Один в Африке. Путешествие на мотороллере через 15 стран вглубь черного континента - Стефано Медведич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дом у них – новый и красивый. Потолки комнат украшены гипсовой лепниной, а стены выложены майоликовой плиткой; в соответствии с арабской традицией по всему периметру гостиной располагаются диваны с дамасской обивкой коричневого и орехового цвета с геометрическим рисунком. Спрашиваю Садыка, где они держат змей, и он ведет меня в комнату на первом этаже. Там при постоянном освещении стоят штук тридцать деревянных ящиков с десятками кобр, гадюк и безобидных ужей – все пойманы в пустыне в районе Уарзазат. Сыдык рассказывает о технике отлова змей, об их дрессировке и кормлении. Спрашиваю, не боится ли он змеиных укусов. Он отвечает, что начал заниматься змеями с малых лет и обращаться с ними ему кажется совершенно естественным делом.
Кроме того, рептилии учатся распознавать руки хозяина и утрачивают агрессивность. Выходим из комнаты, оставляя за собой резкий запах воздуха в ней и жаркую духоту; в целях безопасности комната закрывается на две толстых цепи. Потом на Веспе возвращаемся на площадь Джемаа аль-Фна.
Эта площадь Марракеша известна во всем мире. Сейчас она вымощена, но еще несколько лет назад там была лишь утоптанная земля. По утрам и в дневное время она являет собой грандиозную сцену, где дают представления фокусники, акробаты, сказители, глотатели огня, зазывалы всех сортов, пытающиеся продать тебе волшебные напитки и магические травы, и три – четыре группы заклинателей змей. По вечерам площадь превращается в огромный ресторан с сотнями столов и стульев для туристов, но также и для местных, если они захотят поесть чего-нибудь и потратить при этом мало денег. Вся еда готовится на месте, и от плит поднимается дым, он смешивается с манящими запахами, привлекающими туристов, жадных до новых и экзотических гастрономических опытов.
18 марта скрепя сердце прощаюсь с Марракешем и беру направление на Агадир на атлантическом побережье. Есть два пути добраться туда. Первая дорога короче, но намного трудней, потому что карабкается и круто петляет по горам Антиатласа, с которых можно полюбоваться фантастическим зрелищем горы Тубкаль, высотой 4167 метров. Другая дорога проходит по равнине, она асфальтирована – путь этот длинней, но зато легче. Выбираю второй вариант еще и потому, что горная дорога для меня не внове – по ней я проезжал три раза. В Агадире останавливаюсь ненадолго – только чтобы перекусить – и следую дальше, намереваясь провести ночь в Тизните. За пару часов добираюсь до цели. Ставлю палатку в кемпинге, к сожалению, прямо на солнце, но другого свободного места нет.
В действительности, кемпингов – десятки; почти все их владельцы – пожилые немцы и французы, которые, выйдя на пенсию, решили проводить большую часть года в Марокко.
На закате, помывшись в душе, выхожу поужинать. Охранник у ворот говорит мне, что в нескольких сотнях метров от кемпинга есть хороший ресторан, управляемый пожилой француженкой. Я прихожу туда и остаюсь разочарован: заведение грязное, везде пыль. Тем не менее, мне не хочется искать другое место, поэтому устраиваюсь за одним из столиков. Неохотно ем то, что мне приносят, и мечтаю поскорей уйти. Прежде чем попросить счет, замечаю официанту, что никогда еще не видывал в Марокко такого грязного и унылого ресторана. Тот оправдывается, говорит, что утром пронеслась песчаная буря, и у него не было времени убрать все. Потом добавляет, возможно, чтобы снять с себя чувство вины, что если приду на следующий день, то меня накормят бесплатно. Уходя из ресторана, думаю, что я, наверное, был слишком суров с молодым человеком; возможно, из-за накопившейся за день усталости я оказался нервным и нетерпимым.
Возвращаюсь в кемпинг; еще не стемнело, пользуюсь этим и занимаюсь Веспой. Завтра мне предстоит этап почти в двести пятьдесят километров. После Гулимина, называемоего вратами пустыни, пейзаж сделается более засушливым и суровым, и я окажусь в Западной Сахаре.
Западная Сахара
Семнадцатого марта ранним утром я уже, как обычно, на ногах. Основательно завтракаю хлебом, порошковым молоком и джемом, седло Веспы служит столиком. Загружаю багаж в два багажника, удостоверяюсь, что все хорошенько привязано: я не могу потерять на дороге абсолютно ничего из того, что у меня есть, потому что каждая вещь важна для доброго исхода путешествия. Перед тем, как оседлать скутер, проделываю рутинную работу: отмечаю на дорожной карте дату и час отъезда, а на руле Веспы – километраж, обнуляю дополнительный одометр. В восемь выезжаю из Тизнита в Тан-Тан – этап в двести двадцать три километра, абсолютно лишенный каких-либо трудностей.
Бедный пейзаж вдоль дороги уже оповещает о пустыне, движение становится все более редким. Едут в основном рефрижераторы, везут рыбу с мест рыбной ловли в Западной Сахаре. Её побережье чрезычайно богато рыбой, на первом месте в мире, по крайне мере так было 20 лет назад, до начала активной эксплуатации международными флотилиями. Приезжаю в Тан-Тан в три пополудни, решаю не останавливаться, а проехать еще двадцать пять километров до порта. Там и заночую. Проезжаю перед станцией техобслуживания, вид которой вызывает воспоминания о скверной истории, случившейся со мной несколько лет назад. Вместе с сыном мы тогда проехали на Веспе сотни километров под ослепляющим и обжигающим солнцем. Добравшись к вечеру до автозаправки и поужинав отличным тажином, спросили у хозяина разрешения поставить палатку на ночь под навесом ресторана. Часа в три ночи я неожиданно проснулся от сильной боли в глазах.
С трудом разлепил веки, казалось, что под ними песок. С ужасом обнаружил, что ничего не вижу! Все в палатке утратило четкие контуры, безмятежно спящий сын – только расплывчатая тень. Я ощупью искал руководство по первой помощи и фонарик, чтобы понять, что же со мной происходит и как надо действовать. Но страницы книги в свете фонарика казались белыми, я не мог прочесть ничего. Со слезящимися глазами выбрался из палатки и принялся прохаживаться взад-вперед под навесом, словно слепой. В голове роились тревожные мысли: как я смогу вернуться домой в таком состоянии? Кто будет управлять Веспой, чтобы добраться, по крайней мере, до ближайшей больницы? И главное, восстановится ли зрение? Потом, с влажным от непрерывного слезотечения лицом, я возвратился в
