Вакуумные цветы - Майкл Суэнвик

Призрак Эвкрейши исчез, испарился, как пузырек воздуха.

Ребел привязала сумку к выступу скалы, пристроилась поаккуратнее и легла на спину, предоставив свету омывать ее тело.

Глядя на Кластер, она понимала, как ей все это знакомо, но в то же время чувствовала благоговение. На фоне звездного неба раскинулась рукотворная галактика из вертящихся колес, заводов с переменной силой тяжести, куполообразных городов, сортировочных парков, шлакоблочных цилиндров, сферических ферм... бесконечное множество сооружений, все они ярко раскрашены и сверкают, как маленькие солнца. На самом краю Кластера, в направлении, противоположном его вращению, виднелись металлургические заводы; их бесчисленные параболические зеркала сияли рассеянным светом. Направо от них – автоматические световые парусники, перевозящие обогащенную руду. Поближе, среди тонких линий транспортных голограмм, сновали вспомогательные корабли и люди в скафандрах. На миг у Ребел перехватило дыхание от всей этой красоты. Ей хотелось смеяться и плакать. И вдруг…

– Не зевай, солнышко!

Рука в перчатке ударила ее по шлему и включила интерком. Ребел вскочила на ноги и, кувыркаясь, взлетела вверх, но ее успел подхватить мужчина в скафандре «в цветочек». На груди его ярко сиял Северный Крест из золотых звезд. Ребел видела свое отражение в золоченом визоре мужчины, а в своем – отраженном – визоре маленькое искаженное изображение незнакомца. Он поднял большой палец:

– Смена закончилась. Пора домой.

Мужчина передвигался медленными, смешными – как и всегда при низком тяготении – прыжками. Ребел следовала за ним. Он был высокий и длинноногий, с узкими бедрами и плотными маленькими ягодицами.

Бегущие вприпрыжку со всех сторон члены бригады направлялись к обшарпанному подъемнику. Один за другим они опускали сумки с цветами в поле, смотрели, как сумки летят вверх, и сами вплывали в подъемник. Их рабочую одежду украшали переливающиеся космические пейзажи с облаками и радугой, картинки под Мондриана, Поллока, Ван Гога. Ребел оглядела свой скафандр. Серебристый, без всякого рисунка.

– Ну, поехали, солнышко. Надень это на ручку сумки.

Мужчина протянул Ребел железный брусок с дыркой посередине. Она прикрепила брусок к ручке и толкнула сумку вперед. Сумка исчезла.

– Послушайте, нам надо поговорить, – сказала Ребел.

– Да, но не здесь.

Он взял Ребел за талию и подсадил в подъемник. Поле подхватило ее. Астероид под ней так быстро уменьшался в размерах, что у Ребел захватывало дух. Она снова видела Эрос целиком, как с Нового Верхнего Камдена, всю эту вытянутую, кособокую планетку с горящими металлическим, синевато-серым блеском континентами и чернильного цвета морями. Это были не настоящие моря, а очищенные от цветов участки суши. Регулятор движения остановил Ребел и развернул, астероид мгновенно ушел в сторону, теперь на нее летел купол Биржи труда. Ребел врезалась в магнитную подушку, замедлила движение и остановилась у шлюза.

Биржа кишела рабочими. Новые бригады надевали скафандры и уходили. Ребел проскользнула мимо них. Те, чья смена закончилась, болтали, на ходу сбрасывая шлемы и снимая скафандры. Ребел пошла за кем-то из их бригады в скафандре с рисунком в виде радуги и по магнитной линии добралась до служебного выхода. Там сидела грудастая кассирша в металлических наколенниках и держала в руках машинку для выдачи жалованья.

– Пошевеливайся, – рявкнула женщина.

Ребел поспешно сняла перчатку и сунула руку в машинку. Автомат прочитал отпечатки на руке, вычислил вес срезанных цветов и выбросил тонкий серебряный браслет. Он непривычно холодил ее руку. Ребел заторопилась дальше, радужного скафандра нигде не было видно. Она совершенно не имела понятия, куда идти.

Потом кто-то легко подскочил к ней и подтолкнул к магнитной линии.

– Увидимся в конце, солнышко, – сказал мужчина, и Ребел вылетела из здания Биржи.

Это был тот же самый человек. В конце линии Ребел еле успела ухватиться за перила, так как; вытянув шею, напряженно, но тщетно, искала его лицо.

Ребел прошла за полной женщиной в раздевалку. Подражая движениям женщины, сложила скафандр, сунула его в шлем вместе с трусами и выданным ей набором ручных и ножных браслетов и бросила все это в отверстие чистящей машины. Затем она нырнула в душ. Помылась пропитанным мылом полотенцем, сполоснулась мокрым и вернулась в раздевалку.

