Жизнь моя - Армия - Любовь Рябикина

— Курил в цехе?

Солдат вытянулся, но руку к виску не вскинул, так как шапки на голове не было:

— Никак нет! Выходил на улицу только перед вашим приходом, вот и пахнет.

Васин протянул озябшие ладони к печке и добродушно протянул:

— Так-так… Значит, бросать не желаешь? Ну-ну…

По-этому протяжному «ну-ну» Гулькин сообразил, что настроение у начальника отличное и решил договориться насчет вечера:

— Товарищ прапорщик, разрешите обратиться…

Мужчина посмотрел на него и ухмыльнулся:

— Что, вечером деваху с поселка пригласил сюда? Дело молодое, понимаю. Ладно, скажу ротному, что задержишься и на вечернее построение не успеешь…

Прапорщику было чуть за тридцать, но он вел себя, как солидный уже поживший и много повидавший мужик, постоянно подчеркивая возраст. Солдаты беззлобно посмеивались над этой его привычкой. Все же он понимал их и когда бывал в добром расположении духа охотно делал послабления.

Васин неспешно подошел к булькающему котлу и заглянул. Вначале ничего не увидел сквозь пар, но потом его зоркий наметанный взгляд заметил что-то плавающее по поверхности. Николай торопливо схватил лопату и выловил это «что-то». На металлической поверхности лежал разбухший окурок сигареты. Прапорщик посмотрел на Игоря и зловещим шепотом спросил:

— Этт-т-то еще что такое? Я вас спрашиваю! Поросят травить?!?

С каждым словом голос Васина набирал силу. Гулькин поспешил отступить за котел и теперь выглядывал из-за него, боясь получить по голове лопатой, которой прапорщик размахивал уже недвусмысленно. Игорь пискнул, чуть пригнувшись за печь:

— Случайно попал, товарищ прапорщик. Наверное с очистками принесли…

Прапорщик проревел:

— Я тебе покажу, случайно! Никаких девок на сегодня! Ты у меня это пойло с окурками сам сожрешь, а свинтусам новое сваришь!

Солдат понял, то терять уже нечего и прапорщик сейчас в таком состоянии, что заставит его наесться очисток и комбикорма до отвала. Требовалось ошеломить начальство, что он незамедлительно сделал. Резко выпрямился из-за котла. Его голос неожиданно набрал силу:

— Лопну и вы за это отвечать будете! Или в санчасть угожу с отравлением!

Лучше бы он не напоминал об отравлении! Гулькин по лицу начальника понял, что сболтнул лишнего. Лицо прапорщика застыло в зловещей гримасе и начало меняться в цветах. Перед глазами Васина возникла картина отравившихся поросят. Ловким броском он оказался рядом с Гулькиным и сцапал не успевшего отскочить парня за грудки. Приблизив багровую вместительную рожу к бледному вытянувшемуся лицу подчиненного, проревел грозно:

— Свинтусов, значит, травить можно, а тебя нельзя?!? Ну это мы посмотрим!

Он вдруг сгреб несчастный окурок лапищей и быстро затолкал солдату в рот. Проревел, закрывая ему рот ладонью, чтоб не выплюнул:

— Ешь!!!

Игорь от неожиданности проглотил окурок не жуя и закашлялся, багровея на глазах. Разозленный прапорщик, не отпуская солдата, дотянулся до старой и оббитой эмалированной кружки, стоявшей на столе и зачерпнул немножко пойла из котла. Поболтал, чтоб побыстрее остыло и поднес к губам подчиненного. Уже вполне спокойно сказал продолжавшему кашлять парню:

— Запей!

Тот не стал сопротивляться и глотнул довольно противного на вкус варева. Через несколько секунд, резко оторвав руку прапорщика от себя, со всех ног кинулся за дверь. Минуты через три он вернулся весь позеленевший, в испарине и сообщил, похлопывая мокрыми потемневшими ресницами, словно телок:

— Ну вот, отравили вы меня…

Васин, не спешно помешивая пойло в котле, почти ласково ответил:

— Еще раз обнаружу окурок, приволоку мусорницу из курилки у штаба и все окурки тебя съесть заставлю! Запивать станешь пойлом и…

Парень вновь скрылся за дверью, так и не дослушав. Когда он вернулся во второй раз, начальник с добродушнейшей физиономией застегивал бушлат:

— Можешь приглашать на вечер девчонку! Я поговорю с ротным…

Посеревший с лица Гулькин отказался:

— Да нет, спасибо, что-то расхотелось свиданку устраивать…

Довольный Васин, со счастливой улыбкой на лице, направился к штабу. Игорь, тяжело дыша и часто сглатывая вязкую слюну, глядел на кипевшее коричневое варево. Помешал пойло лопатой, чтобы не пригорело. Дважды отрывался, чтобы выйти на улицу и подышать воздухом. Во рту было противно, а в груди саднило. Где-то через полчаса после ухода прапорщика в кормоцех заглянули Ваганов и Рогов. Ефрейтор попросил:

— Витек, сигаретку одолжишь? У меня закончились, а в магазин идти по морозу в лом. Давай покурим? Васька домой пошел. Мы видели…

Гулькин как раз помешивал пойло. Сунул в руки Ваганова всю пачку. Отвернулся в сторону и буркнул, заметно побледнев:

— Забирай. Я бросил…

Рогов вытаращил глаза:

— Да ты что? Ты же утром вовсю курил!

