Игра без козырей - Андрей Воронин

Наконец он распрямился и сумел посмотреть в глаза своим похитителям. Ни злости, ни ненависти он в них не увидел. «Не менты, точно не менты, – решил Барон. – Но тогда какого черта? Кто они? Куда мы приехали? – и тут ему сделалось не по себе. – А вдруг окажется, что эти бандитского вида мужики – люди, нанятые родственниками какой-нибудь наркоманки вроде Кармен, решившими отомстить тому, кто продавал дочери наркотики?» – такой публики он боялся больше милиции.

Вдалеке послышался неясный гул, затем перестук, и вскоре совсем неподалеку пронесся, гремя железом, длинный состав – товарняк – даже ветер прогулялся по лесу и земля под ногами мелко задрожала.

– Это не твой поезд, – сказал Коготь, – не дергайся. Наш чуть попозже. Глянь-ка в расписание.

Вновь вспыхнула зажигалка, высветив газетную вырезку с расписанием движения поездов.

– Так, так, – приговаривал Станчиков, – двадцать две минуты осталось до симферопольского. Он валит быстро, километров девяносто в час. Пошли, а то опоздаем.

Барон еще не понимал, что его ожидает, поэтому особенно не сопротивлялся, когда мужчины, подхватив его под мышки, поволокли к железной дороге. Они взобрались на насыпь и бросили Барона поперек рельсов.

– Длинный он какой-то, – Коготь держал Барона за руки, а Станчиков за ноги.

– Укоротится, если и дальше упираться станет. А нет – останется таким же длинным.

– Мужики, что вам надо? Что вы затеяли? Все скажу, все отдам! – Барон извивался как уж.

– Кто твой хозяин?

– Какой хозяин?

– У кого наркотики берешь? Ты же не своим торгуешь? Кто тебе «синтетику» поставляет?

– Не знаю я никого! Я фамилии не знаю и про «синтетику» ничего не слыхал.

– Непонятливый он, – бросил Коготь Станчику, – привязывай ноги.

И Барон не успел опомниться, как Коготь ловко прикрутил ноги капроновым шнуром к рельсу.

– Помоги, – просипел Коготь, не в силах один справиться с Бароном. Тот норовил укусить бандита за руку. – Я людей бить не люблю, – приговаривал Коготь, наваливаясь коленом на кисти рук.

Станчиков в это время приматывал шею Барона к рельсу капроновым шнуром. Шнур лег крест-накрест, перекрестье пришлось точно на кадык.

– Кто хозяин? – спросил Коготь. Барон молчал.

– Может, ты слишком туго его прикрутил, воздуха ему не хватает? Эй, придурок, ты, наверное, еще не понял, что с тобой случится через восемнадцать минут, если ты нам ничего не скажешь? Симферопольский никогда не опаздывает, ходит точно по расписанию, – бандиты отошли в сторону, закурили, присели на корточки. – Вспомнил, кто твой хозяин?

Барон судорожно размышлял о стратегии поведения: «Скажешь, кто хозяин – убьют свои, а не скажешь, симферопольский зарежет. Главное – тянуть время, а там и представится шанс вывернуться».

– Мужики, – прохрипел Барон.

– Слышь, заговорил! Мозги прочистились? Кстати, парень, уже пятнадцать минут осталось.

– Я вам денег дам, у меня дома много денег.

– Кто нам помешает их взять после симферопольского, – резонно заметил Коготь, – ключи-то у нас? А живешь ты, судя по всему, один. А может, с матушкой-старушкой? Так мы матушку не обидим, быстро прикончим. В ванной утопим, и вода теплой будет, не простудится.

– Один я живу! – закричал Барон.

– Кстати, пока ты размышляешь, выдавать хозяина или нет, скажи, где деньги лежат, все равно же пропадут.

– За батареей, в свертке, – соврал Барон.

– За какой батареей?

– На кухне.

– Врешь, нет у тебя на кухне денег, но нам они и неинтересны. Если скажешь, кто твой хозяин, сам денежки свои потратишь – на билеты. Долго тебе придется по России раскатывать, чтобы свои же не поймали.

– Скоро поезд, – Станчиков встал на четвереньки и припал ухом к поблескивающему в лунном свете рельсу. – Летит, гудит, далековато еще, но уже слышно, вибрация пошла. Люди в вагонах сидят, водочку попивают, пивком балуются. Весело им, бархатный сезон, в Крым едут. Машинист – человек добрый, не захочет им настроение портить, резко тормозить. Стаканы перевернутся, закуска на пол упадет, дети с полок свалятся. Отвечать ему за это придется. Он и прикинет: одного идиота пожалеть или детей покалечить? Человек он добрый, мягко притормозит, пассажиры ничего и не узнают. А тебя тянуть будет с километр, не меньше, размажет, ложкой не соскребешь. Думай быстрее, а то моему уху холодно становится от твоего дыхания.