Раздевалка была в форме пятиугольника, шкафы занимали все стены. Ребел парила среди веселых, болтающих женщин и силилась вспомнить, где ее шкафчик. К счастью, память хранила все, пусть Ребел и не могла по своей воле ею воспользоваться. Тело знало, что делать. Ребел позволила ему идти куда оно захочет и оказалась у шкафчика, который открылся от прикосновения ее пальца. Внутри лежала ее одежда и только что вычищенные рабочие принадлежности.

Зацепившись ногой за вделанное в пол кольцо, Ребел натянула трусики и магнитные браслеты. И наконец влезла в наколенники и заглянула в зеркало. На нее смотрело все то же недоумевающее курносое лицо.

Женщины вокруг одевались и перепрограммировали себя, раскрашивая лица в соответствии с новой личностью. Комната наполнилась многочисленными «Мэрилин» и «Поллианнами», изредка попадалась «Зельда» и даже «Сьюзи Вакуум». «Ксавьера», видя застывшую в нерешительности Ребел, перестала на миг красить губы в ярко-розовый цвет и предложила ей психосхемную плату.

– Ну, давай, милочка. Попробуй, только потом держи ноги пошире…

Ребел залилась румянцем и отвернулась, женщины прыснули со смеху. Ребел схватила одежду и бросилась бежать, лицо ее осталось чистым, как у новорожденного младенца.

На улице какой-то мужчина дернул Ребел за локоть, и она, не долго думая, стукнула его кулаком в живот. Мужчина согнулся пополам и отлетел назад с выражением крайнего изумления на лице.

Тут Ребел увидела у него на лице рисунок из звезд и поняла, что перед ней тот самый незнакомец, которому она недавно звонила. В полном смущении Ребел протянула руку, чтобы его притормозить, но он уже сам уцепился за перила и следил за ней внимательным, осторожным взглядом.

– Послушайте, мне очень жаль, – проговорила Ребел. – Я не хотела вас ударить. Простите, что я вас вызвала. Давайте пожмем друг другу руки и разойдемся.

Незнакомец пристально ее рассматривал.

– Значит, ты больше не Эвкрейша?

Она спокойно встретила его взгляд. Глаза у мужчины были зеленые.

– Нет.

Лицо его на какое-то время стало непроницаемым, он будто спорил с самим собой. Потом лицо прояснилось, и он сказал:

– Послушай, я живу на постоялом дворе короля Джонамона, резервуар четырнадцать. Если ты в бегах, лучше места, пожалуй что, не найти. Там есть несколько свободных хижин. Пойдем со мной, первую неделю я за тебя заплачу.

– Зачем это вам для меня стараться? – подозрительно спросила Ребел. – И вообще, кто вы такой?

– Я?.. Ну, старый знакомый. Товарищ по работе. – Он постучал пальцем у себя за ухом, и Ребел увидела маленький круглый участок потертой кожи. – Нам, испытателям психосхем, нужно держаться вместе, разве не так?

– Я… – Ребел получше завернулась в накидку. – Вот что. Простите меня. В последнее время все мной интересуются. Я об этом никого не прошу. Мне это не нужно.

– Ну что ж… – Он пожал плечами и отвернулся.

И тут откуда-то со дна души Ребел прорвалось отчаяние и она закричала:

– Подождите!

Мужчина повернулся назад. Лицо настороженное. Ребел покраснела: она не знала, что заставило ее закричать. Чтобы скрыть смущение, она сказала:

– Возможно, я поторопилась. Мгновенная смена выражения, и мужчина уже хохотал от души:

– Ты меня рассмешила, солнышко!

– Не называйте меня так!

– Хорошо. Тогда Эвкрейша.

Лицо ее стало суровым и угрюмым.

– Меня зовут Ребел, – проговорила она. – Ребел Элизабет Мадларк.

– Уайет.

Он смущенно улыбнулся и пожал плечами, как бы извиняясь, что другого имени у него нет.

До резервуаров они добрались паромом, набитым так, что не вздохнуть, не выдохнуть. Группа воздушных резервуаров плавала в тени контейнера Лондонград, соорудили их лет пятьдесят назад. Эти огромные цистерны были достаточно велики, чтобы вмещать – под давлением, конечно – воздух для целого города. Впоследствии их оборудовали примитивными шлюзами и стыковочными устройствами. По краям шлюзов, там, где над металлом витали тонкие струйки просачивающегося кислорода, видны были следы ржавчины.

– Господи, как здесь жарко, – сказала Ребел. – Нужно было лететь в скафандрах самим.

– Что такое? – спросил Уайет. Ребел повторила, и он усмехнулся: