Не дыши! - Диана Найяд

Глава 2

Ящик Пандоры

Последний свет исчез. Ночь захватила море.

Я вспоминаю мелодии, которые буду петь сегодня ночью. Все усилия, направленные на создание плей-листа, бесполезны. Я не могу думать о песнях и их порядке, поскольку в голове неустанно вращается один-единственный вопрос: если медузы напали на меня прошлой ночью, повторится ли весь этот ужас сегодня? Страх быть атакованной нарастает, он становится моим худшим врагом.

События прошлой ночи стали настоящим ударом в спину. Все обрушилось на нас, сея замешательство и беспорядок. И все же мы с Бонни не сломались. Вся Команда сосредоточена. Тихо. Мы полностью контролируем происходящее, мы не позволим себе провалиться… Не позволим себе потерпеть поражение.

Мы решили найти способ защиты. Эти существа, должно быть, появились на мелководье, около кубинского берега. Возможно ли, что сегодня все пройдет хорошо? Ведь мы отошли далеко от Кубы, и глубина здешних вод огромна. Медики из Майами созвонились по спутниковой связи с отделом морской биологии и описали внешний вид медузы, а также симптомы после укуса, рассказанные Роузом.

Морские биологи не смогли дать точного ответа. Они пришли в замешательство. Они предположили, что это были жала кубомедузы, но без исследования всех последствий укуса этой твари они не берутся что-либо утверждать. Яд кубомедузы смертелен. Число жертв укусов кубомедуз соизмеримо числу несчастных, съеденных акулами. На конце каждого щупальца этого эфемерного синеватого создания – тысячи стрекальных клеток, похожие на гарпуны. Щупальца обвивают добычу, скручивают ее, пока «гарпуны» впиваются в кожу, запуская смертельно опасный яд в организм жертвы. Никто не знает, как от них укрыться и есть ли противоядие.

С наступлением темноты Бонни предлагает мне надеть рашгард[8]. Я сняла его утром, еще на рассвете. Он был слишком просторный, и это замедляло скольжение. Но из-за того, что вся верхняя часть моего туловища пострадала от медуз, рашгард пришлось надеть снова. Биологи рассказали, что чем чаще человек подвергается воздействию яда, тем сильнее становится его иммунитет к различным ядам. Серпентологи специально подвергают себя нападениям и укусам своих «подопечных», чтобы выработать крепкий иммунитет против смертельных ядов. Вы становитесь неуязвимее при увеличении количества нападений. То же относится к кубомедузе и ее яду.

Основное правило для всех членов Команды перед началом экспедиции: учитывать любую опасность, будь то акулы или погодные условия. Этим занимаются мои товарищи. Я же остаюсь в стороне и не вдаюсь в детали. Моя задача – продолжать плыть и выдержать испытания. Я – босс, стоящий во главе процесса, но не вникающий в подробности. Перед началом экспедиции я изучаю все тонкости, но когда я уже в воде, я – просто пловец. Даже Бонни с Марком называют меня в этот момент именно так.

Но в этот день, во время остановок, которые я делала чаще, чем позволяли правила, и держала голову над поверхностью гораздо выше, чем на то способен плывущий брассом человек, я слышала о том, что нашей Команде удалось узнать относительно ситуации с кубомедузами. После видеозвонка биологам мы все еще не представляли, чем полученные укусы обернутся для меня и Джона, мы не знали основные характеристики и особенности поведения кубомедуз. Однако, по аналогии со многими другими видами медуз, мы можем быть уверенными: с сумерками наступает их час. Они выходят из укрытия и начинают жалить. Мы надеемся, что сегодня ночью кубомедузы не повредят нам.

Одного представления о том, что я буду плыть в темноте, окруженная мелкими, опасными убийцами, чьи щупальца наполнены смертельным ядом, достаточно, чтобы мой разум сверлила ужасающая в своей неотвратимости паранойя. С акулами все по-другому. Почувствовав их приближение, дайверы спешат разделаться с ними еще до того, как я узнаю об этом. Я даже не думаю о них. Не стоит беспокоиться о ситуации, в которой ты будешь беспомощен. Защитные очки немного затуманены, ровно 52 раза в минуту я достаю голову из воды, чтобы сделать вдох. При этом я почти ничего не вижу. После каждого учебного заплыва на острове Сен-Мартен, команда рассказывала мне истории об играющих рядом с нами в пути дельфинах или огромных медлительных морских черепахах, дрейфующих недалеко от меня. Однажды возле нас кружил великолепный французский парусник. Я все пропустила! Я всегда вижу только Марка, Бонни и правый борт Voyager. Еще я не очень хорошо слышу из-за натянутой на уши шапочки. Мне нельзя снять ее или поднять повыше, потому что иначе я не смогу сохранить тепло. Я не знаю другого вида спорта, где бы спортсмен находился в большем вакууме. Например, альпинист бросает вызов высоте, бегун и велосипедист – усталости. А марафонец, выключенный из реальности, должен удерживать контакт с окружающим миром, когда он порой и сам не понимает, где он находится.

