Роман на Рождество - Элоиза Джеймс

В карете по пути к Бомонам Флетч не проронил ни слова о ее туалете, хотя наверняка понял, что она облачилась в новое платье. Поппи глубоко вздохнула. После замужества она стала думать, что мыслей мужчины не угадаешь, однако теперь пришла к выводу, что мысли мужчин кристально ясны.

– Ваша светлость, – послышался низкий голос, – позвольте мне сопроводить вас в другой конец зала? Там гораздо свободнее, и к тому же там герцогиня Бомон.

Это был сам хозяин дома, герцог Бомон.

– Сочту за честь, – ответила Поппи, приседая в реверансе ровно настолько, сколько требовалось, чтобы засвидетельствовать почтение столь знатной персоне и в то же время не повредить прическу.

Герцог был одет в простого покроя зеленый бархатный камзол с отложными манжетами светло-зеленого цвета, и Поппи подумала, что мужчины редко одеваются столь же нарядно, как и дамы. Она подала ему руку, и они пошли через зал, кивками отвечая на приветствия.

– Я не ожидала вас увидеть на этом приеме, – сорвалось с языка Поппи прежде, чем она осознала свою бестактность.

Герцог грустно улыбнулся.

– Видите ли, – пояснил он, – этот прием, несомненно, станет скандалом недели, поскольку посвящен дуэли. По правде говоря, в обычных обстоятельствах я бы предпочел на нем не появляться. Но поскольку прием дает моя супруга в моем собственном доме, то отсутствие хозяина вызвало бы еще больше кривотолков.

Искусный политик, его светлость герцог Бомон был известен презрительным отношением к дурной славе вообще и к испорченной репутации своей жены Джеммы в частности. Поппи почувствовала симпатию к бедняге. Он был одним из самых влиятельных членов палаты лордов, его убежденность, красноречие, энергия снискали ему славу во всех уголках Англии. Последнее, чего бы он хотел в жизни, – это скандала. Хотя Поппи нежно любила Джемму со времени их пребывания в Париже, она была вынуждена признать, что жизнь подруги вполне заслуженно стала излюбленной темой для сплетен: похоже, все, что бы Джемма ни делала, вызывало ажиотаж. Наверное, трудно быть мужем такой женщины.

Почти так же трудно, как быть женой Флетча…

Эта мысль заставила Поппи даже приостановиться.

– Вы утомились, ваша светлость? – забеспокоился герцог Бомон. – Не хотите ли присесть?

– О нет, благодарю, – ответила Поппи, отгоняя непрошеные сомнения. – Я так хочу встретиться с Джеммой! Мы не виделись со дня моей свадьбы в Париже. Должно быть, ваша супруга очень рада, что ее брат вышел из поединка победителем.

– Конечно, мы испытываем облегчение, что дуэль закончилась без жертв, – проговорил Бомон, и по его голосу было ясно, что он совсем не в восторге от идеи отпраздновать счастливое завершение авантюрной выходки шурина. – А вот и герцогиня! – Он поклонился и отошел.

Джемма выглядела еще элегантнее, чем четыре года назад в Париже. Хотя она тоже носила фижмы, ее юбки в отличие от юбок Поппи были мягче, воздушнее, и если прическу герцогини Флетчер украшали тугие завитки в форме улитки, то ее подруга носила мягкие локоны с таким тонким слоем пудры, что сквозь него просвечивал их натуральный золотистый цвет. Красота Джеммы стала более зрелой и еще более чувственной, чем раньше.

– Джемма, какая ты красавица! – не удержалась от восклицания Поппи.

Радостно ахнув, герцогиня Бомон обернулась и заключила ее в объятия, затем отстранилась и, прищурив глаза, оглядела юную гостью с головы до ног:

– Что случилось с маленькой мадемуазель, которую я так хорошо знала в Париже? Ты восхитительна! Твое появление заставило нас устыдиться – ты единственная из женщин одета подобающе случаю.

У Поппи екнуло сердце – только теперь она поняла, что сделала досадную ошибку в выборе туалета. Неудивительно, что Флетч ничего о нем не сказал.

– Прошу прощения, – повернулась она с извиняющейся улыбкой к собеседнице Джеммы, – я не поздоровалась, но я не думаю, что мы знакомы…

– Да, до этого мы никогда не встречались, – проговорила та, делая легкий книксен. – Меня зовут леди Исидора дель Фино.

На ней было великолепное платье из нежнейшего темно-розового крепдешина. Если Джемма была воплощением элегантности, то Исидора походила на спелую вишню, источавшую соблазн и негу. Сердце Поппи сжалось еще сильнее.

– Исидора, это герцогиня Флетчер, – представила подругу герцогиня Бомон и снова с нежностью пожала ей руку. – Дорогая Поппи, Исидора почти герцогиня. Она вышла замуж за герцога по доверенности и сейчас ждет только его возвращения из путешествия.

– Должна заметить, что ожидание длится уже десять лет, – добавила сама Исидора с такой забавной гримаской, что Поппи не удержалась от смеха. – Очень рада нашей встрече, леди Флетчер. Я весьма наслышана о вашей благотворительной деятельности.

– К которой я никогда не присоединюсь, – заметила Джемма. – Говорю это сразу, чтобы в дальнейшем не разочаровать тебя, милая Поппи. Сейчас я склонна к благотворительности не больше, чем в нашу бытность в Париже. Вернее, даже гораздо меньше, чем тогда.

– Разве это возможно? – удивилась Исидора. – Знаете, леди Флетчер, последние три года я жила в Италии, но часто бывала у Джеммы. И я ни разу не видела, чтобы она утруждала себя какими-то благотворительными хлопотами.

– Каждому свое. Моя стезя – милосердное отношение к джентльменам, – ответила герцогиня Бомон с таким озорным видом, что Поппи вновь рассмеялась.

– Так странно видеть Поппи замужней женщиной, – продолжала Джемма, обращаясь к Исидоре. – Глядя на нее сейчас, не скажешь, что в Париже она была очаровательной девочкой, только вышедшей в свет. Она смотрела на французский двор круглыми от удивления глазами.

– И все надо мной насмехались, – порывисто раскрыв веер, заметила Поппи, обращаясь к Исидоре. – Да, сказать, что я тогда была наивной, значит не сказать ничего. Я просто оцепенела от изумления.

– О, над вами никто и не думал насмехаться, дорогая! – ободрила подругу Джемма. – Просто французские дамы были вне себя от ревности. Понимаете, – она повернулась к Исидоре, – Поппи в сопровождении своей матушки только-только появилась в Париже, как к ее ногам пал самый завидный жених в городе, герцог Флетчер.

– Я видела его, – улыбнулась Исидора. – В Италии таких мужчин называют bellissimo.[6]

Поппи сухо улыбнулась в ответ. В конце концов, сколько можно слушать комплименты в адрес Флетча? Они заставляли ее чувствовать себя дурнушкой, каким-то чудом заполучившей в мужья Аполлона.

– Поппи вырвала его из объятий парижского двора, – продолжала Джемма. – Наверное, герцогиня де Гиз до сих пор поносит молоденьких английских аристократок.