Исповедь сталинского поколения. Отклики на судебный процесс И.Т. Шеховцова, фильм «Очищение» и книгу «Дело Сталина-„преступника“ и его защитника» - Л. Гагут

Пишет рабочий: «Если изъявите желание отдохнуть на Азовском море, милости прошу, буду очень рад и встречу как дорогого гостя». Инвалид Отечественной войны в моей деятельности по защите Сталина видит проявление мудрости великого народа и сообщает, что с удовольствием принял бы меня в качестве почетного гостя. Военнослужащий сообщает, что он и его однополчане будут рады встретить меня в городе, построенном в рекордно короткий срок во второй пятилетке.

Как-то по-новому зазвучали обращенные ко мне, уже давно вышедшие из употребления слова «стойкий большевик». Женщина пишет о «нравственно высоком облике одержимо-подвижнической личности». И, может быть, неумеренны, но, думаю, понятны и потому простительны восторги: «Болели за Вас, боялись, что Вы заболеете, какое счастье, что Вы есть!». Группа фронтовиков пишет, что состоявшийся суд – это организованная гнусность против мертвых и их справедливого защитника. И, не сдержав своих эмоций, – «Ура! Человеку кристальной чистоты».

Пишут о «личной храбрости одинокого бойца», который и один в поле воин…

Фронтовик, как он пишет, понял, что в суде глумились над человеком, который защищает не Сталина, а свою честь и честь нашего закона, стоящего на защите прав человека, как живого, так и мертвого. Понял и то, что этот человек показал себя грамотным и достойным своей профессии, честным фронтовиком.

Проявленное мной на судебном процессе самообладание, заявляет молодой инженер-строитель, вызвало у него глубокое вдохновение. Инвалид Великой Отечественной войны просит Центральное телевидение сообщить мой адрес и пишет: «Спасибо, Иван Тимофеевич, за то, что Вы открыли нам глаза, вдохновили на борьбу… Я с Вами. Я найду Вас!».

Пишет учительница: «Держитесь, дорогой товарищ. Бить Вас, конечно, будут здорово». Хороший, наверное, педагог и пророк незаурядный – вскоре меня начали «здорово бить» – путем травли в прессе и угрозами недвусмысленными в письмах и по телефону.

Восторженные отзывы студентов, юношеский максимализм, жажда узнать больше о Сталине. И – действовать, действовать. Но еще не знают как. Просят рассказать, научить, считают меня их идейным вождем. И самое долгожданное: «Готовы достойно заменить наших дедов, защищавших Родину».

Ученица 11-го класса «внимательно следит за моей деятельностью», хочет зарядиться моей энергией, заверяет, что не сидит без дела, делает все возможное для познания правды, чтобы достойно подготовить себя к будущей борьбе.

Студентка, не зная моего адреса, обращается в газету «Советская культура» и просит ее передать мне от имени своих товарищей, что я не одинок в своем святом деле защиты веры народа, памяти павших за Родину, защиты И.В. Сталина.

Молодой школьный учитель истории поздравляет меня с несомненной моральной победой, сообщает, что и на учеников (это меня особенно обрадовало) произвели впечатление моя аргументация, взвешенность и в то же время решительность суждений.

Некоторые граждане, не разделяющие моих взглядов на историю нашей страны, тем не менее сочли нужным засвидетельствовать свое преклонение перед моими человеческими качествами, которые, как они считают, в дефиците у современников.

Гражданин, уверенный в том, что я, бывший следователь, «тоже замешан в тех грязных делах» и что со мной «надо разобраться», тем не менее возмущается тем, что мне «рот затыкали» и что состоявшийся судебный процесс подобен процессам, проходившим при Сталине.

Родившийся в год смерти Сталина признает, что все его знания о Сталине и отечественной истории почерпнуты из газет. Он повторяет бездоказательные утверждения о виновности Сталина в массовых репрессиях и ставит ему в вину то, что в годы войны 14–16-летние подростки в тылу работали под открытым небом (откуда ему знать об эвакуированных заводах, начинавших выпускать военную продукцию «с колес»?).

Семнадцатилетний парень упрекает меня за то, что я взялся защищать Сталина, и в то же время признает, что он и его поколение ничего не знают о нашей истории сталинского периода, и сообщает, что очень хотел бы знать правду о том времени.

