Кортни Лав : подлинная история - Поппи Брайт

«Тогда, когда ребёнок выражает такую боль, какую выражала Кортни — много кошмаров, много плача, ненависть к школе и ненависть ко всему — лечение должно было в значительной степени попытаться сделать такого ребёнка тем, что они называли «стандартным» вместо того, чтобы говорить: «Что это за существо, и как мы сможем её такую заставить быть хорошей?». Вся эта система взглядов была для неё очень страшной».

Старая подруга Кортни Робин Брэдбери предлагает другую точку зрения. «Я не знаю, сколько в этом правды, но она мне говорила, что они думали, что она плохо влияет на своих сестёр, поэтому её заставляют спать в сарае, и

её пытались отправить в психушку, над ней ставили опыты и узнали, что у неё гениальный показатель интеллекта, но они [Линда и Дэвид] пытались говорить, что она сумасшедшая, и ограждали её от сестёр…. Ради Бога, она была маленьким ребёнком. Я просто не думаю, что у них было на неё время».

Кортни рассказывает о прослушивании для школьной постановки «Белоснежка» примерно в это же время, она была уверена, что предназначена для того, чтобы сыграть главную роль. «Я всегда учила роль Белоснежки и выучила, — вспоминает она. — А мне дали, даже без прослушивания, роль Злой Ведьмы». Было ясно, что школьные впечатления никогда не станут для неё счастливыми.

Когда Кортни была восемь лет, Линда и Дэвид Минли приняли неожиданное решение переехать в Новую Зеландию и основать овечью ферму на деньги Линды от «Бош». Это будет новая, лишённая шума жизнь, думала Линда. Она и Кортни стали истерично ссориться по пустякам, эти ссоры иногда заставляли Линду чувствовать себя моложе и слабее собственной дочери. В соответствии со своей новой, лишённой шума жизнью, она договорилась с подругой-терапевтом, что Кортни останется жить с ней в Штатах.

Кортни спасалась от этого отказа от неё, мечтая о славе, о времени, когда люди будут плакать и впадать в экстаз от одного её присутствия. Однажды она вылепила себя из глины и рассматривала с чем-то похожим на трепет: она имела абсолютный контроль над этой вещью, над этим своим изображением. Но этот контроль был только фантазией; в реальной жизни она не влияла на то, где она жила, с кем она жила, или даже как к ней относились. Она могла слепить и разбить эту глиняную куклу точно так же, как взрослые в её жизни могли сделать это с ней.

Школа стала активным источником ужаса. Кортни мечтала о том, чтобы крошечные люди сидели в тюрьмах и их морили голодом, о создании фермы для женщин, где она будет бить их и делать их красивыми. Она стащила таблетки дорал из сумочки подруги-терапевта и придумывала маленькие колдовские ритуалы в своей комнате. У этой подруги был сын, который дразнил Кортни уродливой и жирной, потом пытался делать другие вещи, когда никто не видел — хватал её, трогая её грязными руками. Однажды Кортни прокралась в его спальню, проколола свой палец булавкой и приложила кровь к его подушке. Вскоре после этого подруга отправила Кортни к её семье в Нельсон, в Новую Зеландию, в северной части южного острова.

Даже там Кортни была слишком большой проблемой. Хотя Джэйми и Николь жили с ними на ферме, Линда и Дэвид отправили Кортни жить к другой подруге. Однако Ширли вовсе не была похожа на подругу-терапевта с противным сыном. Она была самопровозглашённой старой девой с замечательной коллекцией книг и садом, и она вела себя так, будто не возражает, что рядом Кортни, возможно, даже немного её любила. Школа в Новой Зеландии была не такой плохой, как в Штатах. Впервые, как может вспомнить Кортни, она позволила себе поверить, что её короткая, печальная жизнь улучшается.

Но Линда зашла в гости, и всё снова превратилось в ад. Ширли, как утверждала Линда, умоляла её забрать Кортни. Кортни доводила Ширли до «сумасшествия», и она «не могла с этим справиться». Кортни понятия не имела, что она могла сделать, чтобы настолько разозлить Ширли.

Было ли утверждение Линды правдой? Ширли была человеком, который ценил своё уединение; вполне возможно, что она нашла внезапную ответственность за заботу о маленьком ребёнке чрезмерной. С другой стороны, Линда, возможно, испытывала ревность к отношениям своей дочери и Ширли, которые для Кортни явно были более важными, чем её отношения с Линдой.

Независимо от причины Кортни пришлось уехать жить на овечью ферму с Линдой и Дэвидом. К тому времени они усыновили эмоционально неустойчивого мальчика. Кортни не разрешали играть со своими родными братьями и сёстрами, и она была вынуждена спать одна в крошечной хижине за главным домом. Кортни проводила большую часть времени, сидя на пастбище, мечтая о том, что станет ведьмой, делая маленькие разрезы на своей коже острыми лезвиями травы, пока кровь не стала сочиться по её ладоням.

У Линды и Дэвида был сын. Кортни считала ребёнка уродливым и думала, что у него невзрачный вид. Когда её единокровный брат заболел и умер в больнице до того, как его забрали домой, Кортни боялась, что её каким-то образом обвинят в его смерти. Однако она не могла не желать смерти всем младенцам Линды — всем, кроме неё. Тогда Линде пришлось бы её полюбить.

«Я всё время ощущала, будто я не здесь, — сказала Кортни автору Эми Рафаэл в 1994 году. — Я чувствовала это с тех пор, как мне было шесть или семь лет. Я помню первый раз, когда я это обнаружила. Я была на утёсе в Новой Зеландии. Но я никогда ничего с этим не делаю, потому что это моя обязанность — ничего с этим не делать. Если я не избавлюсь от этого в этой жизни, я не избавлюсь от этого никогда».

Ей надо было пройти долгий, долгий путь.

Глава вторая

На Рождество 1975 года Дэвид Минли подарил своей десятилетней падчерице её первое спиртное. Линда купила Кортни дешёвые, глупые подарки: пастельные мелки и масляные краски, в то время как её единокровные сёстры получили вечерние платья и туфли с ремешком-перемычкой. Линда всегда слегка перегибала палку, убеждая Кортни быть творческой личностью, но для Кортни эти подарки были полным отрицанием её собственной женственности. Алкоголь выявил всё её чувство обиды на свою семью. Кортни понимала, что на самом деле они не были её семьёй; никто не был. Она помнит, как истерично кричала на них и видела, что все они пятятся. В тот момент она чувствовала себя больше чем когда-либо похожей на чудовище.

Ночью Кортни заползла в кровать к Линде и съёжилась возле неё. Но когда она проснулась, всё ещё пьяная, и снова начала кричать, её мать выкинула её из кровати, и Кортни, шатаясь, ушла. Она проснулась на следующее утро, покрытая грязью и рвотой, в загоне овечьей фермы. Когда она открыла глаза, она почувствовала себя старше на несколько лет, чем когда она в последний раз их закрыла. Она знала тогда, что никогда не будет нужна своей матери.