Последний день Кали-Юги - Геннадий Дорогов

Попутчики на верхних полках, заинтересованные разговором, теперь внимательно слушали, свесив головы.

– И ты начал строить дом, не имея никаких гарантий? – удивился Ярослав. – Это же крайне неразумно!

Плетнёв ответил ему с широкой, по-детски светлой улыбкой:

– Построил дом, баню и всё прочее, что необходимо. Посадили сад: плодовые деревья, ягодные кустарники. Прижилось даже то, что в наших краях не растёт. И дело нашли, чтобы себя и двух дочек прокормить, обуть и одеть. Сейчас девочки выросли, взрослыми стали. И вот в прошлом году наконец-то удалось оформить долгосрочную аренду.

– Значит, всё же получилось?

– Получилось. Только радовались недолго. В конце мая нас навестили чиновники из областной администрации и потребовали освободить участок.

Пассажиры с боковых полок – мужчина и женщина, оба пенсионного возраста – тоже заинтересовались разговором и подсели рядом. Плетнёв продолжал:

– Я показал документы на аренду, но мне ответили, что договор утратил силу в связи с тем, что в настоящее время нет закона, чётко определяющего мои права на землю. Дали сроку три месяца. Я сначала пытался найти правду в Новосибирске. Бесполезно. Вот, поехал в Москву. Думал, там чего-нибудь добьюсь.

Один из пассажиров на верхней полке – тот, что выглядел помоложе – хмыкнул.

– Добился? – спросил он насмешливо.

Веселов рассердился: какого чёрта этот тип влезает в чужой разговор. Его-то кто спрашивал? Но Сергей Плетнёв, как видно, привык на всё реагировать с неизменной мягкой улыбкой, с которой и на этот раз обречённо развёл руками.

– Увы.

– Слушай, а они как-то объяснили свой наезд? – задал очередной вопрос Ярослав. – Ведь если потребовали освободить землю, значит, она им зачем-то понадобилась.

Сергей неопределённо дёрнул плечом.

– Толком ничего не сообщили. Всё упирали на то, что моя территория попадает в сферу государственных интересов и имеет стратегическое значение.

– Фу-ты, ну-ты! – фыркнул парень на верхней полке. – Пять гектаров в Сибири между лесом и болотом – стратегическое значение! Наверное, поставят там баллистическую ракету, а в болото атомную подлодку запустят.

Шутка вызвала улыбки на лицах присутствующих. Парень продолжал:

– Лапшу они тебе на уши вешают, сто пудов. Государственный интерес – надо же! Кто-то увидел возможность нагреть руки на твоём участке. Вот и вся стратегия.

– Простите, что вмешиваюсь, – осторожно сказал мужчина, подсевший с боковой полки, обращаясь к Плетнёву, – но вы хотя бы приблизительно можете предположить, какой интерес у чиновников может вызвать ваш земельный участок? Кстати, позвольте представиться: Шонберг Иван Соломонович.

Остальные тоже представились друг другу. Женщину звали Нина Аверьяновна. Молодой мужчина с верхней полки, принявший участие в разговоре, назвался Сержем, а другой – Павлухой.

Шонберг вернулся к своему вопросу:

– Так что вы думаете об этом?

– Как я понял из окольных разговоров, мой участок никому не нужен, – ответил Сергей Плетнёв. – Просто он оказался на пути к чему-то важному. А другого пути нет или он очень неудобен.

– В таком случае, Серёга, – панибратски, не смотря на значительную разницу в возрасте, заговорил Серж со своей полки, – дело твоё безнадёжное.

Все уставились на него.

– Это почему же? – спросил Плетнёв.

– Ну, не совсем безнадёжное, – поправился Серж. – Тут всё зависит от того, как себя поставить. Если с умом – можно что-нибудь урвать для себя. А если сглупишь, то останешься ни с чем.

– А нельзя ли поподробнее? – спросил Иван Соломонович. – Уж очень интересно вы рассуждаете.

– Да, объясните, пожалуйста, почему вы так уверены, что у Сергея Валентиновича нет возможности сохранить свою землю? – подала голос Нина Аверьяновна.

– Да что вы как дети малые? – искренне удивился Серж. – Тут и ежу понятно. Кто не понял, объясняю: за участком Сергея, похоже, обнаружили что-то ценное. Возможно, природные залежи: дорогой метал, камешки или ещё что – не важно. Важно то, что самый удобный или даже единственный путь к заветному месту лежит через Серёгину землю. А поскольку в наше время государственные интересы означают чей-то конкретный карман, то шансов спасти свой участок у Серёги нет.

– Значит, считаешь, что перспектив у меня никаких? – спросил Плетнёв.

– Ну, не совсем так. Вас же не станут просто так сгонять с земли. Попробуют договориться по-хорошему. Деньги предложат. Можно немного поупираться, чтобы цену поднять. Тут главное вовремя остановиться. Если в этом деле Москва завязана, значит, бабки ожидаются очень большие. Стало быть, скупиться не станут. Я думаю, на пять-шесть деревянных лимончиков можно рассчитывать. А на эти деньги ты в своём Новосибе и хату приличную можешь приобрести, и тачку обновить.