Военнослужащий, политработник, родившийся в год Победы, не смог противостоять напору клеветнических измышлений относительно «миллионов жизней на совести Сталина». Не сумел он трезво оценить эти измышления, наверное, потому, что его дед «сидел» при Сталине (хотя всего и полгода). Ему не понятно, как я могу «так яростно защищать Сталина и тех следователей и прокуроров…», почему я не согласен с тем, что при Сталине продуманно и планомерно уничтожался цвет нашего общества. Просил объяснить это – «может, я что-то не понимаю». Объяснил опытному армейскому политработнику, что именно и почему он неправильно понимает. Можно только представить, сколько солдат он идейно разоружил, какой вред этим нанес Вооруженным Силам…

Письма граждан, не пожелавших себя назвать, отличались особой злобностью. Единственный аргумент таких писем: «Я был репрессирован при Сталине – а ты его защищаешь». Родственники реабилитированных предлагают рассказать о применении мной, следователем, незаконных методов в отношении подследственных. А еще предлагают, пока не поздно, покаяться за это. Разыскал меня и мой первый подследственный, которого я привлекал к уголовной ответственности еще в 1951 году. Не пошла ему впрок отсидка в местах не столь отдаленных…

Было несколько злобных писем, авторам которых очень хотелось излить свою желчь и побольнее меня уязвить. Некоторым предлагал полемику – но доказательную, по конкретному факту, а не «вообще». Не откликнулись на предложение. Многим, не согласным с моей точкой зрения, давал обстоятельные ответы на их письма.

А какие емкие, образные характеристики участникам процесса дают ветераны. Например, вот эти: «Два доктора наук, типичные конъюнктурщики, стараются продвинуться поближе к черной икре на мутной волне охаивания Великого нашего прошлого», «Одержав пиррову победу, Адамович вышел из зала морально общипанный». Женщина добивается от Центрального телевидения адреса Карякина для того, чтобы написать ему «все слова, которых он достоин, кто он такой, если всех, кто поддерживает Сталина, считает дураками.»

Пишет инженер-электрик, чье детство было опалено войной: «Адамовичи забыли, что личное бесстрашие и мужество Сталина помогли нашему народу выстоять и победить фашизм».

Многие авторы писем, возмущающиеся клеветой Адамовича на Сталина как на Верховного Главнокомандующего, ссылаются на тот факт, что он в октябре 1941 года не оставил Москву, и считают, что если бы Сталин был преступником и врагом народа, как его представляет Адамович, он бы оставил Москву и сдал бы ее немцам.

Солдат гордится тем, что его Верховный Главнокомандующий не покинул своего боевого поста, когда Москве угрожала смертельная опасность.

В своих письмах в газеты и Центральному телевидению напоминают – и не только ветераны – что во многих городах Европы улицы и площади названы именем Сталина, что пора бы возвратить это имя городу на Волге. Хотят, чтобы услышали их боль и горечь: «Ведь весь мир знает, кто такой Сталин, а вы его паскудите». Пенсионерка пишет, что грузинский выучила только за то, что это родной язык Сталина. Фронтовик с гордостью сообщает, что был запевалой в роте, и приводит слова песни «Сталин – наша слава боевая…» Обращается к тем, кто на него сегодня клевещет: «Вам бы на Сталина молиться, а не поносить его. Непорядочно, не по-христиански говорить о нем плохо». И это несмотря на то, что он «сидел» при Сталине.

Очень многие граждане, в том числе родившиеся после войны молодые люди, считают, что оскорбительные выпады против покойного – поступки безнравственные. Ветераны войны и труда четко выразили свое отношение к этой понятной им общечеловеческой заповеди: «Не ворошите покойного. Сталин перестройке не помеха. Отступиться пора от покойника. Врать нехорошо, и это нас раздражает».

Женщина, перенесшая ребенком послевоенное лихолетье, считает, что если бы сегодня у власти стоял такой человек, как Сталин, не было бы безнравственных песен и кинофильмов, бездарных писателей, сочиняющих никому не нужные книги.

Гражданин, не относящий себя к сталинистам, заявляет, что великие свершения в нашей стране состоялись не вопреки, а благодаря умелому руководству Сталина, возглавившему партию и советский народ. Другой, тоже не сталинист, протестует против судебного процесса, превратившегося в очернительство Сталина. Человек, не разделяющий моего отношения к Сталину, приветствует меня за проявленное мужество и просит поберечь себя.

«Я, солдат Отечественной, воевал против фашизма под руководством товарища Сталина и горжусь этим по сегодняшний день», – заявляет ветеран. И, обращаясь к Адамовичу: «Но не думайте вы и ваши два друга, что я и мне подобные были глупы и слепы и не знали, за кем идем и к чему идем». Не трудно, думаю, догадаться, что и как сказал бы старый солдат в суде, если бы там его допрашивали в качестве свидетеля.