Мне как молитва эти имена - Игорь Горин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В книге пять частей. Первая — своего рода портретная галерея, поэтическое приношение восемнадцати великим композиторам: от Иоганна Себастьяна Баха до Сергея Рахманинова. Этот список дополняет гениальный литовский художник и композитор Микалоюс Константинас Чюрленис.
Вторая часть целиком посвящена Святославу Рихтеру и состоит из нескольких самостоятельных эссе. В те годы, когда я их писал, о Рихтере было очень мало литературы; моя небольшая книжечка «Мысли о гении. Памяти Святослава Рихтера», в которую некоторые из этих эссе вошли, была первой, опубликованной после его смерти. С той поры ситуация, как я и предсказывал в свое время, качественно изменилась, но мне кажется, что многое из написанного мною ранее все еще представляет интерес.
Третья часть более разнородна; в ней представлены критические статьи и эссе, посвященные различным музыкальным датам и событиям последнего времени.
Четвертая часть носит во многом полемический характер; она состоит из нескольких эссе, в которых автор излагает свои взгляды на роль в нашей жизни искусства вообще и музыки, в частности, на пути их развития, а также на взаимосвязь музыки с такой важнейшей сферой человеческой деятельности как наука и (не удивляйтесь, пожалуйста) — с цветами.
И, наконец, пятая часть — своего рода поэтическое приложение к четырем предыдущим. Здесь — не в целях саморекламы, но ради вашей же пользы — я позволю себе одну оговорку. Большинство людей, воспитанных на классической русской поэзии, привыкли читать стихи бегло, без артикуляции, про себя. Это всегда неправильно, но в моем случае просто непригодно. Дело в том, что большинство моих стихов написаны в расчете на то, чтобы их не видеть глазами, а слышать — как музыку. Не стану объяснять, как этот эффект, а он, поверьте, есть, достигается — ограничусь советом: постарайтесь читать стихи не монотонно, выдерживая паузы, следя за изменением ритма, что-то громче, а что-то совсем тихо — у многих хорошо получается.
Приходится признать, что не все в этой книге в равной мере доступно любому читателю, все-таки от него требуется еще и определенная музыкальная подготовка. Не зная, к примеру, чем отличается Шуберт от Шумана, ему не понять, и в чем смысл «Шуман-сюиты» или «Музыкального момента». Точно также не всякий читатель догадается, что некоторые стихи написаны на конкретную музыкальную тему, — например, из 3 части 9 симфонии Бетховена (абзац «Безграничное смиренье...» в «Жертвеннике») или из 4 части той же симфонии (абзац «Мудрость! Мудрость, сплав чудесный...» в Оде «К мудрости»). Все это реальные трудности, но с другой стороны, тешу себя надеждой, что найдутся люди, которые, прочитав эту книгу, захотят лишний раз услышать музыку тех же Шумана, Шуберта и Бетховена, а это как раз и является моей сверхзадачей.
Игорь Горин
декабрь 2004
ЧАСТЬ 1. БОГИ
«Высшая слава божья — бессмертный человек.»
/Анатоль Франс/
Я, маленький и слабый человек,
Взываю к вам, языческие боги
Музыки.
Бетховен,
Зевс — громовержец! Прометей!
О дай мне мужества, мой дух воспламени!
Под ногами у меня Трясина Жалости,
Над головой моей Тучи Скорби, —
Возвысь меня над ними, чтобы я поверил
В бессмертие души!
Моцарт,
Бог Солнца, Аполлон!
Утоли мою жажду — напои меня светом,
Что рождают, сливаясь,
Радость и Грусть,
Которая есть тень Радости.
Бах,
Дай мне мудрости и веры в справедливость!
Шуберт,
Ты научи меня — неторопливо,
С достоинством,
С улыбкой кроткой, лучезарной
Нести свой Крест.
Рахманинов и Григ,
Душа простора просит!
Уведите меня в леса, в долины, в горы,
В края, где чувства — как разливы рек,
Где человек не враг —
Желанный гость природы благоуханной.
О Верди,
К тебе моя последняя мольба!
Скажи: ни путы бытия, ни рок, ни даже смерть
Не властны над любовью?
Ведь нет же?.. Нет!
Я, слабый, маленький, убогий человек,
Взываю к вам, языческие боги.
ИОГАНН СЕБАСТЬЯН БАХ
ЗЕМНОЙ НЕБОЖИТЕЛЬ
«Неоспоримо, что для покойного Баха гармония стала как бы самою природой.»
/И.Ф.Агрикола/
«Если бы Бах ранее не существовал, но внезапно появился в наше время, среди современного музыкального хаоса, его появление было бы воспринято как приход Мессии», — эти слова великого музыканта первой половины 20 века Пабло Казальса не утратили значения и в наши дни.
Видимо, этот человек вообще всегда был и остается вне времени (как Леонардо да Винчи). Он прожил относительно долгую, трудовую, внешне вполне земную жизнь: произвел на свет целую армию детей (четверо из которых стали крупными музыкантами своего времени), годам к 45 стал зажиточным бюргером и одним из самых прославленных музыкантов Германии, причем не только как композитор, но и как непревзойденный органист и клавесинист. В общем, критики соцреализма напрасно пытались представить его нам как жертву монархического произвола и церковного невежества, хотя ясно, что у него, как и у всякого гения, были недоброжелатели и даже враги. Но Бах был сильной, притом знающей себе цену личностью и умел отстаивать свои интересы. Даже не столько свои — интересы музыки, которой он преданно служил до последнего вздоха.
Впрочем, легенда о Бахе как о тихом непризнанном гении долгое время существовала не только в нашей стране. Как и легенда о том, что сразу же после смерти (в 1750 г.) его творчество было надолго забыто — настолько, что его даже не знали родившиеся спустя шесть лет Моцарт и еще при жизни Баха Гайдн. Знали, возможно далеко не в полном объеме, но знали — и очень ценили. С еще большим основанием это можно сказать о Бетховене, который уже в 11-летнем возрасте