– А если я не соглашусь?

– А куда ты денешься?

– Да вот никуда не денусь. Останусь на своей земле.

– Останешься, – хмыкнул Серж. – Только не на земле, а в болоте. Вместе с женой и дочками. Вас даже искать никто не станет. Взрослый мужик, а рассуждаешь…

Не закончив фразы, он отвернулся к стенке, давая понять, что не намерен продолжать этот глупый разговор.

Повисла гнетущая пауза.

Молчавший до сей поры Павлуха свесил голову с полки и спросил:

– Слышь, Сергей, а зачем тебе так нужна эта земля? Чем в городе хуже? Я вот пожил девять лет на природе, мне не понравилось. Зимой снег непролазный. Летом насекомые заедают. А у тебя там болото под боком – рай для кровососов. Чего в городе не жилось?

– Так получилось, – сказал Сергей задумчиво.

Было видно, что слова Сержа его озадачили, но не вывели из равновесия. Ярославу всё больше нравилась его способность сохранять невозмутимое спокойствие в любой ситуации.

– Вы говорили, что вам пришлось перебраться на природу, – напомнила Нина Аверьяновна, сделав акцент на слове «пришлось». – Была серьёзная причина?

– Да, – подхватил Павлуха. – Что заставило бежать из города? С ментами не поладил или с крутыми?

Плетнёв опять не удержался от улыбки. Потом стал серьёзным.

– Нет, к счастью, обошлось без криминала. Причина проста и в то же время необычна. Катюша, жена моя, заболела. У неё обнаружили рак желудка. Требовалась операция. Но она наотрез отказалась. Не хотела, чтобы её резали. Говорила: «Как Бог порешит, так и будет». Сам-то я в то время в Бога не верил.

– А сейчас веришь? – послышался с верхней полки голос Сержа.

– Я просто знаю, что он есть, – ответил Сергей. – По большому счёту, все мы верим в Бога, только не все признаёмся себе в этом.

«Интересно, – подумал Ярослав. – Получается, я тоже верю в Бога, но боюсь себе в этом признаться? А разве не может быть такого?».

– И что, помог Боженька твоей супруге? – спросил Серж с нескрываемым ехидством.

– Да, помог, – сказал Плетнёв спокойно, словно не заметил насмешливого тона собеседника. – Если ты позволишь, я расскажу по порядку.

– Действительно! Чего вы влезаете? – возмутилась Нина Аверьяновна. – Мешаете человеку рассказывать.

– Да ладно, пусть рассказывает, – охотно согласился Серж. – Я под сказки хорошо засыпаю.

– Не обращайте на него внимания, – сказала женщина Плетнёву. – Что же дальше-то было?

– Не волнуйтесь, я не обиделся, – ответил Сергей. – Каждый имеет право на свою точку зрения. А к Богу все мы приходим в своё время. Одни раньше, другие позже.

– Ну, уж меня-то ты в религию хрен затянешь, прости меня, Господи! – отозвался Серж. – Ты ещё Павлуху туда потяни, а я посмотрю, что из этого выйдет.

– А я верю в Бога, – неожиданно сказал Павлуха.

– Что?! – удивился Серж. – Ты-то туда чего подался?

– А я ещё не подался. Дороги не знаю. Не нашёл пока.

– Чего её искать. В каждом городе церквей понастроили. Скоро их станет больше, чем жилых домов.

– Да был я в церкви, и не в одной, – недовольно отмахнулся Павлуха. – Свечки жёг. Лоб крестил. Да только не почувствовал я там Бога. А ты, Сергей, чувствуешь Бога в церкви? – спросил он, обращаясь к Плетнёву.

– Я не хожу в церковь, – ответил Сергей.

– Простите за любопытство, – заговорил Иван Соломонович. – Вы по вере язычник? Я сужу по вашему одеянию.

Сергей немного подумал, прежде чем ответить:

– Это правда, но лишь отчасти. Мы чтим традиции наших далёких предков. Но у меня своё понимание Бога. Не уверен, что смогу объяснить…

– И не нужно, – подвела черту под разговором Нина Аверьяновна. – Пусть каждый понимает Бога по-своему. А вы расскажите про свою супругу. Уж больно интересно, чем всё закончилось.

– Хорошо, – Сергей собрался с мыслями и продолжил свой рассказ. – Пытался я уговорить Катю в больницу лечь, да всё бесполезно. А болезнь прогрессировала. Моя жена-красавица увядала на глазах. Тихая стала, словно тень. Я не знал, что делать. Дочки ещё маленькие. Уже подумывал о том, чтобы увезти её силой, да всё не решался. Катя старалась не показывать своих страданий. Занималась делами, словно ничего не произошло. Но ведь всё до поры – до времени.