«Добротолюбие» для мирян - архиепископ Ювеналий (Килин)

• Смерть для людей, кои понимают ее, есть бессмертие; а для простецов, не понимающих ее, есть смерть. И этой смерти не следует бояться, а бояться надобно погибели душевной, которая есть неведение Бога. Вот что ужасно для души! Жизнь есть соединение и сочетание ума (духа), души и тела; а смерть есть не погибель этих сочетанных частей, а расторжение их союза; все это Бог хранит и по расторжении. Как из матернего чрева выходит человек, так из тела душа выходит голою и бывает иная чиста и светла, иная запятнана падениями, а иная черная от многих прегрешений. Почему умная и боголюбивая душа, поминая и рассуждая о бедах и крайностях послесмертных, живет благочестиво, чтобы не быть осужденною и не подвергнуться им. А неверующие не чувствуют и грешат, презирая имеющее быть там, безумные душою. Как, исшедши из чрева, не помнишь того, что было во чреве, так, исшедши из тела, не помнишь того, что было в теле. Как из чрева исшедши, стал ты лучше и больше телом, так исшедши из тела чистым и нескверным будешь лучшим и нетленным, пребывая на небесах. Смертные должны заботиться о себе, зная наперед, что их ожидает смерть. Ибо блаженное бессмертие бывает уделом преподобной души, когда она бывает доброю, и смерть вечная сретает ее, когда она бывает злою. Помни, что юность твоя прошла, силы истощились, а немощи возросли, и близко уже время исхода твоего, когда имеешь ты дать отчет во всех делах своих, и знай, что там ни брат не искупит брата, ни отец не избавит сына. Всегда поминай об исходе из тела и не выпускай из мысли вечного осуждения; если будешь так поступать, вовеки не согрешишь.

• С угрозой и бранью дерзко нападает враг на душу, только что исшедшую из тела, являясь горьким и страшным обличителем в падениях ее. Но можно видеть и то, как боголюбивая и верная душа, хотя многократно прежде была уязвлена грехами, не боится ее нападений и угроз, а паче его является сильною в Господе, окрыляется радостию, воодушевляется мужеством, видя сопровождающие ее небесные силы и как стеной ограждающий ее свет веры, и с великим дерзновением взывает против злого диавола: «Что тебе и нам, чуждый Богу? Что тебе и нам, сверженный с неба и раб лукавый? Не имеешь ты власти над нами; власть над нами и над всем имеет Христос, Сын Божий; Ему же согрешили, Ему и ответ дадим, имея ручательством милосердия Его к нам и спасения в Нем честный Его крест. Ты же беги дальше от нас, окаянный! Ничтоже тебе и рабам Христовым»; от таких дерзновенных слов души издаст, наконец, диавол раздирающий крик в бессилии устоять против имени Христова; душа же, превыше его сущи и паря над врагом, как так называемый быстрокрыл над вороном, переносится Божественными Ангелами в определенное ей по ее состоянию место.

• Кто без ужаса может вспоминать о страшных местах мучений, огне, тьме, безжалостных слугах-мучителях и других томлениях, о коих говорится в Писании, о сосуществовании с демонами, для которых одних и уготован тамошний огонь (см. Мф. 25, 41)! Да и один стыд осуждения как сокрушителен и убийствен! Святой Златоуст говорит: «Если бы и не текла река огненная и не предстояли страшные ангелы, но только бы призывались все человеки на суд и одни получили похвалу, прославлялись бы, другие же отсылались с бесчестием, чтобы не видеть им славы Божией, то наказание оным стыдом и бесчестием и скорбь о лишении стольких благ не была ли бы ужаснее всякой геенны?»

• Смерть, собственно, есть отдаление от Бога; жало же смерти – грех, которое Адам, прияв в себя, стал в одно время изгнан и от древа жизни, и от рая, и от Бога; за чем необходимо следовала и телесная смерть. Жизнь же, собственно, есть Тот, Кто сказал: Я есмь жизнь (Ин. 14, 6). Сей, быв в смерти, паки возвел в жизнь мертвенного. Страх геенны побуждает вводимых в сказанный путь (новоначальных) избегать греха; желание воздаяния благ придает готовности преуспевающим в делании добродетелей, а таинство любви восторгает ум превыше всего тварного, соделывая его слепым для всего, что после Бога. Господь умудряет, показывая ему Божественнейшее. Ищут некоторые из любящих до всего доходить, в чем будет состоять различие вечных обителей и обетованных наследий, – местом ли оно будет определяться или количеством и качеством духовных совершенств каждого? И одним кажется – первое, а другим – второе. Кто познал, что Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17,21) и что в доме Отца Моего обителей много (Ин. 14,2), тот станет на сторону второго. Царство Бога и Отца по вседержительству есть во всех верующих, по благодати же – в тех, которые всецело отложили всякое расположение к естественной жизни, душевной и телесной, и стяжали жизнь духовную, так что могут говорить с апостолом: и уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал. 2,20).

