«Добротолюбие» для мирян - архиепископ Ювеналий (Килин)

• Чей ум прилеплен к Богу любовию, тот ни во что ставит все видимое, даже самое тело свое, как бы чужое.

• Блажен ум, который, минуя все твари, непрестанно услаждается Божественною красотою.

• Любящий Бога ангельскою жизнию на земле живет, постясь и бдение совершая и о всяком человеке всегда доброе помьттттляя.

• Кто что любит, тот то и объять всячески желает, а все препятствующее в этом отстраняет, дабы сего не лишиться. Так и Бога любящий печется о чистой молитве, а всякую страсть, полагающую ему в том препону, из себя извергает.

• Брат сказал: «Вот, отче, я оставил все: родство, имение, утехи и славу мира, так что у меня ничего нет, кроме этого тела, и, однако ж, брата, ненавидящего меня и отвращающегося от меня, любить не могу, хотя и понуждаю себя на деле не воздать ему злом за зло. Скажи мне, что должно мне сделать, чтобы я возмог от сердца любить такого, да и всякого, каким-либо образом оскорбляющего меня и наветующего на меня?» Старец ответил: «Невозможно любить оскорбляющего даже тому, кто отрекся от мира и от всего, что в мире, если он истинно не познает цель Господню. Когда же даст ему Господь познать все и он возревнует ходить по указанию ее, тогда возможет он от сердца любить ненавидящего и оскорбляющего, как любили и апостолы, возлюбившие ее».

Для чего заповедал Господь любить врагов (см. Мф. 5, 44)? Для того, чтобы освободить тебя от ненависти, огорчения, гнева, памятозлобия и сподобить величайшего стяжания совершенной любви, которую невозможно иметь тому, кто не всех человеков равно любит, по примеру Бога, всех людей равно любящего и хотящего всем спастися и в познание истины приити (1 Тим. 2, 4).

• Совершенная любовь не разделяет единого естества человеков по различным их нравам, но, всегда смотря на оное, всех человеков равно любит: добрых любит как друзей, а недобрых как врагов, благодетельствуя им, долготерпя, перенося ими причиняемое, отнюдь не отплачивая им злом, но даже страдая за них, когда случай востребует, дабы, если возможно, соделать и их себе друзьями; но если и невозможно, она все же не отступает от своего расположения к ним, всегда равно являя плоды любви всем человекам. Так и Господь наш и Бог Иисус Христос, являя Свою к нам любовь, пострадал за все человечество и всем равномерно даровал надежду воскресения, хотя, впрочем, каждый сам себя делает достойным или славы, или мучения адского.

• Внемли себе, не в тебе ли самом, а не в брате кроется зло, разлучающее тебя с братом, и поспеши примириться с ним, дабы не отпасть от заповеди любви.

• Видел я некоего, который все печалился и плакал, что не любит Бога, как бы желал, тогда как так любит Его, что непрестанно носит в душе своей пламенное желание, чтобы один Бог оставался в нем, сам же он был как ничто. Таковой не ведает, что такое он есть, и самыми похвалами, ему изрекаемыми, не услаждается. Ибо в великом вожделении смирения он не понимает своего достоинства, но, служа Богу, как закон повелевает иереям, сильным некиим расположением к боголюбию огораживает память о своем достоинстве, во глубине любви к Богу укрывая присущее тому похваление в духе смирения, чтобы в помышлении своем всегда казаться пред собою неключимым рабом, как совершенно чуждому требуемого от него достоинства, по сильному вожделению смирения. Так действуя, и нам надлежит бегать всякой чести и славы ради преизобильного богатства любви к Господу, столь нас возлюбившему.

• Кто любит Бога в чувстве сердца, тот познан есть от Него. Ибо насколько кто в чувстве сердца восприемлет любовь к Богу, настолько и сам пребывает в любви Божией. Ибо непрестанно горя в сердце неистощимым огнем любви, он по необходимости сердечно прилепленным пребывает к Богу, совершенно отрешившись от любления себя силою сей к Богу любви. Если мы выходим из себя, говорит апостол Павел, то для Бога; если же скромны, то для вас (2 Кор. 5, 13). Душа, не освободившись от мирских забот, ни Бога не возлюбит искренно, ни диаволом не возмерзит, как достойно. Попечение о жизни сей лежит на ней, как тяжелое покрывало, и ум ее не может установить в себе своего о сем судилища, чтобы у себя самого ощутительно слышать безошибочные приговоры суда совести. Почему всячески потребно удаление от мира.

