Как не надо писать. От пролога до кульминации - Дмитрий Владимирович Миропольский

Что такое литература?

Мудрецы больше двух с половиной тысяч лет обсуждают мысль о том, что мир, который окружает человека, — это сумма рассказанных историй.

В самом деле, на личном опыте основывается лишь мизерная часть представлений о действительности. Главным образом они получены от бесчисленных рассказчиков — родителей, педагогов, друзей, супругов, писателей, журналистов, телевизионных и радиоведущих, блогеров, случайных и неслучайных собеседников, — то есть от окружения в самом широком смысле. Человек сызмальства, буквально с момента появления на свет существует в литературной среде…

…но рассказ рассказу рознь. Современный философ Юрген Хабермас предлагал считать литературой лишь текст, который достоин быть рассказанным. А достоинство оценивал по тому, как в тексте проявляется опыт, способный служить примером: может ли он быть отделён от контекста и разработан дальше.

Не надо писать книгу, которая ничему не учит, никак не изменяет читателя и ничего не прибавляет к его опыту. Человек умный пожалеет времени на такое чтиво. Автору тоже стоит поискать себя в другой профессии, если только он не мечтает стать кумиром дегенератов, но это — «ошибка выжившего» № 8 для того, кто хочет заниматься именно литературой.

Философ Жак Деррида продолжил рассуждения Хабермаса. Особенность письменной формы в том, что она делает текст независимым — от контекста, от автора, от адресата… Вдобавок записанный рассказ приобретает уникальное свойство: его всегда можно перечитать.

⊲ Я посылала к тебе трижды. Что за зло ты против меня имеешь, что ко мне не приходил? А я к тебе относилась, как к брату. А тебе, я вижу, это не любо. Если бы тебе было любо, то ты вырвался бы из-под людских глаз и пришёл. Может быть, я тебя по своему неразумию задела, но если ты начнёшь надо мною насмехаться, то суди тебя бог и я, недостойная.

Эту трогательную записку и другие новгородские берестяные грамоты учёные перечитывают спустя тысячу лет. «Даже после смерти всех разумных существ письмо сохраняет возможность повторного чтения», — утверждал Деррида и договорился до того, что «каждая графема по своей сути имеет характер завещания».

Не надо писать, как персонаж комедии Николая Гоголя: «Думаю себе, пожалуй, изволь, братец! И тут же в один вечер, кажется, всё написал, всех изумил. У меня лёгкость необыкновенная в мыслях». Автору стоит помнить, что пишет он в некотором роде собственное завещание, — и не торопиться, пускай даже в ущерб необыкновенной лёгкости.

Впрочем, пафос теоретиков Хабермаса и Дерриды снизил практик, лауреат Нобелевской премии Жан-Поль Сартр: «Мир прекрасно обошёлся бы без литературы; ещё лучше он обошёлся бы без человека».

Кто такой автор?

«Латинское auctor происходит от глагола augere — увеличивать, умножать», — утверждал знаток античности Ян Парандовский, возводя звание «автор» к почётному титулу военачальников, которые расширяли своими победами границы Древнего Рима.

Не всякий пишущий и уж точно не составитель сонника достоин именоваться литературным автором. Для этого положено завоевать новые интеллектуальные и эмоциональные пространства и взойти на ещё не покорённые вершины духа.

Более того, автор живёт сразу в двух измерениях времени. Одно время отсчитывают часы на экране его смартфона или на мониторе компьютера, на стене или на запястье. Второе время творит он сам, создавая свою собственную Вселенную, населяя её персонажами и придумывая сюжеты из их жизни. Тут уже не отделаешься пренебрежительной репликой булгаковского персонажа: «Подумаешь, бином Ньютона!» Тут дело серьёзное.

Не надо писать влёгонькую, но не в смысле лёгкости прочтения написанного, а в смысле, который имел в виду Михаил Жванецкий: «Об этом не хочется говорить, потому что легко говорить». У настоящего автора с читателем разговор непростой и глубокий.

Тому, кто стремится к литературным лаврам, для начала стоит выслушать подлинного мастера — писателя и философа Рэя Брэдбери:

⊲ Не важно, что именно ты делаешь, важно, чтобы всё, к чему ты прикасаешься, меняло форму, становилось не таким, как раньше, чтобы в нём оставалась частица тебя самого. В этом разница между человеком, просто стригущим траву на лужайке, и настоящим садовником.

Не надо писать, как все; не надо умножать и без того запредельное количество тусклых, безликих, однообразных текстов, созданных по шаблонам коучей…

…хотя всегда можно утешить себя глумливой фразой Чехова насчёт графоманов:

⊲ Стать писателем очень нетрудно. Нет того урода, который не нашёл бы себе пары, и нет той чепухи, которая не нашла бы себе подходящего читателя.

Каждый сам выбирает ориентиры и степень сложности решаемых задач. Каждый сам выбирает, кем становиться в литературе: пишущим уродом, который нашёл такого же читателя, — или настоящим садовником, который изменяет и украшает мир.

Кому адресована эта книга?

В предисловии к одному литературному переводу критик Виссарион Белинский писал:

⊲ Книга народная, для всех доступная, способная удовлетворить и самого привязчивого, глубоко учёного человека, и простолюдина, ничего не знающего.

«Антикоучинг» тоже для всех доступен и может пригодиться всем — от блогеров и копирайтеров до сочинителей повестей и романов…

…но писать книгу для всех — «ошибка выжившего» № 9. «У всякого свой вкус: один любит арбуз, а другой свиной хрящик», — утверждали сатирик Михаил Салтыков-Щедрин и драматург Александр Островский. Их поддерживает народная молва: «Кто любит попа, кто попадью, кто попову дочку».

На всех не угодишь. Читателем книги в конце концов