Вакуумные цветы - Майкл Суэнвик

– Позвольте вам представить единственный существующий экземпляр из серии – и весьма ударной серии, – намеченной «Дойче Накасоне» к выпуску на будущий месяц.

Женщина не пошевелилась.

– Как это произошло?

– «Как я рада видеть вас, Ежи. Садитесь, пожалуйста», – ухмыльнулся Хайсен. – Вы ведь именно это хотели сказать, Сноу? Или, может, нам предстоит сидеть на полу?

Сноу слегка повела головой, как ящерица холодным утром после долгой спячки.

– Стулья сзади.

Ребел повернулась и чуть не споткнулась о стул в стиле эпохи королевы Анны. Рядом стоял еще один, точно такой же. Ребел бессознательно отступила назад. Хайсену тоже было не по себе. Каким бы там образом ни появились стулья, фокус производил такое же сильное впечатление, как средневековые чудеса.

Они сели и, снова встретившись взглядами со Сноу, заметили в ее глазах странный блеск. «Весело ей, что ли? – подумала Ребел. – Если так, то хорошо же она запрятала свое чувство». Хайсен откашлялся и заговорил:

– Это Ребел Элизабет Мадларк. Два дня назад она была испытательницей по имени Эвкрейша Уолш. Эвкрейша вела просмотр материала, а потом вдруг сбрендила, сожгла схему Мадларк, а заодно и свою базу. Попала в больницу Богоматери Роз…

– Стоп, приятель! – сердито оборвала его Ребел. – Отмотай назад и давай все по новой, но без этих ваших словечек.

Хайсен взглянул на Сноу, та еле заметно кивнула. Он заговорил снова, на этот раз обращаясь к Ребел:

– Каждый день «Дойче Накасоне» просматривает множество психосхем. Большинство из них никогда не используется, но все подлежат оценке. Для первичного отбора компания нанимает испытателей. Это обычная процедура. К вам подключают провода, подавляют базовую личность – у вас это Эвкрейша, – программируют новую личность, исследуют ее свойства, отключают программу и опять воссоздают базовую личность. И потом все сначала. Припоминаете?

– Кажется... теперь припоминаю, – проговорила Ребел. И тут же настойчиво добавила:

– Но у меня такое ощущение, что это было не со мной. Как будто все это происходило с кем-то другим.

– Сейчас я объясню, – сказал Хайсен. – Дело в том, что все испытатели отличаются крайней неуравновешенностью. Несчастные создания, склонные к самоубийству. Потому-то, собственно, они и берутся за такую работу, хотят стать кем-то другим, хорошим и счастливым. Но по иронии судьбы их прошлый жизненный опыт настолько горек, что они не могут быть счастливы ни в какой личности. Как говорится, опыт всегда берет верх. – Врач выдержал паузу и с победным видом посмотрел на Сноу. – Но не в данном случае.

Сноу безмолвствовала. После неловкого молчания Хайсен продолжал:

– Да. Перед нами исключение, опровергающее правило. Наша Эвкрейша подключилась, примерила новую личность, и эта личность ей понравилась. Настолько понравилась, что она вылила в программер стакан воды и вывела его из строя. Таким образом она уничтожила не только страховочную копию собственной личности, но и единственный экземпляр программы «Мадларк».

Ящерица вновь слабо пошевелилась.

– Значит… – произнесла Сноу. – Да. Да, ясно. Это интересно.

Ребел вдруг как будто слегка ударило током, и она вспомнила то, чего не могла знать: она поняла, что Сноу имеет доступ к ее личности и считывает сведения, пользуясь либо узконаправленным микрофоном, либо датчиком, вживленным в подкорку.

– Как вам удалось ее увести? – спросила Сноу.

Хайсен пожал плечами:

– Повезло. Она сбежала сама, а я просто оказался поблизости.

Он рассказал то, что знал о побеге Ребел.

– А вот это уже интересно.

Женщина встала. Она оказалась высокой и удивительно тощей – прямо какое-то бестелесное существо. Дух в белом одеянии, в плотно запахнутой накидке. Два длинных костлявых пальца появились из-под одежды и дотронулись до лба Ребел. Пальцы были твердые и сухие, словно пергамент, и Ребел вздрогнула от их прикосновения.

– С каким мозгом мы имеем здесь дело?

Сноу умолкла.

– Взгляните на ее характеристики. Хайсен вытащил карманный компьютер и набрал разветвленную голографическую диаграмму. Диаграмма висела в воздухе – зеленый шар с извилинами на поверхности, похожий на перекати-поле. Или шарообразное дерево, растущее в дальних мирах… Диаграмма выглядела точно родной дайсоновский[1] мир Ребел, и это сходство поразило ее.

