Твоё? Сделай сам - Ашаи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
"Спасибо огромное! – Похлопал его по спине глухой, протягивая шлем виртуальной реальности. – Ничего подобного в жизни не испытывал. Это как первый секс, а возможно и лучше. Не помню, давно было”.
Глухой говорил чрезмерно громко. Так часто делают люди, когда говорят в наушниках, не слыша себя.
Лес скорчил улыбку, принял шлем из рук парня: “Пожалуйста. Приятно слышать”.
Глухой повернулся к немой девушке, и та в буквальном смысле на пальцах пересказала ему ответ Леса. В тот же момент Лес понял, что перед ним человек с ограниченными возможностями и почувствовал беспокойство. В первую очередь потому, что он не знал, как нужно вести себя с ними. Он не знал, нужно проявлять сочувствие или делать обычный вид. Как правильно?
Глухой также громко, с восхищением обратился к собеседникам: “Я не слышал о чём говорила прелестная Крона, но даже без этого ничего подобного я в жизни не испытывал. Это точно. Это даже лучше “глухого” секса. – Он повернулся к Лесу, чем сильно его смутил. – Так я называю секс после травмы ушей. Слуха не стало, зато чувствительность других органов увеличилась в несколько раз. Вы не представляете себе этот кайф! И даже он не сравним с тем, что я только что испытал!”
Лес сделал завидующее выражение лица, а немая ответила на языке жестов. Между ними завязалась очень своеобразная беседа, в которой один орал, а вторая махала руками. Удивление быстро сменилось раздражением, потому что Лес не знал ни одного символьного языка, а также предпочитал тихую речь.
“Немая говорит, что после вашего аттракциона очень хочется есть. – Продолжал глухой свой полу крик. – Она говорит, что, наверное, сбросила несколько килограмм”.
“А они прекрасно друг друга дополняют. Ещё вопрос, кто из нас здесь инвалид,” – подумал Лес. В этом узком кругу получалось так, что именно он был человеком с ограниченными возможностями общения.
“Немая говорит, что с удовольствием присоединился бы к той половине зала, которая ушла в буфет!”.
Лес порозовел. Конечно же! Все просто проголодались и ушли в буфет. Он присмотрелся к оставшимся в зале. В основном люди активно делились впечатлениями, как это бывает после чего-то очень впечатляющего. И тут взгляд Леса остановился на том парне из уборной. Он сидел с отстранённым лицом и резко сплёвывал семечки прямо на пол. Словно загипнотизированный, Лес не мог оторваться от его лица, пока их глаза не пересеклись. В его, таких же как щетина, чёрных глазах было много холода и боли.
Лес поспешил повернуться к глухому и спросил:
– Скажите, как я могу к Вам обращаться?
– Ко мне – Глухой, к ней – Немая.
– Но ведь это не настоящие ваши имена. Как-то мне не по себе. Не очень удобно вас так называть.
– Очень даже настоящие! – Вспыхнул Глухой. – А тебе по себе, что тебя назвали скоплением деревьев в непроходимой местности?.
Лес засмеялся и замялся от бестактности своего вопроса. К бестактности других людей он уже привык.
– Хорошо. Передайте, пожалуйста, Немой, что… – Лес повернулся к Немой, сообразив, что она слышит его слова. – Извините, совсем запутался… Желаю вам приятного аппетита. Поспешите, пока все френч-доги в буфете не разобрали.
После этих слов он направился в гримёрку, чтобы попросить Раду дать первый звонок об окончании антракта.
“Немая говорит, что у нас еда с собой. Но всё равно спасибо. Если хотите, можем поделиться,” – за спиной у Леса откупорился пластиковый контейнер и термос. Он немного пожалел, что вытащил их на сцену. Не успел Лес скрыться за занавесом, как прозвучал первый звонок.
Вопрос-ответ сессия
На сцену вынесли стол, накрытый скатертью с фотопринтом обложки новой книги Леса. На столе расположились как попало экземпляры книги, работающий микрофон и локти Леса. После антракта зрители не думали расходиться. Зал вновь наполнился. По просьбе журналистов и фотографов ребят с бутербродами и горячим чаем вытеснили на край сцены. После недолгой высокопарной вступительной речи, директор концертной площадки объявил начало вопрос-ответ сессии. Рада с помощниками распределились по рядам. Помощники по очереди подбегали к поднимающимся вверх рукам и протягивали им микрофон.
Вот со своего места поднялась симпатичная девушка в очках. Она неуверенно держала рукоятку микрофона. По всему было видно, что волнуется.
Наконец она спросила мелодичным голосом:
– В современном искусстве насилие – это тренд. Потоки крови льются из книг, из музыкальных произведений, из фильмов. – Её голос дрожал, что придавало речи особый шарм. – В Ваших книгах всегда много остросюжетных моментов, но они никогда не заканчиваются убийством. С чем это связано? Вы – гуманист?
– По отношению к персонажам книги – да. Понимаете, я стараюсь как можно детальнее проработать их характеры. Это сильно сближает меня с ними. Я не смог бы пожелать смерти даже второстепенному герою. В них всегда есть частичка меня самого. Но с другой стороны, в моих книгах много морального насилия. И часто оно страшнее физического. С этой позиции я бы не назвал себя гуманистом.
Количество желающих не позволяло спрашивать больше одного вопроса, однако девушка не удержалась, за что поймала на себе кучу неодобрительных взглядов.
Она была твёрдо уверена, что вопрос того стоил: “Вы сказали, по отношению к персонажам. А по отношению к другим людям?”
Поняв свою оплошность, ассистент попросил вернуть микрофон сразу после вопроса.
Лес ответил как можно короче, широко улыбнувшись в начале и в конце фразы: “Мне сложно судить, ведь я не вижу себя со стороны.”
С места поднялась почтительная дама в шикарном платье с золотым колье.
Все замерли в ожидании серьёзного вопроса, а она сказала: “Я хотела бы поблагодарить Вас за творчество. Спасибо от всей нашей большой семьи. Мы – Ваши верные, как сейчас принято говорить, фанаты. Расскажите про значок на пиджаке”.
Лес опустил глаза на значок у себя на груди. Потом аккуратно снял его с лацкана пиджака и на вытянутой руке показал нацеленным на него камерам.
Он теребил его в пальцах, вспоминая вслух: “Это значок Лиги Чемпионов. Будучи студентом, я подрабатывал