• Духовным созерцанием да предводительствует вера, надежда и любовь, и наипаче – любовь, ибо вера и надежда научают только презирать видимые блага, а любовь самую душу добродетелями сочетавает с Богом, умным чувством постигая Невидимого.

• Кто себя любит, тот Бога любить не может, а кто себя не любит по причине преизобильного богатства любви Божией, тот только воистину Бога любит.

• Когда кто начнет богато ощущать любовь к Богу, тогда в чувстве духовном начинает он и ближнего любить, и, начавши, не престает: такова любовь, о коей говорят все святые Писания. Любовь плотская, не будучи связана духовным чувством, как только представится случай, даже какой-нибудь незначительный повод, очень легко испаряется. Любовь же духовная не такова: но, хотя случится потерпеть какое-либо огорчение, в душе боголюбивой, состоящей под воздействием Божиим, союз любви не пресекается, ибо, возгревши себя теплотою любви к Богу, она тотчас возвращается к благому настроению и с великою радостию восприемлет любовь к ближнему, хотя и немалое от него получено было оскорбление или понесен большой вред, ибо тогда сладостию Божией совершенно поглощается горечь разлада.

• Любовь справедливо названа матерью добродетелей, главою закона и пророков. Подымем же всякий труд, пока улучим преподобную любовь и чрез нее исторгнемся из тиранства страстей и на небеса взыдем, возносясь на крыльях добродетелей, и Бога узрим, сколько это доступно для человеческого естества.

• Глубоко уязвившийся любовию к Богу не имеет достаточных к удовлетворению сего расположения сил тела, ибо в трудах и потах подвижничества нет насыщения сему его расположению. Находясь в состоянии, подобном тому, в каком находится томимый крайнею жаждою, ничем не может он до насыщения удовлетворить внутренней жгущей его жажды; день и ночь готов он быть в трудах, но силы тела оставляют его. Полагаю, что и мученики Христовы, плененные таким же сверхъестественным жаром любви, не чувствовали мук и насыщения не имели, предаваясь им, но сами себя побеждали распаленным к Богу рвением и всегда находили, что страдания их далеко отстоят от меры их пламенного желания страдать за Господа. Начало любви к Богу – презрение вещей видимых и человеческих; средина – очищение сердца и ума, от коего мысленное умных очей открытие и познание сокровенного в нас Небесного Царствия, а конец – неудержимое вожделение преестественных даров Божиих и естественное желание общения с Богом и упокоение в Нем.

• Ум, стяжавший духовную любовь, ничего такого не думает о ближнем, что не приличествует любви.

• Истинную любовь стяжал тот, кто ни подозрений, ни слова не допускает против ближнего.

• Под видом любви скрывает лицемерие тот, кто устами благословляет, а сердцем уничижает.

• Не уязвляй брата загадочными подозрительными словами, ибо и сам ты, если случится, не перенесешь подобного.

• Поскольку всех благ или нравственных доброт начало, средина и конец, если хочешь – хороводитель и главарь, есть вера, надежда и любовь, сия триплетенная и боготканая вервь, паче же всех любовь, потому что Бог есть любовь (1 Ин. 4,8), то неправедно не восполнить ими, что еще недостает в настоящем сочинении, тем паче что, по св. Исааку Сирину, «завершение плодов Святого Духа тогда бывает, когда кто сподобляется совершенной любви». Св. Иоанн Лествичник пишет: «Ныне же пребывают три сия, всетеснейшим союзом связующие и держащие в нем: вера, надежда и любовь, больше же всех любовь, ибо ею именуется Бог (см. 1 Кор. 13, 13; 1 Ин. 4,8). По моему разумению, первая из них есть луч, вторая – свет, а третья – круг, все же они одно суть сияние и один блеск. Первая все может творить и устроять; вторую милость Божия окружает и делает непостыдною; третья никогда не падает, не перестает тещи и уязвленному ею не дает почить от блаженного упоения».

• Слово о любви знаемо Ангелам, но и по действу осияния Бог есть любовь, и кто хочет изречь, каков предел ее, тот, будучи слеп, покушается исчесть песок в бездне морской. Любовь, по качеству своему, есть уподобление Богу, сколько оно доступно для смертных, по действу – опьянение души, по свойству – источник веры, бездна долготерпения, море смирения. Любовь истинно есть отложение всякого противного помышления, ибо любовь не мыслит зла (1 Кор. 13, 5). Любовь, бесстрастие и сыноположение одними именами различаются.