– Я вам скажу, мужики, только отвяжите!

– Хитрый ты, однако, мы столько старались, привязывали, веревку я узлами завязал, резать ее придется. А как разрежу, поезд пройдет и ты не скажешь, что нам, еще за одним мотком в Москву возвращаться? Лучше все сразу сделаем, ты нам говоришь, кто твой хозяин, мы тебя отвязываем и даже до электрички подбросим, чтобы ты успел за деньгами в Москву смотаться. И учти, потом никаких телефонных звонков. Если предупредишь хозяина, тебя это не спасет, а мы найдем тебя где угодно.

Барон замер и почувствовал, что рельс под его затылком тихо вибрирует, как попавшая в резонанс басовая струна гитары.

– Сколько осталось?

– Пять минут. Хотя, – задумался Станчиков, – я часы давно не выставлял. Может, они спешат на пару минут. Нам с тобой это неважно, мы же не в Симферополь едем, мы только посмотрим, как поезд пронесется. И если ты, парень, умный, то смотреть будешь вместе с нами, а если нет, то провожать взглядом поезд будем мы одни, – мужчины повернулись к Барону спиной и медленно пошли, шурша щебнем, вдоль пути.

– Я все скажу! – закричал Барон.

– Нам много не надо, имя и адресок. Можно телефон, – Коготь вытащил блокнот, в котором прятал расписание, достал ручку и, присев на корточки, приготовился записывать. – На какую букву?

– "Г" – выдохнул наркоторговец.

– Вот, черт, – приговаривал Коготь, – затерся алфавит совсем, надо блокнот менять, много у меня таких, как ты. Цигель, цигель, быстро, быстро, время поджимает! На "Г", говоришь?

– Гетман Богдан Борисович.

– Где живет?

– Не знаю, но встречаемся мы с ним каждый понедельник у метро «ВДНХ». Не я один прихожу, так что ждать он будет точно.

– Народу там много, – вздохнул Коготь, поглядывая вдоль путей, не показались ли огни локомотива.

– Отвязывайте, быстрее отвязывайте!

– Куда торопишься? На поезд опоздать боишься? Телефончик дай или хотя бы опиши.

– Он в машине ждет, желтая «Нива» четырехдверная, – Барон назвал номер, – напротив цветочных рядов обычно ее ставит. Милиция его там не трогает.

Гудение приближающегося поезда нарастало, но огней еще не было видно.

– Не может быть, чтобы ты телефончика его не знал. Да и пароль должен быть.

Рельс уже грохотал под Бароном. Он выложил все, что знал, – и номер телефона, и пароль, и даже описал Гетмана.

– Это хорошо, молодец, – Коготь потрепал наркоторговца по плечу, вытащил из кармана нож, выщелкнул лезвие, поднес к веревке, задумался на несколько секунд и принялся выковыривать грязь из-под ногтей кончиком лезвия.

– Отвязывайте быстрее!

– Еще один вопрос: откуда наркоту возят? Насколько мне известно, в России она появилась совсем недавно.

– Да. Второй месяц только! Дешевая, «синтетика». По-моему, ее из Польши прут, но точно не скажу. Это все у Гетмана узнаете.

– Не бойся, его тоже сюда привезем, симферопольский регулярно ходит, это мой любимый поезд. И знаешь, что интересно, место тут какое-то заколдованное: как положишь человека на рельсы, он чистую правду говорит. Уже не раз убеждался, никто не соврал. Спросишь адресок – назовет, придешь – точно, нужный человек по нему живет. Так что мы тебе верим, как своей маме.

– Отвязывайте быстрее! Режь веревку, – Барон извивался, дергался, но, естественно, рельсы были крепко прибиты к шпалам, а на шнуре при желании можно было повеситься.

– На таких шнурах можно легковые машины из грязи вытаскивать. Жаль веревку, – сказал Коготь.

– Не надо веревку жалеть, она на то и сделана, чтобы привязывать. Для Гетмана мы другую купим, – предложил сердобольный Станчик.

Из-за поворота показался свет мчащегося локомотива.

– Отвяжите! – крики и вопли наркоторговца уже сливались с грохотом поезда.

– Извини, опоздали, – прошептал на ухо наркоторговцу Коготь и отступил в темноту.

Барон уже не слышал собственного визга. Он исхитрился повернуть голову и посмотрел на бешено сияющие огни локомотива.

Помощник машиниста в это время подносил к сигарете своего шефа толстую рыбацкую спичку. На пути они не смотрели.

– Огонь такой, что ему ни дождь не страшен, ни ураганный ветер, – сказал машинист и перевел взгляд на полотно. Ему на какое-то мгновение показалось, что перед самым локомотивом мелькнуло что-то темное. – Собака, наверное, или заяц, – проговорил он.

Машинист с наслаждением затянулся.

– Что они, дураки, по рельсам бегать? Они издалека грохот поезда слышат.