Они почему-то искренне считают, что можно копировать изобретения классовых врагов. Во имя торжества мировой революции и никак иначе.

Своим изобретателям дают бумажки, авторские свидетельства. Может быть, это и неплохо. Полсотни-сотню рублей в руки, и смутные перспективы прибавки зарплаты после внедрения. Хотя система автоматически порождает вал мелочей, в которые искренне не верит даже сам рационализатор. А также исчезает «момент звезды», сверхцель сказочного обогащения за счет своего эпохального открытия. Ради которой стоит не спать ночами, откладывать со школьных завтраков, но любой ценой добиваться эффекта сверхпроводимости на кухне.

Хотя для настоящих буйных есть отдушина, можно получить «настоящий» патент. Разумеется, если он не связан с основной работой, что, впрочем, обычная мировая практика. Только госпошлина будет в районе десяти тысяч рублей, запредельно много для советского человека. И оформление далеко не бесплатное. Еще попробуй разберись во всех тонкостях. Иностранцам, наверно, считают по официальному курсу, выйдет килобаксов пятнадцать. Причем для нормальной защиты современного промышленного продукта одного патента мало, их счет идет на десятки, если не сотни[12].

Но дело не в этом. Сложно поверить в соблюдение буржуями прав отечественных изобретателей. Вон, патентованный «Русский кубик» – уже пиратят вовсю, не слишком скрываясь. Можно судиться, если хватит валюты на команду грамотных юристов. Но ведь судьи тоже люди, и прекрасно знают, «кто в мире самый больший вор интеллектуальной собственности». Поэтому с удовольствием все топят в мелочах и придирках, выгораживая «своих». Корысти с этого хватает только на десяток посредственных карикатур в «Крокодиле»[13] да статью в «Правде».

Но даже предположим невероятное, патенты СССР будут соблюдать беспрекословно, и даже выплачивать за них какие-то деньги. Что это изменит?

Раскрученная капиталистическая промышленность сможет с легкостью и смехом делать готовые изделия дешевле советских, а главное, намного качественнее и быстрее. Советский рабочий давно уже не готов работать за миску риса, да и жить в тростниковой хижине не согласится. На малые издержки надежды нет. Так что весь профит от прогрессорства станет не благом, но злом.

Лучшее ПВО – танки на аэродромах противника. В смысле, защищать патенты можно только одним способом. А именно, собственным массовым и передовым производством. Примерно так вышло с автоматом Калашникова, которым СССР легко завалил весь мир несмотря на многочисленных «пиратов».

С микросхемами должно получиться еще лучше. В этом мире еще не привыкли к огромной стоимости разработки и минимальным затратам на копирование. При социализме практически отсутствует экономика в привычном ее значении. Венчурные капиталисты – жалкие любители по сравнению с профессиональными авантюристами из ЦК КПСС. Редкий случай, когда это идиотское свойство можно использовать во благо, установить продажную цену в 10 рублей при первоначальной себестоимости в 100. Надо только верить крепче чем в коммунизм, что при миллионном тираже затраты на производство упадут до 10 копеек[14].

Как с наручными часами и электронным будильником, которыми СССР гарантированно завалит к концу года весь социалистический мир. Да что там, против ЖК индикаторов и капиталисты не устоят. Пока они его повторят, пока запустят в серию… Как минимум год есть. После этого можно цену так вниз дернуть, или новую модель «на двадцать мелодий» выпустить.

Вот только одного этого страшно мало. Не повезло мне со страной попадания. Зато девушки тут красивые. И детки… не, они точно будут самые лучшие.

Антикварные трофейные часы с «боем», купленные за копейки на блошином рынке, показывают второй час ночи. Снимаю трубку, дозваниваюсь до роддома. Ничего нового. Да сколько уже можно?!

Придется дальше размышлять «от тщете всего сущего».

…Выход на конструкторов серии БЭСМ я искал давно. Они вроде бы еще в конце 1965-го отчитались о завершении разработки «шестерки», знаменитой хотя бы тем, что я про нее не раз читал и слышал в своем 21-м веке. Но по апгрейду БЭСМ-4 на ТЭЦ никакого движения. Косыгину с Шелепиным пока явно не до моих прихотей, все никак не угомонятся, власть делят. А для Шокина, оказывается, наладить контакт в иное министерство не так и просто. Спасибо развитому феодализму.