– Ладно, это всего лишь грубая схема, – нетерпеливо сказал Хайсен. – Но посмотрите, вот здесь, где расходится натрое n-ветвь. Тут очень сильная…

Зеленый шар пылал в воздухе, как видение Грааля, и в мозгу Ребел внезапно возникло воспоминание о том наполненном светом мгновении, когда ее личность заполнила весь мозг и она подняла стакан и опрокинула его на программер. Струя воды извивалась и сверкала, наблюдающая за опытом женщина-психотехник ошеломленно повернулась, в глазах ее появился ужас, рот раскрылся, а Ребел откинула назад голову, ощущая, как у нее в горле зарождается сочный, радостный смех. Какое счастье жить, чувствуя, как мысли, словно солнце, согревают твой мозг, и знать, что надо делать. Но почти сразу, когда вода еще лилась на компьютер и техник кричала: «Что ты!..», Ребел поняла, что все еще подключена к схеме. Плата зашипела, и тут Ребел добралась до нее, почувствовала вонь горящего пластика, удары электрических разрядов, свободной рукой попыталась выдернуть провода, но уже было поздно, и мир погрузился во тьму…

Память отключилась, и Ребел вздрогнула: где она? В больнице? Ее поймали? Хайсен и Сноу все еще беседовали. Высокая стройная женщина бесстрастно взирала сверху вниз на вспыльчивого низкорослого мужчину. И вдруг Ребел вспомнила, кто они такие. Ни Хайсен, ни Сноу не заметили ее обморока, – наверное, Ребел была без сознания очень недолго.

– Мы на этом заработаем, – говорил Хайсен. – Слышите, Сноу? Нам нужно их опередить.

– Мы можем не потянуть, – проронила Сноу и надолго замолчала. – Ладно, попробуем. – Она повернулась к Ребел:

– Давайте рассмотрим гипотетический случай. Представьте, что к вам обратилась некая мелкая фирма, которая производит пиратские аналоги коммерческой психопродукции. Допустим, вам предложили… – Сноу слегка подняла голову, – три очка за помощь в записи. После этого вы потеряете для «Дойче Накасоне» всякую ценность. А нет ценности – нет и интереса, и вас оставят в покое. Прошу вас дать ответ, принимая во внимание, что, если вы откажетесь заключить эту сделку, «Дойче Накасоне» вас обязательно выследит – и сотрет вашу личность.

Недавняя потеря сознания плохо отразилась на мыслительных способностях Ребел. Или сказалась усталость после насыщенного событиями дня. Ей было трудно сосредоточиться. Ребел покачала головой:

– Я не понимаю… Как это – производит аналоги?

– Ну, скажем, в настоящее время лучше всего продается, – Хайсен говорил, Сноу слушала, – молодой человек с невероятным именем Ангел. Он впечатлителен, романтичен, застенчив. Рекламная машина завертелась, и вот уже все четырнадцатилетние подростки в Кластере хотят быть впечатлительными, романтичными и застенчивыми. Личность имеет высокий спрос. Мы берем одну из первых копий, делаем достаточно изменений, чтобы обойти закон, и выбрасываем на серый рынок сто тысяч записей. Эти личности не близнецы Ангела, но они тоже впечатлительны, романтичны и застенчивы. И дешевы. Крупные дельцы получают крупную прибыль. А мы подбираем после них крохи.

Только на этот раз, – продолжал Хайсен, – мы выйдем на рынок первыми и бесплатно воспользуемся рекламой. «Дойче Накасоне» вынуждена будет переделывать нашу запись, а они просто не умеют работать с такой скоростью, как мы. Мы снимем сливки по крайней мере за неделю до того, как…

При мысли о том, что ей придется делить свои мысли, свое лицо, свою душу со ста тысячами незнакомых людей, у Ребел поползли мурашки по коже. Чужие люди будут испытывать ее самые сокровенные чувства, самые глубокие эмоции. Эти незнакомцы представлялись ей в виде кучи каких-то мучнисто-белых насекомых, биологических машин, лишенных воли и индивидуальности.

– Нет, – сказала Ребел. – Выбросьте это из головы. Я не стану проституировать свои мозги.

– Но, черт возьми, у тебя нет выбора…

Хайсен вскочил и потянулся к Ребел. Она поднялась, встала поудобнее и сжала кулаки. Ребел никогда не изучала приемы борьбы в условиях повышенной силы тяжести, но мышцы ее нового тела двигались так слаженно, что не могло быть сомнений: она собьет Хайсена с ног одним ударом. Сперва расшибет ему нос, а потом…

– Прекратите! – Сноу выбросила вперед руку и установила между Хайсеном и Ребел барьер. Под накидкой мелькнула плотно обтягивающая кости бледная, как у мертвеца, кожа и маленькие соски плоской груди. Длинную жилистую руку покрывала серебристая филигрань силового экзоскелета. Задействовав мышечные усилители, она с легкостью могла пробить шлакоблочную стену, переломать чьи угодно кости.