Предел мечтаний - Карла Кэссиди

Колетта ответила мелодичным смехом.

— Вот и я, боюсь, не очень-то разбираюсь в коровах.

— У Тэннера есть и лошади, — добавила Джина. — Лошади из «Двух сердец» несколько раз брали первые призы на скачках.

— «Два сердца» — это название ранчо? — спросила Колетта.

— Да, это Джина придумала такое название.

Тэннеру вспомнился тот день, когда ранчо получило свое название. За два дня до похорон родителей. Они с сестрой стояли на крыльце, сиротливо вглядываясь в окружающие дом пастбища и поля.

— Тэннеру оно не понравилось, — сказала Джина. — Он считал, что оно будет звучать чересчур по-дамски. — Она смерила Тэннера взглядом и улыбнулась. — Но он сказал: «Раз ты хочешь «Два сердца», то пусть так и будет».

— Вечно я тебе потакал, — усмехнулся Тэннер.

Остаток ужина прошел за разговорами на менее личные темы: о чудной весенней погоде, о новых фильмах, о последнем скандале в политических кругах.

Тэннер поймал себя на том, что его взгляд раз за разом обращается к Колетте, и даже слегка рассердился на себя: не слишком ли он ею очарован?

Когда она улыбалась, на одной ее щеке появлялась очаровательная ямочка, а когда задумывалась, то закусывала нижнюю губу так сексуально, что сразу хотелось попробовать ее на вкус.

Колетта казалась Тэннеру столь же сообразительной, сколь и красивой, и разговор воодушевлял его. Но, когда пришел черед кофе, он напомнил себе, что приехал в этот город не для того, чтобы наслаждаться обществом соседки и работодательницы Джины.

Он сжал в ладонях массивную кружку с кофе и сказал себе, что пришла пора приступать к кампании по возвращению Джины на родное ранчо.

— Джина, я беспокоюсь о тебе.

Он понимал, что властные распоряжения сейчас не сработают. На Джину следует воздействовать на другом уровне.

— Не о чем тебе беспокоиться, — отрезала она. — У меня все хорошо.

— Ты не понимаешь, насколько опасно жить в городе, — продолжал Тэннер. — Ты всю жизнь жила под колпаком. Джина, к этому ты пока не готова. — Он потянулся через стол и взял сестру за руку. — Знаешь, я бы никогда не приехал, если бы так не волновался за тебя.

Джина отдернула руку. Ее красивое лицо обезобразила недовольная гримаса. Она взглянула на Колетту, словно ища у нее поддержки.

— Мне кажется, она справляется со своей независимостью, — заметила Колетта. — Я в ее возрасте уже была самостоятельной и вполне могла сама себя обеспечивать.

Тэннер заставил себя улыбнуться, надеясь, что улыбка скроет его раздражение.

— Джина — не вы. Кроме того, я вынужден сказать, что ваша квартира расположена не в лучшем районе, о безопасности здесь и говорить не приходится.

Может быть, Тэннеру и удалось скрыть за улыбкой свое недовольство, но в глазах Колетты он заметил то же чувство.

— Этот район сейчас перестраивается. Я правильно поступила, когда решила открыть магазин именно здесь и здесь же поселилась.

— Это хорошо для вас, но не для Джины, — возразил Тэннер. — Она просто не готова окунуться в самостоятельную городскую жизнь. Она еще слишком молода и плохо приспособлена к тому, чтобы жить своим умом.

— Раз вас так беспокоит, как Джине здесь живется, так побудьте рядом с ней несколько дней, посмотрите, как она работает, как хорошо со всем управляется, — предложила Колетта.

Джина, казалось, пришла в ужас от такой перспективы. Тэннер нахмурился. Провести несколько дней в Канзас-Сити? Это не входило в его планы. Впрочем, он не ожидал, что сестра обретет столь мощную группу поддержки в лице своей соседки по квартире.

— Что ж, это недурная мысль.

Оставалось только надеяться, что ни сестра, ни Колетта не догадываются, насколько сильно охватившее его разочарование. События развивались совсем не так, как он рассчитывал, а он не любил, когда его планы рушились.

— Тэннер, я же знаю, сколько дел на ранчо весной! — воскликнула Джина. Ужас сверкал в ее глазах. — У тебя же просто нет свободного времени, чтобы болтаться здесь с нами.

— Ничего подобного, Джина. Я тебе давно рассказывал про мою шкалу ценностей. Семья всегда была для меня на самом первом месте. — Он умолк, отхлебнул кофе, после чего продолжал: — И не забывай, у меня на ранчо работают хорошие ребята. Дела будут идти как по маслу и без меня. Я уже забронировал номер в гостинице на этой самой улице. Так что если я побуду здесь пару дней, то, может быть, почувствую себя спокойнее.

Он выдавил из себя улыбку. Он не стремился успокаиваться. И покинуть Канзас-Сити желал только при условии, что Джина будет следовать за ним на буксире. Законных рычагов давления на нее в его распоряжении нет. Она — совершеннолетняя и имеет полное право не возвращаться туда, где выросла.

Но еще Тэннер знал, что у кошки есть множество способов изловить мышку. И лучший способ заманить Джину к родным пенатам — заручиться поддержкой Колетты.

Он поднял глаза на красивую блондинку, и внезапный прилив адреналина в крови подсказал ему, что перед ним еще одна мышка, которую он не прочь изловить.

ГЛАВА ВТОРАЯ

— Просто не верится, что ты так поступила, — вздохнула Джина, когда они с Колеттой вновь остались в квартире вдвоем.

— Поступила как?

Колетта сбросила туфли и бухнулась на диван.

— Да предложила Тэннеру поболтаться здесь несколько дней. — Джина расхаживала взад и вперед по комнате, дрожа от напряжения. — У него же теперь будет только больше возможностей втянуть меня в то, что нужно ему, а не мне.

Джина опустилась на стул напротив дивана.

— Джина, мне кажется, он просто заботится о тебе. А посмотрит на тебя день-другой — и обязательно убедится, что у тебя все нормально.

Джина наклонилась вперед.

— Колетта, ты его не знаешь. Он безжалостный. Не покупайся на его шарм, не дай ему себя обмануть. Он упрямый как дьявол. У него даже девушки нет.

— Джина, это дело твое и твоего брата. Ему нет нужды очаровывать меня. Это тебя он собирается увезти на семейное ранчо.

— Он хочет, чтобы я получила диплом, устроилась учительницей в местную начальную школу и рано или поздно вышла замуж за Уолта Тиббермана.

— Кто такой Уолт Тибберман? — с любопытством спросила Колетта.

Джина придвинула свой стул ближе к Колетте.

— Уолт работает у Тэннера на ранчо. Хороший парень, трудяга, и глаз на меня положил, но я к нему ни на столечко ничего не испытываю. Никакого между нами волшебства.

Колетта прикусила язык. Она не верила в волшебство такого рода. Любовь, насколько ей известно, — это красивая иллюзия, которую придумали, чтобы продавать цветы и поздравительные открытки, красивое слово, за которым скрываются мимолетные увлечения и похоть. А еще любовь, в представлении Колетты, — это спасательный круг для жалких прилипчивых женщин, которые боятся провести остаток дней в одиночестве.