Пробуждение охотника - Яков Барр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я начал искать подходящее место, чтобы спрятать вещи, и шутки ради спросил у Голода, куда мне все это засунуть. Неожиданно Голод мне подсказал: я увидел дыру под корнями старого дерева. Раньше она почему-то не попадалась мне на глаза. Я сунул туда рюкзак, и мне показалось, что дыра эта глубока как кроличья нора.
Силы меня покинули. Эйфория уже не так сильно поддерживала меня. Наверное, услуга поиска тайника была платной. Позже надо будет разобраться с Голодом, Эйфорией, тайниками и ускорением времени. А главное — с прейскурантом и ассортиментом.
Я залез в багажник и достал оттуда бутылку водки, которую приметил, когда освобождал раненого мента. Первым делом я попытался отодрать от раны рубашку, но она приклеилась кровью намертво. Тогда я просто полил это место водкой, охнув от боли. По крайней мере, кровь больше не идет.
В бардачке я нашел пачку бумажных салфеток. Смочив одну из них водкой, я протер лицо пассажиру на заднем сиденье. А потом, разжав зубы, влил ему немного в рот. Парень закашлялся, но не очнулся.
Я сел за руль. Эйфория почти совсем покинула меня, но я должен был довезти нас до города. Не знаю, сколько мы успели проехать, но я услышал сирены. Нам навстречу, озаряя дорогу мигалками, мчался кортеж из трех машин. Наверное, среагировали на мой вызов. Я развернул джип поперек дороги, выскочил перед ним подняв руки, чтобы по мне не пальнули со страху.
И когда кортеж остановился, и менты полезли изо всех дверей, я крикнул что-то про больницу. А потом свет погас.
Я открыл глаза, но тут же вновь зажмурился. Меня окружала белизна, слепили белоснежные стены, идеальный халат девушки, что поправляла мне подушку, и солнечный свет, лившийся из окна.
— Кто-то проснулся, — улыбнулась девушка. — Сейчас позову врача.
Я хотел протереть слипающиеся глаза, но правая рука меня не слушалась. Болезненно щурясь, я нащупал левой рукой металлический браслет на правом запястье. Что ж мой нынешний статус понятен.
Кто-то вошел. Я решил не открывать глаз без острой необходимости.
— Здравствуйте, дорогой мой! Как мы себя чувствуем? — поинтересовался приятный участливый баритон.
— Ярко, слишком ярко, — собственный голос показался мне слишком хриплым и незнакомым.Ах да, это же не мой голос, и кажется, что это первые слова, которые я произнес вслух в новой жизни. Не считая крика про больницу на дороге, но тогда я особо не вслушивался.
— Светобоязнь? Неудивительно, с вашей-то травмой! — обрадовался чему-то баритон.
— Что… что..
Я закашлялся
— Что с вами? — пришел баритон на помощь. — Черепно-мозговая травма, сотрясение мозга, два сломанных ребра. Повреждены гортань и трахея. И все это богатство вы заполировали огнестрельным ранением. Вы, дорогой мой, везунчик! Мало кто выживает в подобной переделке.
Мягкие пальцы ухватили мое запястье, изучая пульс. Потом приподняли веко, заставив меня нервно дернуть головой.
— Милочка, прикройте жалюзи! Не будем мучать нашего пациента сверх необходимого! — и после паузы продолжил: — Ну же, голубчик, открывайте глаза, здесь уже не так ярко.
Осторожно разомкнув веки, я решил, что смогу это выдержать.
— Наконец-то вы с нами, дорогой мой! — затараторил хозяин баритона.
Им оказался невысокий пожилой мужчина с бородкой, напоминавший то ли доктора Айболита, то ли Зигмунда Фрейда.
— Вам предстоит интересная беседа с представителями, так сказать, компетентных органов, но прежде я хотел задать вам пару вопросов.
Все-таки Фрейд.
— Для начала представлюсь: меня зовут Марцевич Евгений Михайлович, имею честь работать в… — Марцевич-Фрейд запнулся, и вновь сжал пальцами мое запястье. — А скажите, голубчик, как, по-вашему, где вы находитесь?
— Надеюсь, в больнице.
— В точку, дорогой мой, первая городская клиника графа Нарышкина! — искренне обрадовался доктор. — А как, друг мой, вас зовут?
Нарышкинский Фрейд буравил меня пронзительным взглядом. Иллюзий, для чего он держит меня за руку, не было, добрейший Евгений Эдуардович – живой детектор лжи, а значит и врать ему глупо. А сказать правду невозможно. Но лгать и говорить не всю правду – вещи разные. Честность лучшая политика, но какие-то тайны я сохраню.
Так что на этот простой вопрос я ответил максимально искренне, учитывая обстоятельства — тот факт, что я абсолютно не в курсе, чье место занял. Мое имя в прошлой жизни уже не имеет никакого значения.
— Я не знаю.
— Это грустно, — вздохнул Фрейд, — но, увы, предсказуемо. Вы многое пережили, и вас сильно ударили по голове. Но давайте все же постараемся и оценим масштаб бедствия. Какой сейчас год?
— Не знаю, — пока что говорить правду было легко.
— Хм, — Марцевич потрепал аккуратную бородку, потом достал из нагрудного кармана паркер, — что это за предмет?
— Ручка. Возможно, перьевая.
— Простите, за глупые вопросы. Я должен определить границы. Мы проведем ряд самых разных, иногда странных, тестов. А сейчас прошу меня извинить, затронем больную тему: что вы помните из событий того страшного дня?
— Отдельные детали. Помню, как очнулся среди мертвых, как бежал к машине…
— А если, голубчик, мы проведем одну интересную процедуру? Вы когда-нибудь слышали про гипноз? Это очень деликатный процесс, и я бы не решился делать такое без согласия пациента, но мы бы выяснили многое и про вашу личность, и про трагические событие в Доме Отдыха.
— Нет, — ответил я как можно тверже.
— Но почему же, голубчик? — Фрейд посмотрел на меня с укоризной.
— Я не хочу вспоминать, что случилось в «Солнышке», — сказал я очередную полуправду.
— В пансионате «Заря», хотели вы сказать?
— В нем.
— Понимаю вас голубчик, но вы все же подумайте, воспоминания неприятные, но должны же вы вспомнить, как вас зовут! Может быть, вас кто-то близкий потерял и очень волнуется…
Я закрыл глаза, делая вид, что безумно устал. И это тоже было недалеко от истины.
— Ладно, голубчик, отдыхайте. Мы еще продолжим.
Я действительно провалился в темный сон без сновидений.
Когда я вновь открыл глаза, меня буравил колючим злым взглядом мощный мужчина средних лет в дешевом сером костюме и наброшенном на плечи белом халате.
—