Конец настоящей жизни несправедливо, думаю, называть смертью, а скорее избавлением от смерти, удалением из области тления, освобождением от рабства, прекращением тревог, пресечением браней, выходом из тьмы, отдохновением от трудов, укрытием от стыда, убеганием от страстей и вообще пределом всех зол. В них святые, исправившись чрез свободное самоумерщвление, соделали себя чуждыми и странными в этой жизни. Ибо, доблестно борясь с миром и плотню и с исходящими от них восстаниями и подавив из обоих их, по сочувствию чувства с чувственным, порождающее прельщение, они непорабощенным сохранили в самих себе достоинство души.

• Какое несказанное и невыразимое утешение, когда душа с уверенностью во спасении отделяется от тела, слагая его, как одежду! Ибо, как бы во обладании суще уповаемых благ, она оставляет его беспечально, с миром идя к Ангелу, свыше сходящему к ней с радостию и веселием, и вместе с ним беспрепятственно проходя воздушное пространство, никакому не подвергаясь нападению со стороны духов злобы, но в радости восходя с дерзновением и благодарными возгласами, пока не достигнет поклонения Творцу и там не получит определение быть помещенною в сонме подобных ей кровных в добродетели до общего воскресения.

• Кто, добре искупая время жизни своей, непрестанно бывает занят помышлением и памятью о смерти и чрез это самое мудро исхищает ум из страстей, тот обыкновенно острее зрит повсечасные приражения бесовских прилогов, нежели тот, кто проводит жизнь без памяти смертной, надеясь очистить сердце действием одного разума, а не тем, чтобы всегда хранить печальную и плачевную мысль. Кто имеет непрестанно помышление о смерти, тот острозорче, чем тот, кто не имеет его; замечая приражения демонов, удобно прогоняет их и попирает. Много поистине добродетелей совмещает в себе углубленная память о смерти. Она есть родительница плача, руководительница ко всестороннему воздержанию, напоминательница о геенне, матерь молитвы и слез, страж сердца, источник самоуглубления и рассудительности, чада которых – сугубый страх Божий и очищение сердца от страстных помыслов – объемлют много владычних заповедей. В таком сердце зрится тогда борение и подвиг, выдерживаемые с крайним трудом. И об этом-то вся забота у многих из борцов Христовых.

• Нет ничего страшнее памяти смертной и дивнее памяти Божией: та вселяет спасительную печаль, а эта исполняет духовным веселием. Ибо пророк Давид поет: помянух Бога и возвеселихся (Пс. 76, 4) и Премудрый учит: поминай последняя твоя, и во веки не согрешиши (Сир. 7, 39). Благ Царствия, сущего внутри нас, миролюбивое око не видело, и честолюбивое ухо не слышало, и на сердце, лишенное Духа Святого, не восходило то. Они суть залоги благ, какие имеют быть дарованы праведным в будущем Царстве Христовом. Кто не наслаждается здесь сими плодами Духа, тот не может сподобиться наслаждения ими и там.

• Кто вселит в глубине сердца своего страх Суда, тот является на зрелище мира, как некий осужденный, закованный в цепи. Почему пребывает объят страхом, как бы был схвачен палачом немилостивым и влеком на место казни, не думая ни о чем другом, кроме страданий и терзаний, какие имеет претерпеть от мук в вечном огне. Это чувство мук хранится неизгладимо в сердце его страхом, породившим его, и вместе с ним не дает ему заботиться о чем-либо человеческом, так как он всегда находится в таком состоянии, как бы был повешен на крест и чувствовал во всей силе болезни и страдания крестной смерти, что и не попускает ему ни внимать лицу чьему-либо, ни думать о чести или бесчестии человеческих. От всей души почитая себя достойным всякого презрения и бесчестия, и внимания не обращает он на поношения и унижения, какие ему делают.

• Огнем откроется последний день и огнем будут испытываться дела каждого (см. 1 Кор. 3, 13), говорит святой апостол