Игорь мрачно поглядел на обоих, с удовольствием затянувшихся дымом дружков и попросил:

— Не курили бы вы здесь. Мне от дыма плохо станет…

Ваганов вытаращил глаза и уставился на него. Переглянулся с Роговым. Оба направились к двери, заметив, что Гулькин вовсе не шутит и аж посерел лицом. Это было так не похоже на неисправимого, казалось бы, курильщика. Через минуту вернулись. Ефрейтор спросил:

— Гуля, что это с тобой? Ты словно не в себе. Уходил из роты вроде бы нормальный. Заболел? Так давай мы ротному доложим и у котла подежурим, а ты в санчасть иди. Там правда только медсестра сейчас…

Игорь зло рявкнул:

— Отстаньте от меня! Не пойду я не в какую санчасть!

Приятели пытались расспрашивать, но он молчал. Во рту стоял противный привкус размокшего в пойле окурка. От этого тошнота то и дело подступала к горлу. Гулькин с трудом сдерживался, чтоб не обматерить сердобольных друзей. Он разумом понимал, что они не хотят ему зла, но на желудке от этого было не легче.

Лишь через сутки он раскололся и все же рассказал, что произошло в кормоцеху. Друзья хохотали, затягиваясь вонючей «Явой» в паре метров от него. Игорь мрачно смотрел перед собой и чувствовал, что курить действительно совсем не хочется и привкус размокшего в пойле окурка до сих пор остается во рту…

ТЕРЕЗА

Маленькая юркая козочка с изящной головкой и удивительными золотистыми глазами буквально очаровала Васина, когда он появился в доме тещи. Он знал, что коза объягнилась у Старостиных еще две недели назад тремя козлятами, но времени не хватало сходить посмотреть. Жена Юлия с восторгом рассказывала о козлятах. Она ходила к родителям часто. В тот вечер жена попросила его унести матери скопленные сухари и очистки, так как сама собиралась в парикмахерскую подстричься.

Козочка прыгала по дому, когда он пришел. Нежный, похожий на колокольчик, голосок умилил сурового мужика. Козленок жил за печкой. Наталья Леонидовна пояснила, посмотрев на удивленного зятя:

— Невзлюбила Машка ее почему-то. Отпехивает, сосать не дает, того и гляди рогами убьет, так и пришлось домой взять. Сама пою из бутылки. Козушка здоровенькая, хоть и помелче сестрички с братцем… Коль, может поужинаешь? У нас тут много всего осталось. Юра вот в смену ушел и выпить тебе не с кем, но можешь и один рюмочку-другую дернуть. Посмотри в холодильнике…

Прапорщик отказался от угощения. Сел на диван, рассказывая Старостиной о работе и новостях.

Козленок тут же попытался запрыгнуть к нему на колени. Но он был еще слишком мал и ничего не получилось. Упал на бочок, дрыгнув мохнатенькими ножками. Сразу вскочил и попыталась забраться на диван еще раз. Васин, не долго думая, подхватил животину и пристроил на руках. Козушка и не думала сопротивляться. Потянулась к его лицу носиком и принялась тщательно обнюхивать. Заглядывала в глаза, время от времени пофыркивая и мекая, словно что-то говоря. Большая мужская рука гладила мягкую рыжую шерстку. Теща рассмеялась, собирая пойло на утро:

— Смотри-ка, понравился ты ей! Ко мне не идет, да и Юру не жалует. А тут сразу заскочила…

Он спросил:

— Мам, ты ее как зовешь?

— Пока еще не придумала. Да и к чему? Подрастет немного и зарежем. Не хочу я стадо разводить на лето. Раздаивать надо, а потом привыкаешь и жалко вроде…

Васину тоже стало жалко такого славного и ласкового козленка. Он почесал кудрявый лоб малышки и сказал:

— Мам, а если я попрошу ее мне отдать? Вот научится сама есть и заберу. Отдашь?

Наталья Леонидовна легко согласилась:

— А чего не отдать-то? Мяса ведь с нее не много будет. Раз понравились друг другу, забирай. Только где держать будешь?

— Место в коровнике при части найдется. Я ее Терезой звать стану и ты так зови. Ладно?

Теща кивнула, продолжая резать вареную картошку. Козушка, словно бы поняла весь разговор и то, что мужчина спас ее от скорой смерти. Встала на его коленках на остренькие копытечки и несколько раз лизнула в щеку нежно-шершавым язычком. Потом подогнула ножки и улеглась.