Под маской Джокера - Алана Инош

Нелли, смутившись под взглядом таксистки, села рядом с дочкой и назвала адрес. Девушка вела машину уверенно и аккуратно, тяжеловесные мужские часы серебристо блестели на её тонком запястье. Леденцов у неё в бардачке оказался целый пакет, и один из них она тут же развернула и сунула себе за щеку, время от времени гоняя белую палочку из одного уголка рта в другой.

– Это я так курить бросаю, – с усмешкой пояснила она; сосательная конфета постукивала о её зубы. – Всё время чего-то не хватает, так и тянет что-нибудь в рот сунуть.

– А пластыри какие-нибудь не пробовали? – не зная, что сказать ещё, спросила Нелли.

– Пластыри – это фигня, – махнув рукой и небрежно уронив её запястьем на руль, хмыкнула таксистка. – Костыль, так сказать. Сила воли рулит!

– А леденцы – разве не «костыль»? – усмехнулась Нелли. – От них кариес, опять же.

– Это на первое время, потом и их брошу, – уверенно кивнула девушка. – Меня, кстати, Влада зовут. А ваше имя вот эта находка для шпиона уже выдала. – Скосив глаза в сторону Леськи, водительница снова ласково подмигнула.

Залитый солнцем город таял в пыльном мареве, струя густого и тёплого, как свежесваренный компот, воздуха врывалась в салон, свистя над опущенным стеклом, а Нелли не могла отвести взгляда от Влады. Самые обычные русые волосы, смешно топорщившиеся на мальчишеском затылке из-под бейсболки, гладкие девичьи плечи, округлое бедро… Наверно, какая-то летняя магия приковывала её взгляд, заставляя любоваться линиями рук, так уверенно, по-хозяйски лежавших на руле, и гадать, какую марку сигарет Влада предпочитала до того, как бросила курить.

– Необычно встретить девушку-таксиста… Не боитесь, что какие-нибудь отморозки нападут?

Разговор прекращать не хотелось, внутри засел пушистый щекотный комочек беспокойства: а что дальше? Вот свернёт машина под мост, проедет мимо старых тополей, окажется во дворе дома и… всё.

– Мама, а кто такие отморозки? – непоседливо вклинилась в беседу Леська. – Это люди, которые замёрзли?

– Почти. Это дяди, которые отморозили себе мозги, – вместо Нелли ответила Влада. И добавила, внушительно продемонстрировав электрошокер: – Если какой-нибудь… гм, дяденька с замороженным мозгом сунется, у меня – вот. Доводилось пару раз его применять… Разряд в рёбра – и сразу паинькой станет.

Любопытная Леська тут же потянулась к электрошокеру, но Влада убрала его подальше.

– Э, нет, дорогуша! Не игрушка. Эта штуковина умеет делать очень больно.

Знакомые розовые мальвы у подъезда возвестили конец поездки. Выйдя из машины на странно неустойчивый асфальт, Нелли помогла выбраться дочке; небо густо загудело колоколами, жаркая пелена дурноты наползла на глаза и пролилась в грудь, варя сердце вкрутую. Если бы не дверца, Нелли растянулась бы возле колеса, глядя в этот безжалостный, выцветший от зноя, безоблачный купол – совсем как князь Андрей под Аустерлицем…

Крепкое плечо, обтянутое тканью футболки, оказалось надёжной опорой. Бессильно ткнувшись в него носом, Нелли ощутила запах свежевыстиранного трикотажа; несмотря на жаркий день, от Влады совсем не разило за версту потом. Эта чистоплотность приятно пощекотала эстетическую струнку в глубине души Нелли. Больше всего она не выносила две вещи: запах пота и когда кто-то говорил о кофе в среднем роде.

– Мама что-то устала, – обращаясь к Леське, сказала Влада. – Давай-ка её доведём до квартиры, а то она на ногах плохо держится.

Она просто закинула руку Нелли себе на плечи и довела её до двери, не особенно спрашивая разрешения на это. Леська в своём жёлтом платьице маячила впереди, показывая дорогу:

– Сюда! Сюда!

Ключи несколько раз падали с громким звяканьем на лестничную площадку, прежде чем Нелли смогла отпереть замки.

– Вы сколько часов в сутки спите? – спросила Влада, озабоченно заглядывая ей в глаза в прихожей.

– Пять… Как говорил Бонапарт: «Наполеон спит четыре часа, старики – пять, солдаты – шесть, мужчины – семь, женщины – восемь, а девять – только больные», – пробормотала Нелли, чувствуя, как жаркая дурнота сменяется потоком знобких мурашек. – По его классификации выходит, что я старуха…

– Бонапарт, – хмыкнула Влада. – Потому-то он и проиграл при Ватерлоо – спать надо было больше.

Обязательно ли таксистам знать такие слова, как «Ватерлоо»? Раньше Нелли полагала, что нет, но если уж в этой стране кандидат наук мог работать дворником, то почему бы таксисту не помнить хотя бы школьный курс мировой истории?

– Если уж на то пошло, то существует мнение, что он не мог сосредоточиться из-за геморроя. – Губы плохо слушались и казались резиновыми, и усмешка у Нелли получилась страдальческой. Занятная тема для беседы вырисовалась, однако.

– Ладно, Бог с ним, с Наполеоном… Вы бы водичкой холодной умылись, – посоветовала Влада. – Жарища сегодня… Может, вам голову напекло?

Наверно, и правда эта пьянящая летняя магия была виновата в том, что Нелли ни о чём не жалела, впустив к себе незнакомую девушку, более того – даже хотела, чтобы она осталась. Задорный свет этих внимательных, зорких серых глаз, лукавые стрелки кокетливо загнутых кверху ресниц, массивные часы на хрупком запястье – она и дальше хотела бы играть в чувственные ассоциации с этой цепочкой образов, насаживая их на светлый и сильный стержень характера… Плеснув себе в лицо водой, Нелли спохватилась, что размазала тушь, но было слишком поздно.

– Так, Леся! Мыть ручки – и на кухню. Сейчас обедать будем, – деловито сказала она, промокая чёрные потёки на веках. Дурнота огромной амёбой сползала прочь, силы возвращались. Наверно, и вправду перегрелась…

– Я не хочу кушать, мам, – заявила девочка.

– Мда, не надо было, наверно, ей сладкое давать, – усмехнулась Влада. – А можно мне тоже умыться? А то и правда жарковато.

Нелли задумчиво кивнула и достала из шкафчика чистое полотенце для неё. Сняв бейсболку, Влада пробежала мокрыми пальцами по короткой, но густой шевелюре, лежавшей дерзкими волнами. Капельки воды повисли на её аккуратных тёмных бровях, кончике правильного, чуть заострённого носа и подбородке с ямочкой; что-то задиристо-мальчишеское было в её облике, и сквозь отступающий звон в голове пробилось иррациональное желание – накормить гостью обедом.

Через минуту Влада уплетала борщ со сметаной и рубленой зеленью, да с таким аппетитом, что Леська, глядя на неё, передумала отказываться от еды. Нелли плеснула полпорции и себе, а в висок ей любопытной синицей стукнула мысль: как же давно за этим столом не обедали втроём… Ложка сметаны айсбергом белела посреди тарелки, на тёмно-бордовой поверхности супа золотились капельки жира, а мелко нарезанные петрушка с укропом пахли свежестью и дождём.