С Калмыковым[15], министром радиопрома, у Александра Ивановича отношения, говорят, нормальные. Но даже это не помогает. Ну, в смысле, не может он прямо позвонить директору ИТМиВТ Сергею Алексеевичу Лебедеву, и пригласить его на рюмочку чая. И самому подъехать не по статусу. Конечно, меня туда отправить по какому-нибудь конкретному делу можно, но какой с этого прок? Все занятые и важные, кабинеты большие, потолки высокие. На кривой козе не подъедешь.

Помог, как всегда, случай. При очередном набеге в родной главк наткнулся в коридоре на весьма обычную картину. Представительный мужик, явный снабженец, напирает «грудью» на зама-силовика, в смысле, отвечающего за силовое оборудование. В крик втолковывает:

— Без этих блоков питания, у нас проект стоит! Коллектив план не выполняет!

— У всех проблемы, а вашей БЭСМ вообще в плане нет!

При этой магической аббревиатуре я резко тормознул, придал лицу озабоченное выражение, и подошел ближе.

— Вот, вот же письмо из ЦК, сам Дмитриев[16] подписал требования!

— Но у нас вообще нет фондов! — сразу растерялся зам. Неудивительно, письмо из ЦК тут действует примерно как угроза нанять киллера в 90-е или завести уголовное дело в нулевых. И он добавил беспомощно: – Мы никак не сможем поставить продукцию в этом квартале.

Надо спасать балбеса, реально ведь раскатают по партийной линии. Показал жестом за спиной – «отдай его мне».

— Вот, поговорите с товарищем, — зам обрадованно кивнул в мою сторону. — Может быть он сможет помочь.

— Петр Юрьевич, — протянул я с улыбкой руку. — Слышал я про вашу БЭСМ, да и у нас в НИИ она работает. Очень ждем шестерку.

— Вот! — расцвел снабженец, автоматически отвечая на рукопожатие. — Денис Оганов.

— Знаете, — начал я, — вопрос решить можно, но без главного инженера, пожалуй не обойтись.

— Это почему? — Подозрительно ощетинился снабженец. Глубоко вдохнул и, поддернув выше «орлиный» нос, он опять завел шарманку: – Как вы не понимаете…

— Может пока пообедаем? — я поторопился перебить готовый взорваться вулкан красноречия. — Все равно Евгения сейчас на месте нет.

— Наверное… — он на секунду «завис». — Да, поесть не помешает.

Опытный мужик, вон как правильно отреагировал на то, что я назвал главного инженера главка по имени. Зато в «железе» полный дуб, только название прочитал в своих бумагах.

Столовые в СССР четко выстроены по ранжиру. Цены практически одинаковые, но чем ближе к ЦК, тем качество лучше, ассортимент шире. В общем, в главке грязное полотенце в кастрюлю с кофе не выжимают. По крайней мере на виду… Подумал, взял компот, он тут круглый год на изюме, почти прозрачный и вкусный.

Большинство людей во время еды не умеют конфликтовать. Сытость и расслабление делают свое дело. Наверно поэтому переговоры за столом так популярны во всем мире со времен питекантропов.

Обсказал снабженцу свою несложную идею. Зачем упираться в прописанную в накладной марку, лучше спокойно найти замену. Пусть больше или дороже, какая в сущности разница? Главное оборудование военным сдать, заказ закрыть, премии получить. Главный инженер на то и придуман, такие вопросы решать. А мое дело маленькое – словечко нужное замолвить, в знак признательности перед разработчиками такой прекрасной ЭВМ. Про себя подумал, что никто меня особо слушать не будет, но письмо из ЦК само по себе достаточный повод.

После классического разговора «за жизнь и женщин», приступил к настоящему делу:

— Вот ждем «шестерку», а ее даже не обещают…

— Завал у нас, — легко подтвердил снабженец. — По обязательствам мы должны были запустить серию в конце этого года.