Я не могу следить за передвижениями акул. Это просто глупо. Каждое облако, которое бросает тень на поверхности, нижний гребень волны – усталым глазам все напоминает акулий плавник. Я должна довериться дайверам, нашей Противоакульей Команде. Что ж, это несложно. Ими руководит всемирно известный дайвер из Австралии – Люк Типпл. Этот человек ежедневно тренируется с акулами, он понимает и чувствует их настроение. Я прямо взглянула на него во время последнего разговора с Командой и спросила, есть ли гарантия, что акулы не причинят мне вреда. Он посмотрел мне в глаза и прямо ответил, что в океане такой вещи, как гарантия, не существует. Океан – чужая территория. Все, что мы можем, это просто попросить, чтобы нам позволили ненадолго проникнуть в другой мир. Люк не врал, когда говорил, что он и его Команда заметят любое, самое малейшее движение: как мое, так и океанских хищников.

Кроме того, он добавил, что акула, как и любой хищник, не захочет рисковать собственным существованием, связываясь с чем-то незнакомым для них. Следовательно, им нет резона метаться среди наших лодок и байдарок, ощущая неприятное воздействие электрического поля. Люк защищает природу, акула не является его добычей. Океан – их естественная среда обитания, Люк делает все, чтобы акулам наносили меньше вреда. В год браконьеры и охотники лишают жизни более чем 170 млн акул, в основном отрезая бедным животным плавники, чтобы они, беспомощные, опускались на дно и умирали. Чем больше уничтожается крупных хищников, тем больший дисбаланс мы получаем во всей экосистеме. И в результате мы имеем неконтролируемое распространение кубомедуз в океане. Люк не желает смерти ни одной акуле, все же он и его ребята вооружатся своего рода зондами, чтобы задеть чувствительные зоны на мордах этих хищников. Люк не обещает, что голодная акула не попытается сожрать нас. Но дайверы отлично знают акульи повадки и смогут «отговорить» ее нас атаковать. В общем, мы попали в руки к профессионалам.

О работе дайверов осведомлен только Марк. Он следит за общей обстановкой, за тем, как они сменяют друг друга и сколько людей находится в воде на данный момент. Обычно в воде четыре дайвера, а двое – на пересменке. Когда моторы заведены, дайверы отдыхают на палубах своих лодок. Им нужна тишина. Главное – чтобы я не знала ни о каких передвижениях на глубине. И, как правило, я о них не догадываюсь.

Приближается вторая ночь. Я слишком много знаю: я в курсе о существовании кубомедуз. Или лучше сказать, что я не знаю ничего. Это пугает. Все члены Команды, опытные морские волки, ранее никогда не сталкивались с тем, что случилось с нами вчера. Я помню ощущение этой боли. Посттравматический стресс не прошел. Мой ум не воспринимает мелодии и цифры. Мне трудно сконцентрироваться, голова не работает.

Прошло 26 часов с того момента, когда я сделала первый гребок, и 24 часа с тех пор, как меня ужалили.

Вокруг кромешная темнота. И с точностью секундомера…

ААААААААААА! ААААААА! ААААААААА!

Я снова чувствую еще не забытую боль…

Тот же приступ безумной боли в спине. По телу пробегает озноб, переходящий в огненный жар. Дыхательные пути мгновенно сковывает спазм. Я слабее, чем в первый раз. Прошло 24 часа с момента первого укуса и последующей передозировки медикаментов. Рашгард оказался бесполезен. Стив Мунетоунс, как и в прошлую ночь, предлагает перетерпеть боль на Voyager. Я понимаю, что это вопрос жизни и смерти. Меня вытаскивают.

Следующие два часа я помню смутно. Кадры из фильма «Другой берег» показывают, что медики действовали быстро, а Бонни поддерживала мою голову и выражала мне сочувствие. Но ее голос оставался твердым: «Дыши, Диана, дыши!» Я видела силуэты Марка, Кэндис и врачей. Перед глазами все плыло…

Остановка длится больше, чем несколько минут. Все это время я нахожусь на «суше». Категория инсценировки неизбежна. Пусть так. Мы продвинулись слишком далеко, чтобы поворачивать назад. Нам не нравится действовать по сценарию Д. Но у нас нет выбора.